- Попробую, - неуверенно сказал я.

- А кто такой Скалбан? Зачем его заключили в подземелье? - Спросил пан Кароль, выражение его лица было очень несчастным. - Не понимаю, что здесь происходит. Как нарочно попал в эту передрягу и теперь имею большие хлопоты. Что делать? Я приехал сюда отдыхать и рыбачить, хотя рыба и не ловится, имею достаточно неприятностей за свой отпуск, а тут еще это преступление ...

- Ну, это нас не касается. Того человека убили осенью, когда мы были далеко отсюда.

- Да, да, это нас не касается, - обрадовался пан Кароль. Он встал и увидел Ганку, что шла к моей палатке.

- Не буду вам мешать. Простите и спасибо на добром слове, - сказал пан Кароль и поклонился мне.

- Скалбан нашелся - Сообщила Ганка. - Я видела сегодня как он плыл на лодке по реке.

- Знаю. Это я его нашел, - сказал я победно.

И рассказал ей как мы укрылись в малиннике, как приехал господин Гертель, как нас предала Тереза, как мы нашли лаз в подземелье, а в нем связанного Скалбана, который не смог убедительно объяснить, что с ним произошло.

- Скалбан соврал, - кивнула Ганка. - Трудно предположить, чтобы Гертель, человек здесь совсем чужой так хорошо ориентировался среди древних бункеров. Лучше всех в бункерах ориентируется сам Скалбан. Я уверена, что это он привел Гертеля в подземелье, но там произошло то, чего Скалбан не предусмотрел. Гертель связал его и бросил.

- Почему? Зачем он это сделал?

- О, если бы мы могли ответить на этот вопрос, тогда выяснили бы и то, где именно спрятана коллекция помещика Дунина.

- Вы думаете, что заключение Скалбана имеет какую-то связь с теми коллекциями?

- Не знаю. Мне только кажется ...

- А я думаю, что это связано только с убийством.

- Что такое? О чем вы говорите? - Воскликнула Ганка. Потрясенная моими словами, она сорвалась с места.

- Я говорю об убийстве Никодема Плюта из Барабашевой банды. Он был приговорен к смертной казни, но Государственный Совет его помиловал. Осенью прошлого года Плют вышел из тюрьмы, но был здесь кем-то убит.

Ганка закрыла лицо руками.

- Боже милостивый, - тихо сказала она. - Так об этом уже известно! ..

- Конечно. Только меня интересует, откуда и вы это знаете.

Она опустила руки и смущенно посмотрела на меня.

- Я ничего не знаю. Я ничего не говорила. Вам показалось.

- Дорогая госпожа, я был бы слепой и глухой, если бы не сделал вывод из вашего поведения: вы что-то знаете и это вас смущает.

- Неправда, - решительно сказала она. Я пожал плечами.

- Я не собираюсь извлекать из вас признание. Однако мне кажется, что для вас самой, для вашего спокойствия было бы лучше, чтобы вы рассказали все, что знаете.

Едва я закончил говорить как к нам донесся шум моторной лодки. Через мгновение из-за излучины реки выскочил серый милицейский катер. Он плыл, задрав нос, а сзади тянулась белая пенистая полоса.

- Я очень сожалею, - сказал я Ганке, - что вас не было с нами, когда мы нашли связанного Скалбана. В последнее время у меня сложилось впечатление, что вы потеряли интерес ко всем удивительным событиям, которые здесь произошли.

- Именно так. Мое любопытство к происходящему могло вызвать подозрение. И даже такое подозрение, что минуту назад вы уверяли меня, будто я знаю больше, чем говорю и поэтому я неспокойна.

- Что это было за письмо, которое получил ваш отец? - Вдруг спросил я.

- Какое письмо?

- То, о котором вы мне говорили на острове, когда вдруг потребовали, чтобы я ушел оттуда. За кого вы тогда меня приняли?

Серый катер развернулся посреди реки и помчался к берегу в лагерь антропологов. Когда лодка подошла ближе, я узнал в нем людей. У руля сидел милиционер, а посередине - гражданский с длинным крючковатым носом.

- Кажется, они плывут к нам, - отметила Ганка.

- Да. Это, видимо, кто-то из Главного управления народной милиции. Приехали по делу убийства Никодема Плюта.

- Брр, - вздрогнула девушка. - Теперь начнут расспрашивать и так далее. Не хочу принимать в этом участия.

Ганка встала, подала мне руку и ушла. Она не ошиблась. Едва гражданский выскочил на берег, сразу потребовал господина Опалка и меня.

Скульптор - антрополог на этот раз уже не мог молчать - он долго рассказывал офицеру милиции об искусстве воспроизводить лицо человека по его черепу. Затем офицер подошел ко мне и попросил отвести его в гарцерский лагерь. Вместе с Теллем и его отрядом мы отправились к старому бункеру, где ребята нашли человеческий скелет. Кости Никодема Плюта лежали еще там. Следователь сказал, что их немедленно перевезут в институт судебной медицины, куда уже отвезли воссозданную голову.

Искренне сказать, офицер не произвел на меня приятного впечатления. Мрачный, сердитый, неразговорчивый, он , казалось, всех вокруг, даже меня и Телля, подозревал в убийстве Плюта.

- Как вы думаете, зачем убили Плюта? - Спросил я его.

Он неохотно буркнул:

- Это был человек из Барабашевой банды. Если после стольких лет заключения Плют вернулся, то видимо хотел свести здесь какие-то давние счеты. Ну, а кто убил его самого, - мрачно усмехнулся офицер.

- Разве вы не думаете, что это имеет что-то общее со спрятанными коллекциями помещика Дунина?

Он насмешливо посмотрел на меня.

- Я знаю, о чем вы говорите. О какой-то сенсационной истории вокруг спрятанных коллекций. А-а, - махнул он рукой - таких людей, как Плют, никакие древности не волнуют. Это были бандиты, вы понимаете? Их интересовали доллары, золото, украшения, а не какой-нибудь старый хлам и оружие помещика Дунина. Мне кажется, что причиной убийства были, как я уже говорил, давние счеты. Перед тем как ехать сюда, я внимательно просмотрел документы. Надо вам знать: милиции удалось разбить тогда банду на острове благодаря тому, что кто-то сообщил о ночлеге бандитов. Получив анонимное письмо, органы безопасности окружили остров и разгромили банду. Словом, среди Барабашевых людей, особенно среди тех, которым он доверял, был человек, предавший его. У Плюта было в тюрьме достаточно времени обдумать это и он наверняка разоблачил предателя. Он вернулся, чтобы отомстить, но человек опередил его.

- О, тогда найти убийцу не трудно, - сказал я. – У вас есть среди документов то анонимное письмо, сравните почерк, которым он написан с почерками местных людей. И выяснится.

- Анонимное письмо составлено из газетных букв, поэтому проводить такое следствие было бы бесполезно, - поморщился следователь.

Я стал размышлять вслух:

- Зачем человек предал Барабаша? Зачем донес, где именно ночует вся банда? Может, он решил избавиться от Барабаша и его людей, чтобы завладеть их добычей?

- Конечно, - согласился офицер. - Эта гипотеза очень удобна, хотя вы снова возвращаетесь к делу сокровищ помещика Дунина. Однако причиной для анонимного письма могло быть совсем другое. Несколько лет после войны я воевал с бандами, допрашивал таких бандитов как Барабаш и кажется, немного их знаю. Часто бывало так, что люди Барабашева типа имели врагов в своем ближайшем окружении. Всегда находился кто-то, кому не нравился вожак. Чаще всего такой человек изменял, чтобы главаря схватили, а он бы сам возглавил банду.

- Но в этом случае предали всю банду?

- Конечно. Это мог сделать человек, которого обидела банда. И человек отомстил.

- Обиженный человек не прибегал бы к анонимному письму, - сказал я. - Он просто пришел бы в милицию и открыто сообщил где ночует банда.

Офицер покачал головой:

- В те времена бывало по - всякому. Некоторые оставались анонимами, боясь мести бандитов.

Так мы разговаривали, стоя на берегу у пришвартованной лодки, в которой ждал следователя милиционер.

- Мне кажется, что во всех этих делах очень хорошо осведомлена госпожа Пилярчикова, местная торговка, - сказал я офицеру.

- Да? - Удивился тот и поблагодарил за новость. Подав мне на прощание руку, он вскочил в лодку и через мгновение над рекой загрохотал мотор. Милиция уехала, а я вернулся в лагерь.