Скромное «дело» с ничтожной производительностью в 700 тыс. пудов в год ко времени трагической кончины бизнесмена, разрослось в громадное предприятие с шестью миллионами основного капитала и с производительностью до 60 млн пудов угля и кокса в год.

Наступившая в начале 1890-х гг. эра так называемого промышленного пробуждения России, выразившегося в небывалом подъеме металлургической промышленности, застала Алексея Кирилловича в первых рядах организаторов нового производства. В 1895 г. Алчевский с энтузиазмом взялся за совершенно новый для себя проект, ради которого готов был поставить на карту все. Своим близким и единомышленникам он говорил: «Завод металлургический надумал ладить на европейский образец. Донбасс – самое подходящее для такого предприятия место. У меня там помимо капитальных шахт и кокс свой имеется – возле станции Юрьевка, как вы знаете, наши печи работают. К тому же Екатерининская железная дорога, близ которой мы обосновались, позволяет недорого доставлять марганец из Никополя и богатую железом руду из Кривого Рога. Думаю, дело получится хорошее и прибыльное».

Друзья стали было возражать, говоря ему, что в Донбассе уже есть три металлургических завода – Юзовский, Петровский и Дружковский. На что предприниматель парировал: «Во-первых, металлургических заводов не бывает ни много, ни мало, а всегда столько, сколько нужно для нужд экономики. Во-вторых, все перечисленные заводы “сидят на рельсах” – выполняют только правительственные заказы на поставку проката для строительства железных дорог… А в это время рынок исходит криком: дайте частному делу уголок, швеллер, балки и другие изделия так называемого сортового проката! Вот мы и заполним эту нишу, чтобы частная инициатива не глохла, а мощно двигала вперед технический прогресс».

В результате усилий харьковского банкира в 1895 г. было основано Донецко-Юрьевское металлургическое общество (ДЮМО), которому суждено было стать последним и самым любимым детищем Алексея Кирилловича. На северо-востоке Донбасса, возле железнодорожной станции Юрьевка Екатерининской железной дороги (теперь станция Коммунарск) и села Васильевка закипела работа. Тысячи людей вгрызались в донецкую степь кайлами и лопатами, а из Германии и Бельгии в то время сюда прибывало оборудование, приезжали специалисты. Первая доменная печь была задута уже 26 мая следующего года, что стало днем рождения не только завода ДЮМО, но и нынешнего Алчевского металлургического комбината. Во второй половине года вступили в строй вторая доменная и первая мартеновская печь. За этот 1896 г. завод выплавил 1,9 млн пудов чугуна и более 500 тыс. пудов стали.

Предприятие Донецко-Юрьевского металлургического общества стремительно набирало обороты. Спустя 10 лет здесь уже давали продукцию четыре домны, столько же мартеновских печей, три конвертора и девять прокатных станов. Они предлагали рынку чугун всех сортов, круглое, квадратное, полосовое, шинное и обручное железо, а также листовое и кровельное железо, железо для жнеек и плугов, двутавровые балки, швеллеры, оси экипажные и т. д. Работало на заводе почти 3,5 тыс. человек.

Одновременно с ДЮМО было основано Общество «Русский Провиданс» в Мариуполе. Устройству этого завода Алчевский уделял особое внимание, справедливо полагая, что в будущем он должен приобрести значение мирового уровня. К этому его обязывало приморское месторасположение города, гарантировавшее заводу дешевые морские фрахты, возможность конкурировать и отправлять свои изделия во все концы света.

Середина 1890-х гг. была временем удач и покорений самых высоких вершин: отлично шли дела в Алексеевском горнопромышленном обществе, на металлургических заводах и в банках Алчевского. Именно в этот период он заказал ведущему в ту пору архитектору Харькова А. Н. Бекетову проекты новых помещений Земельного и Торгового банков, на сооружение которых бизнесмен затратил 1,2 млн рублей. Здания эти и поныне являются украшением столицы Слобожанщины.

Известен предприниматель Алчевский и своим меценатством. Он финансировал основанную его женой Христиной воскресную школу в Харькове и построил для нее собственное здание в Мироносицком переулке – ныне Совнаркомовская улица, 9. Школа работала до 1919 г., после чего в том же доме была открыта вечерняя школа рабочей молодежи. Теперь в нем располагается выставочный зал городского Художественного музея. В Алексеевке им была построена сельская школа, в которой 7 лет работал известный украинский писатель и ученый Б. Д. Гринченко.

Кроме того, А. К. Алчевский спонсировал Общество грамотности, а также помогал своей жене открыть в Харькове первую общественную библиотеку (ныне Государственная научная библиотека им. В. Г. Короленко). При его участии в 1892 г. в Сумах была организована городская библиотека с «кабинетом для чтения». Он профинансировал открытие в 1899 г. первого в мире памятника Тарасу Шевченко и собирался передать городу часть своей усадьбы, где он был установлен.

Казалось, ничто не предвещало беды дому Алчевских и бизнесу его хозяина. Но в конце XIX столетия к России стал приближаться экономический кризис, который уже охватил европейские страны. Алексей Кириллович хорошо понимал, что его последствия ударят не только по заводу и шахтам, но и не обойдут стороной банки. Готовясь достойно встретить тяжелые времена и стремясь обойтись по возможности малыми потерями, Алчевский, что называется, до последнего не сворачивал производство. Даже большевик К. Е. Ворошилов в своих воспоминаниях признавал: «Следует сказать, что завод ДЮМО был в то время как бы островком в бушующем океане экономического кризиса – здесь продолжали плавить чугун и сталь, выпускать разносортный прокат, хотя повсюду производство сворачивалось. Правда, в отличие от предыдущих лет продукция не находила сбыта… Но рабочих не увольняли. И именно поэтому здесь не чувствовались в полной мере те бедствия, которые уже катились по всей России».

В этой ситуации Алчевский решил обратиться за помощью к правительству. Перед отъездом в столицу пошутил: «Поездки в сановный Петербург можно сравнить разве что с летописными поездками русских князей в Орду, где могут и грамотой одарить, а могут и головы лишить…» Его проект преодоления кризиса не представлял собой ничего незаконного или невозможного. Предприниматель просил разрешить ему дополнительный выпуск облигационного займа, что позволило бы превратить краткосрочные долги ДЮМО и Алексеевскою горнопромышленного общества в долгосрочные. Кроме того, он просил обеспечить госзаказом Донецко-Юрьевский завод на равных основаниях со всеми другими частными предприятиями.

Однако произошло совершенно непредвиденное: правительство отдало контракты тем заводчикам, которые и раньше на них обогащались, причем цены соглашений были заведомо не выгодны казне. А заводу, который брался исполнить заказ на конкурсной основе, было отказано на том основании, что он ранее не состоял в числе казенных поставщиков. По соображениям столь же «логичным и основательным», но уже без всяких мотивов, Донецко-Юрьевскому обществу было отказано в выпуске второго облигационного займа, тогда как Брянское общество перед этим получило право даже на четвертый выпуск. Возможно, ответ этой загадки следует искать в том обстоятельстве, что Общество Алчевского было единственным крупным металлургическим предприятием Юга, основанным без участия иностранного капитала.

Хлопоты о разрешении облигационного займа и заказов продолжались не день и не два. Нужна была энергия Алчевского, чтобы пройти до конца эту волокиту. Но за его спиной стояли материальные интересы нескольких десятков тысяч людей, а гибель одного из предприятий непременно повлекла бы за собой и банкротство остальных. Эти обстоятельства заставляли Алексея Кирилловича настойчиво обивать пороги министерства финансов и добиваться положительного решения. Узнав о том, в какую ситуацию попал знаменитый бизнесмен, к нему тут же обратились бельгийские промышленники. Они просили продать принадлежащие ему 10 тыс. акций Алексеевскою горнопромышленного общества по 2 тыс. рублей за каждую (при номинальной стоимости 500 рублей). Согласившись с этим предложением, Алчевский мог получить 20 млн рублей, покрыть все задолженности и еще остаться в прибыли. Однако 66-летний харьковский предприниматель, ни минуты не раздумывая, отказался от этой выгодной сделки. Это решение он мотивировал нежеланием передавать свое дело в руки иностранцев, а также сказал: «Что же будут делать и чем будут заниматься мои сыновья, неужели станут тунеядцами-купонщиками? Нет, на это я не могу согласиться».