Когда началась вторая пара, Исита села рядом со мной и принялась рассказывать, почему она опоздала на двадцать минут. Оказывается, они с Мелизаром разговаривали. Она спрашивала, правда ли, что он теперь будет здесь всегда, и он сказал, что ему бы очень этого хотелось. Потом она спросила, пришёл ли он к ней, и он ответил, что к ней. Потом они что-то придумывали, потом Мелизар её крепко обнял... я всё это хмуро слушал, потом спросил, останусь ли я Иситиным лучшим другом. Она прижалась щекой к моему плечу и сказала, что конечно, а потом добавила, что Мелизару очень нравятся её заставки, хоть он ни разу их не видел. Я пожал плечами. Дальше Исита описывала какие-то предметы, которые демонстрировал ей бог, но я не запомнил. Я старательно представлял себе Акара, который с остервенением вгоняет меч в пол раз за разом, при этом громко орёт и сквернословит.

   Исита распрощалась с Мелизаром на станции метро. Мы с богом ехали в одну сторону, она - в другую. Когда подошёл наш поезд, парень наклонился к невысокой девушке и божественным поцелуем освятил её лоб. Казалось, она и не ожидала ничего другого - благоговейно смотрела в его зелёные глаза и потом махала рукой, пока мы не скрылись в тоннеле. Кажется, она даже чуть не плакала от счастья.

   - Почему вид твой печален? - поинтересовался Мелизар, очень тихо, но сквозь шум поезда я расслышал его прекрасно.

   - Потому что, - так же тихо ответил я. Кричать не хотелось, не расслышит - так не расслышит. Но он понял.

   - Расскажи мне, я попробую тебе помочь.

   - Ты ответь: зачем ты делаешь вид, что любишь Иситу? - зачем-то сказал я и тут же об этом пожалел. Как бы он не подумал чего... а я ведь просто переживаю. Он - бог, у него людишек много, и Исита не может быть его единственной... возлюбленной, или кем там она хочет... она ведь не богиня.

   Мелизар замолчал. Я повернул к нему голову и заметил, что он перестал улыбаться. Прожигал меня взглядом, непонятно что выражающим: то ли гнев, то ли глубокую печаль.

   - Я люблю Иситу, я не могу притворяться, - сказал он. - Я люблю их всех.

   - Вот, - подхватил я. - А делаешь вид, что любишь только её.

   - Как же я могу любить только её, - взгляд бога смягчился. - Людей много, и она это знает. И она знает, что я бог.

   - Но она ведь думает... - я запнулся. Может, бог относит любовь в том смысле, в каком она у людей, только к людям? То есть люди могут любить друг друга так, а боги - только как своих... подданных...

   - Что она думает? - Мелизар выразил высочайшую заинтересованность. Я понял, что он действительно не знает.

   - Ничего, - я махнул рукой. - Просто когда-нибудь ты придёшь не к ней, а к какому-нибудь другому юнэми. И она останется одна.

   - Лиан, я могу прийти к каждому юнэми, - серьёзно сказал он. - Ко всем сразу. Люблю каждого и всех. Я - бог.

   - Я знаю, - буркнул я. - Но сейчас ты не на острове.

   - Это правда, - вздохнул Мелизар.

   Я сжимал поручень и с каменным лицом смотрел на отражение чьего-то кармана в окне поезда.

   - Я не могу знать, о чём ты думаешь, - грустно покачал головой бог и улыбнулся. - Не знаю, когда ты лжёшь. Я бы хотел помочь тебе, но вряд ли смогу, если ты мне ничего не расскажешь.

   Я неуверенно покосился на Мелизара. Я - какая-то Искра, возможно, у меня есть преимущества перед богами. Ну, то есть боги чего-то не могут сделать со мной, что могут с людьми. Мелизар хочет, чтобы я поведал ему свои горести. Не поведаю. Никому не поведаю. Но обмануть его попробую. Например, расскажу о какой-нибудь другой горести.

   И я стал рассказывать. Рассказывал, пока шли к дому. И Мелизар ярко жестикулировал, улыбался, смеялся, смотрел горящими глазами, восклицал, а потом задумался. И в прихожую вошёл с таким задумчивым видом.

   Сперва мне показалось, что дома никого нет. Тишина, в прихожей безбожно. Звучит нехорошо, но там действительно не было ни одного бога, кроме только что пришедшего Мелизара. Мелизар сотворил вешалку, повесил на неё пальто и сунул в шкаф. Выглядело это так: он протягивает руку к само собой открывшейся дверце, в руке - пальто, под которым уже проступают очертания вешалки, и убирает руку. Пальто висит, рука пуста.

   - Рорс, - сказал Мелизар, как будто Рорс стоял у него за спиной. Я снимал пальто. Открыл дверь, извлёк плечики, повесил одной стороной, другой, закрыл дверь. Развернулся. Рорс действительно стоял за спиной.

   - В чём дело, Брат? - спросил Рорс своим успокаивающим, как журчание ручейка, голосом.

   - Я расскажу тебе интереснейший случай. Уверен, ты с таким не сталкивался.

   - И мне, - раздался голос Акара из комнаты. Конечно, они все там. Лежат, небось, на сотворённых Мелизаром матрасах, и занимаются ерундой какой-нибудь.

   Мы проследовали в комнату. Да, так и есть - на моём разложенном диване лежит Калтар и что-то делает со своим герхом, превращённым в кинжал, возле него сидит Акар и, как ни странно, не держится за меч, а вертит в руках какую-то книгу. Не читает, а именно вертит, словно старается понять, какой стороной её следует повернуть. Кресло пустует, однако по обе его стороны разложены матрасы, и на одном лежит на животе Гуарекан, а второй, вероятно, был занят ранее Рорсом. Ещё один матрас был возле двери, уж точно Мелизаров - розовое одеяло с ромашками. Я усмехнулся. Утром я не стал разглядывать, как выглядят матрасы, просто шёл напролом, на что-то наступая - нужно же было умыться. Интересно, почему же спальных лож всего три? Нет, я-то понимаю, что спать они на них не собираются - но вдруг кто-то придёт проверять - нас ведь шестеро! И подумает кто-то, что мы втроём спим на одной, не очень-то широкой кровати. Ай, всё равно не придёт никто, чтобы проверять, как и с кем я живу. Разве что дурачок какой.

   - Ребята, рассказать, что было в юнэмирситете? - вопросил Мелизар, входя. Рорс плюхнулся обратно на свой матрас, Гуарекан поднял голову. Мелизар воссел в кресло.

   - Вы что, не можете общаться мысленно? - буркнул я, подходя к столу и включая компьютер.

   - Не всегда, Лиан. И не во всём, - ответил Гуарекан. - Мы ведь не на острове. Здесь мы в настоящем мире, и здесь все по-настоящему. Мы ограничены верой.

   - Да, я слышал, - кивнул я, стягивая свитер и переодеваясь в домашнюю белую майку. - Чем меньше в вас верят, тем вы слабее. А сейчас, например, Акар может взмахом руки сжечь город?

   - Да я в жизни... - возмущённо начала Акар, но я понял его и перебил раньше.

   - Разумеется, ты мудр и милосерден. Но теоретически, силы у тебя хватит?

   Акар задумался. Потом покачал головой.

   - Не знаю.

   - Так что, дело совсем плохо? - огорчился я. - Нужно срочно творить чудеса, чтобы пробудить веру?

   - Всё не так просто, - помотал головой старший Брат. - Вера - это не знание. Если я на глазах у всех превращусь в пепел, а потом из него восстану, это будет... ммм... показуха. Мы должны вызвать веру. Не прямым, но косвенным воздействием.

   - Например, помогать тем, кто действительно в нас верит, - включился Калтар. - Явиться в храм и подать какой-нибудь знак. Не показываться и не называться, но намёком...

   - Так давайте разработаем план действий, - предложил я. - Поедем в храм. Знаете, где-то в Ка-Ольре есть общий храм, для всех каст? В него постоянно возят экскурсии. Правда, туда не ходят молиться, но всё же...

   - Ходят, Лиан, - Гуарекан прикрыл веки, увидев моё удивлённое лицо. - Тайно, но ходят. В этом храме все верят в нас. Но ведь есть столько других людей!.. Отчаявшиеся кауру. Потерянные юнэми. Разуверившиеся иситы. Недовольные туранэ.

   - Нужно быть рядом с верующими, чтобы укрепить веру, и рядом с неверующими, чтобы её вызвать, - добавил Рорс.

   - Я был сегодня в к-секторе-4, - сказал Калтар своим звенящим стальным голосом. - Я нашёл одну семью, единственных, кто верит в меня. И пусть меня называют Туран, но отец уверен, что успешен из-за того, что у него такой бог, мать молится мне перед сном и по утрам, чтобы я даровал им счастье, а сын... сын видит меня в снах и мечтает стать таким же.