Последний, мощнейший удар… Земля взорвалась, выбросив столб раскаленного газа и пепла, тут же опавшего, стремительно покатившегося вширь убийственным кольцом, полетели, оставляя дымный след в небе, куски камня. И, наконец, новорожденный вулкан выплюнул на поверхность первую порцию раскаленной лавы.

– Тревога!

Кериго вскочил, бросился из караулки, застегивая на ходу портупею, хватая оружие.

– Быстрее, быстрее! – сержант глянул на стоящего рядом монаха, нетерпеливо махнул рукой. – За мной! – рванулся бегом, не дожидаясь, когда солдаты построятся.

Кериго бежал, придерживая болтающийся сбоку меч. Что случилось? Учебная тревога? Вроде, не похоже, уж очень серьезное лицо у семенящего рядом монаха. Серьезное, если не сказать… Кериго сложил пальцы козой, отгоняя несчастье. Если не сказать испуганное. Но что такого могло произойти здесь, в самом центре Федерации, за сотни километров от фронта?

– Не отставать!

Они выскочили из города, побежали вдоль песчаного берега.

– Быстрее, быстрее, – задыхающийся монах держался за бок. – Вон он, видите? – монах указал на стоявшего, протянув руки к морю, человека.

– Заряжай! – рявкнул, обернувшись, сержант.

Кериго, не останавливаясь, потянул изза спины арбалет.

Монах взмахнул руками, и замотанную в лохмотья фигуру на секунду скрыла фиолетовая дымка.

– Я не могу! – монах скривился. – Убейте его, убейте!

– Целься!

Солдаты припали на колено, ловя замершего человека в прицел.

– Огонь!

Тренькнули, разряжаясь, арбалеты. Человек нелепо взмахнул руками, осел.

– Поздно, – монах посмотрел на отступившую вдруг от берега воду, обреченно опустился на песок. – Слишком поздно. Проклятый жрец.

Сержант забормотал молитву. Кериго взглянул на бьющихся на обнажившемся дне рыб, встал на колени, готовясь встретиться с Богами. На горизонте вздымалась, быстро приближаясь, встающая закрывающей небо стеной волна.

– О, молодой человек! Рад Вас видеть, – епископ Акравский привстал, приветствуя Фирреа. – Заходите, прошу Вас.

– Здравствуйте, Ваше Преосвященство, – Фирреа прошел, сел напротив епископа.

– Ну, как у Вас дела? Как успехи на новом поприще?

– Все хорошо, спасибо, – Фирреа потер заплывшие в красных прожилках глаза. – Работаю. Интересно. Жалования маловато, ведь столько обязанностей, столько дел надо делать.

– О, конечно, – епископ, улыбаясь, закивал. – Это только невежды думают, что в снабжении одни бездельники, увиливающие от фронта. На самом деле это ответственейшая работа, становой хребет армии. На вас, фактически, все держится, любая операция. Вы, словно кровеносные сосуды, доставляете все необходимое во все уголки этого огромного организма. Воистину, Вы выбрали для себя достойную дорогу.

– Ага, – Фирреа хмуро разглядывал ногти на пальцах.

– Чтото случилось? – епископ заботливо наклонился вперед.

– Да, – Фирреа склонил голову, стараясь не дышать в сторону епископа. Аббат Иерендо…

– О, аббат Иерендо, – епископ заулыбался. – Очень строгий инспектор. Я поговорю с ним, попрошу быть более снисходительным. Что у Вас с ним произошло? Вы снова опоздали, или он Вас застал, ээ… – епископ хитро подмигнул. Употребляющим?

– У меня пропали несколько обозов.

– Пропали несколько обозов? Каких обозов?

– Ну, четыре обоза с провизией и два со снаряжением, – Фирреа поднял взгляд на епископа. – И он собирается подавать на меня рапорт в трибунал.

– У Вас пропали четыре обоза с провизией и два со снаряжением, ошеломленно повторил епископ.

– Ну да. Но сейчас же война, подумаешь, несколько обозов, – Фирреа с надеждой смотрел на епископа. – Вон, целые города смывает.

– Так Ваши обозы были на побережье?

– Нет, – Фирреа снова опустил глаза. – Но все равно…

– А как они пропали? Куда они делись?

– Ну… Я не помню, – Фирреа неопределенно пожал плечами.

Повисла тишина.

– Молодой человек, – наконец, заговорил епископ, – боюсь, в данном случае я вряд ли могу чтолибо сделать для Вас. Пропажа казенного имущества, да еще в таких размерах… Это серьезное происшествие, которое я не имею права прикрыть.

– Ваше Преосвященство, Вы говорили, что я принес громадную пользу Федерации, – Фирреа нервно крутил в руках шляпу. – Неужели это не компенсирует исчезновение какогото барахла?

– Простите, молодой человек, не какогото барахла, а целых шести обозов.

– Но Ваше Преосвященство, – Фирреа поджал губы. – Вы же обещали мне поддержку и помощь.

– Конечно, молодой человек, без всякого сомнения. И мы уже оказали ее Вам. Ваши назначения, Ваш стремительный рост по должностной лестнице – разве это не помощь?

– Ну так помогите еще раз. Что Вам стоит поговорить с аббатом, приказать ему замолчать?

– Молодой человек, Вы, видимо, не понимаете, – епископ посуровел. – Мы и так на многое в Вашем отношении закрываем в глаза. На Ваше пьянство, лень, небрежное отношение к обязанностям. Но исчезновение шести обозов с амуницией это уже слишком. Это, молодой человек, уже преступление, в котором мы не желаем быть замешаны. Так что лучше вспомните, куда делись эти обозы, или придется вспоминать перед трибуналом.

– Это, Ваше Преосвященство, Вы не понимаете, – Фирреа встал, кривя губы. Если мне придется вспоминать перед трибуналом… Я ведь могу еще коечто вспомнить, мне терять будет уже нечего. Например, откуда появились странные приказы некоего герцога.

– Такое признание лишь усугубит Ваше положение, – епископ пожал плечами. К обвинению в хищении добавятся подрывные действия. Эта была исключительно Ваша собственная затея, и доказать, что Храмы имели к этому какоелибо отношение, Вы не сможете.

– Да? – Фирреа усмехнулся. – А откуда взялись переводы? Если покопать глубже, да проследить весь их путь?

Епископ молчал.

– Ну так что? – Фирреа оперся о стол. – Мы договорились? Поговорите с аббатом, или мне готовить воспоминания?

– Я не вправе принимать подобные решения один, – епископ поднялся. – Я должен проконсультироваться с другими заинтересованными людьми. О решении Вам сообщат. А сейчас, простите меня, но…

– Конечно, конечно, – Фирреа ухмыльнулся. – Уже ухожу.

– … Как видите, нападения не являются единичными, – граф Монтаферио, начальник Генерального штаба Федерации, повел рукой над утыканной флажками картой, – а представляют собой массовое явление, направленное на глобальный подрыв нашей мощи и запугивание населения. Удары предположительно должны быть равномерно рассредоточены по всей территории Федерации, однако, благодаря бдительности наших патрулей и специальным мерам, предпринятым после первых инцидентов, большую часть жрецов удается задержать в достаточной близости к фронту. Этим объясняется увеличивающаяся в направлении к районам боевых действий плотность столкновений.

– Так ктото всетаки проходит? – кардинал Ингиды посмотрел на карту, ткнул на несколько красных флажков. – Вот эти. Они помечены сегодняшним числом, уже после Ваших специальных мер. Предпринятые действия неэффективны?

– В определенной степени эффективны, – граф кивнул. – Как я говорил, большую часть удается задержать…

– Меня не интересует эта большая часть! – зло перебил кардинал. – Меня интересуют те, которые проходят!

– Большую часть удается задержать, – спокойно продолжил граф, – но некоторым все же удается проникнуть сквозь заслоны далеко вглубь нашей территории, несмотря на все предпринятые меры.

– Это надо прекратить! – кардинал встал, заходил по кабинету. – Это надо прекратить! Население в панике бежит из городов, были случаи расправы над нищими, ошибочно принятыми за жрецов. Нормальное сообщение по забитым беженцами дорогам невозможно, производство фактически остановлено. И Вы мне заявляете, что Ваши меры эффективны в определенной степени! Вы должны сделать чтото, эффективное на сто процентов, Вы должны остановить эти атаки!

– В настоящий момент и при определенных Вами условиях это практически неосуществимо, – граф следил взглядом за мечущимся кардиналом. – Как Вы знаете, после прорыва линии Азенштадта боевые действия приняли маневренный характер, что подразумевает отсутствие одной общей линии взаимодействия. Таким образом, между нашими частями существуют разрывы, вполне достаточные для незаметного перехода сквозь контролируемую войсками зону. Жрецы все равно будут просачиваться, несмотря ни на какие усилия с нашей стороны.