Страх рассеялся. По великолепной лестнице, украшенной сосновыми ветвями в драгоценных вазах свинцового стекла, дробивших острыми гранями тусклый свет розовых фонариков, поднимались тихо и быстро, как настоящие воры. На площадке лестницы, сидя, прислонившись плечом к постаменту для вазы, тихо спал дежурный гвардеец. Еще пара караульных спала у приоткрытых дверей в какой-то неосвещенный покой. Дворец превратился в сонное царство; важный Господин в шелках, расписанных ирисами, безмятежно спал на резной скамье, по-детски сунув ладонь под голову - его лицо с приоткрытым ртом освещал фонарик.
Заговорщики остановились в просторной высокой комнате с обтянутыми шёлком стенами, за ширмой, расписанной ветвями кедра и акации.
- Дальше - нельзя, - шепнул Ник еле слышно. - Дальше дежурят бодрствующие лакеи, ещё дальше - спальня твоего будущего друга сердечного. Сюда он, я думаю, придет одеваться - и тут уже нельзя использовать никакой алхимии.
Ра присел на корточки за ширмой. Было очень тепло; он сбросил плащ и оперся плечами на стену, как гвардеец внизу. На душу почему-то сошёл неземной покой; кажется, Ра даже задремал на несколько секунд.
А проснулся, когда проснулся Дворец, - и увидел утреннюю белизну за пергаментом окна.
Дворец наполнился запахами и звуками. Зажгли ароматические свечи, потянуло цветами акации и мёдом. В комнате оказалось как-то слишком много народу сразу - и именно потому, что их было слишком много и они вполголоса переговаривались между собой, никому не пришло в голову заметить чужих. Потом Ра думал, что можно было и выйти, смешавшись с толпой придворных - но это потом.
Тогда, за ширмой, дикая смесь досады, страха, злости и обманутых надежд выбила у него дыхание. Ра вцепился в эфес, прижимаясь спиной к стене - Ар-Нель и Ник замерли справа и слева от него, как свита - и ждал, точно зная, что уж собственного Официального Партнёра услышит.
В конце концов, ведь все только и говорили, что о Юном Государе. О его настроении, о его здоровье, о том, что Луна Плача кончается, о каких-то людях, которых он хотел или не хотел видеть, о послах, ожидающих аудиенции, как только будет снят траур...
Говорят о нём, будто о Всегда-Господине, думал Ра. Будто его статус уже подтверждён - до поединка. Эти мысли поднимали в душе ледяную ярость; Ар-Нель шептал в самое ухо: "Ра, дорогой, будьте благоразумны, умоляю", - но уж благоразумия-то на тот момент было совершенно неоткуда взять.
- Государь! - объявил кто-то, перекрывая поставленным голосом болтовню аристократов - и Ра, оттолкнув Ар-Неля, пнул ширму ногой.
Даже Ник не успел среагировать. Ширма упала с грохотом. Придворные отшатнулись, кто-то вскрикнул. Гвардейцам потребовались секунды три, никак не меньше, чтобы схватить Ра за руки - такой прорвы времени ему хватило рассмотреть своего Официального Партнёра хорошо.
Государь остановился в дверях, глядя на Ра, как удивлённый кот. В чёрном и алом - цветах Луны Плача Государева Дома - тощий, бледный, с ассиметричным жёстким лицом, бесцветными глазами и бесцветной косой. Если бы не это удивлённое выражение, смягчившее резкие черты, показался бы совершенно отталкивающим, пришло Ра в голову.
Но реакция у Государя оказалась лучше, чем у гвардейцев. Во всяком случае, взгляд - острее, а разум - манёвреннее.
- У тебя - мой меч, - как-то задумчиво проговорил Государь, глядя на руку Ра, которую не посмели заломить за спину именно из-за Сторожевого Пса на эфесе. И почти без паузы приказал: - Отпустите моего Официального Партнёра. Немедленно.
Государь был ростом с Ра, но его тон, светский лёд его голоса - всё это было старше Ра лет на сто. Гвардейцы отпустили Ра и замерли. Аристократы вокруг смотрели на Ра, как на призрак, явившийся средь бела дня, а он сам на миг потерял дар речи от странного чувства, которое принял за злобу.
Государь чуть улыбнулся:
- Что ты здесь делаешь, Л-Та-Вечная-Проблема? Откуда ты взялся?
Эта реплика развязала Ра язык.
- Пришёл поговорить, - сказал Ра надменно, еле унимая сердцебиение. - Спросить тебя - ты трус или кто?
В глазах придворных он тут же превратился из призрака в демона-людоеда. Придворным стало очень неуютно в приёмной.
- Обдумывай свои слова, Л-Та, - спокойно сказал Государь. - Они звучат опрометчиво, - и добавил, обращаясь к собственной свите: - Выйдите вон.
Никто не шевельнулся. Представительный Господин в синем кафтане Церемониймейстера и чёрно-красном шарфе облизнул губы и издал какой-то странный, но явно вопросительный звук.
- Я приказал всем удалиться, - медленно и нарочито внятно сказал Государь. - Оставшихся мне придётся считать врагами Государева Дома - и поступить с ними как с врагами.
Свита кинулась к выходам. За спиной Ра остались только Ар-Нель и Ник - Ра затылком чувствовал их присутствие. Государь взглянул на них с любопытством.
- Разве вас что-то исключает из числа прочих? - спросил он. - Л-Та, твои люди глухи?
- Боятся за меня - и всё, - огрызнулся Ра. - Не уверены, что ты не затеваешь какую-нибудь подлость, - и повернувшись к своим друзьям, переводя взгляд с бледного лица Ар-Неля на бесстрастную физиономию Ника, попросил, - уходите, пожалуйста.
Они быстро переглянулись - и вышли. Ар-Нель отвесил глубокий церемониальный поклон, Ник - нет, но от него никто и не ждал бы.
- Это - Младший Ча? - усмехнувшись, спросил Государь, указав на Ар-Неля небрежным кивком. - Л-Та, как ты заставил его прийти сюда, ведь он же боится до смерти? Как вообще вы сюда попали?
- Это что, важно? - спросил Ра с болью и досадой. - Тебе это важно, ты, предатель?
Государь прищурился, от чего лицо сделалось совершенно отстранённым.
- Я вижу, тебе не терпится изложить ту блажь, которой полна твоя голова? Изволь. И упомяни о тех, кто писал твои письма.
Я сейчас его ударю, подумал Ра - и сказал:
- Письма писал я. Я, знаешь ли, не собираю Совет, когда речь идёт о любви.
Глаза Государя расширились.
- Что?
- Любовь! - выкрикнул Ра, ткнув Государю чуть ли не под нос эфес меча со Сторожевым Псом. - Вот это - эту шикарную безделушку, ритуальный подарочек для рабыни - я, дурак, счёл честным вызовом, понимаешь? Настоящим! А ты - струсил, да? Или тебе просто хочется получить даром? Неужели до тебя не доходит, как это низко, низко, низко?!
Государь наблюдал за ним, обхватив себя руками, со странной, пожалуй, даже грустной миной.
- Ну, что ты молчишь? - спросил Ра в отчаянии. - Проглотил язык? Думаешь, не стоит ли позвать стражу, закопать меня живьём, разрезать на части? Давай, зови - мне всё равно!
- Вот как... - медленно проговорил Государь. - Надеешься претендовать на Венец Государев? Это правда, всё то, что говорят о членах твоей Семьи?
- Плевал я на Венец! - Ра чуть не плакал от жуткого ощущения каменной стены, разделявшей его жизнь и жизнь Государя непреодолимо. Нельзя, нельзя ничего объяснить - потому что тебя просто не поймут! - Думаешь, я рвусь на твоё место?! Думаешь, мечтал день и ночь о том, чтобы победить тебя на поединке из-за всех этих цацек?! Да вы же сами меня выбрали - а мне выбора не оставили! Я и не думал карабкаться на Вершину Горы, будь она проклята! Твой Отец согласился с твоим Гадальщиком, ты подтвердил, а меня поставили перед фактом! Знаешь, я всё это ненавижу - и лучше честный бой с пажом, чем та мерзость, которую ты мне предназначил!
- Оэ... - протянул Государь. - Это ново. Ты... очень интересный, Л-Та. Ты что, пришёл отказаться от Венца? От такого статуса? Ты - дурачок...
- Забери, - Ра протянул ему меч в ножнах. - Не знаю, зачем ты вообще его прислал. Он мне не нужен. У меня есть свой меч для честного поединка - а то, что ты хотел получить, можно и без меча. Красть легче у безоружного, правда?
Государь еле заметно улыбнулся, не прикасаясь к оружию.
- Я смешон, да? - спросил Ра безнадёжно. - Глуп? Обращаюсь к пустому месту?
- Ты мил, Л-Та, - сказал Государь печально. - У тебя очень приятное лицо... и - да, ты безумен, Господин-Скандал. Кажется, я начинаю понимать, что имел в виду Отец... Я ведь не умею сражаться так, как учили тебя.
