Нам некогда. Я оставляю исследования до лучших времён - вдруг они и вправду наступят.
Останавливаемся на ночлег километрах в пятидесяти от столицы, на деревенском постоялом дворе. Рано темнеет; мои аристократы не хотят ехать настоящей ночью, да и лошадям нужен отдых.
В комнатушке - местном номере "люкс" - полутемно, накурено ванильной ароматической свечкой, но всё равно попахивает клопами. Хорошо еще, что, по местному обычаю, "удобства" - в пристройке, поодаль, и ими не несет внутри жилых помещений. А вот местные клопы - это плохо, они здорово кусаются, не делая для землян исключений. Хозяин, впрочем, божится, что в господских апартаментах паразитов нет; и он, и его сыновья, помогающие гостям устроиться, смотрят на аристократов с плохо скрытым восхищением. Надо быть здешними светскими снобами, чтобы неподдельно не видеть и не слышать всех этих плебейских восторгов - из-за неплотно закрытой двери я слышу жаркий шёпот: "Каков Господин, а? Эх, в жизни не станет драться с мужиком, а уж я бы ему показал..." - "Да, показал бы... чего он не видал-то? У него на эфесе - Сторожевой Пёс, чем бы ты его удивил - колом из забора?" - и печальный вздох. Плебеям можно только посочувствовать - но Ра и Ар-Нелю до них никакого дела нет.
Они пьют свой чок и разговаривают вполголоса. У них другие проблемы, посерьёзнее.
- Только бы его увидеть, - шепчет Ра не менее жарко, чем здешние деревенские ребята, прижимая к груди меч Государева Дома. - Только бы увидеть, а там я догадаюсь, что делать.
- Ради Земли и Неба не забывайте моих слов, милый Ра, - говорит Ар-Нель. - Я не знаком с Принцем, разумеется, но мне его видеть приходилось. Он показался мне опасным бойцом - и у него, конечно, здравый холодный рассудок рожденного на Вершине Горы.
- Господин Ча, Ар-Нель, дорогой, - шепчет Ра, кусая и облизывая губы, - да пусть меня лучше убьёт Официальный Партнёр, чем я буду кому-то рабыней! И не возражайте. Без поединка берут только рабыню - как бы она потом ни называлась. Клянусь, если со мной это сделают, я прирежу его во сне и заколюсь. Жить обесчещенной тварью - не буду.
Ар-Нель вздыхает.
- Друг мой, я всё понимаю, я на вашей стороне, и мы с Ником сделаем всё, что сможем... но, пожалуйста, ни на миг не упускайте из виду: обстоятельства могут повернуться любой стороной. Ни в коем случае не отчаивайтесь...
- Я не собираюсь, - Ра лихо смахивает чёлку. - Я просто уже решил: либо я - Официальный Партнёр, либо - отправляюсь в Обитель Цветов и Молний. И меня никто не убедит, что это неразумно.
- Жизнь - ценная вещь, - улыбается Ар-Нель.
- Да, - в глазах Ра - злой огонёк. - Если это - настоящая жизнь.
- Ник, - спрашивает Ар-Нель, - ты уверен, что нас никто не слышит?
Я киваю. Маленький Ра несёт политически опасный вздор. Если бы кто-нибудь узнал, что тут говорится - нам бы не избежать больших неприятностей. Всем троим. Царедворцы здорово просчитались, выбрав главной кандидатурой в Официальные Партнёры будущему королю этого юного смутьяна. Достойный отпрыск собственного рода, однако.
И я присматриваю за тем, чтобы никто случайно не услыхал, как этот анархист тут митингует. Ах ты, ёлки-палки, как же такому объяснить, что общественное выше личного? Нет, он намерен драться не за корону, что бы ни болтали его братья - он абсолютно серьёзно собирается драться за честь...
Нам с Ар-Нелем с трудом удаётся уговорить его съесть кусочек пирога с рыбой. Ра не хочется есть, он не может заснуть - ему хочется прокручивать и прокручивать в уме те слова, которые он предназначил для своего Государя. В конце концов, нам удаётся отвлечь его разговором о приёмах боя; после Ра всё же засыпает прямо в одежде, поверх одеяла.
Ар-Нель сидит на корточках около жаровни, глядя на тлеющие угли.
- Нервничаешь? - спрашиваю я, присев рядом.
Ар-Нель поднимает на меня глаза. На его лице - почти отчаяние, но он улыбается.
- Вероятно, я сделал самую большую ошибку в жизни, Ник, - говорит он медленно. - Вероятно, самым разумным поступком для меня будет немедленное бегство - пока меня не закопали живьём. От бегства меня удерживают только три обстоятельства: промёрзшая земля, которую нелегко копать, честь Семьи Ча и сочувствие этому сумасшедшему ребёнку, у которого нет никого, кроме нас... Я почувствовал бы себя последним мерзавцем, навязав свою дружбу Юноше, которому предстояла блестящая карьера, и обманув его сейчас, когда он одинок и может быть обесчещен.
Я глажу его по плечу - и он подчёркнуто смотрит на мою руку.
- Прости, - поправляюсь я. - Я хотел сказать - мне нравится то, что ты делаешь.
- Я оценил, - усмехается Ар-Нель. - Но словами я понимаю лучше.
Я киваю. Остаток ночи мы караулим по очереди, кажется, ожидая, что в эту занесенную снегом лачужку, слишком громко названную постоялым двором, вот-вот нагрянет королевская стража - но никто не приходит.
Мы уезжаем затемно; мои аристократы молчат. Я тоже молчу.
Мне здорово неспокойно.
***
Столица должна была поразить Ра, но он сам удивился собственному скептическому спокойствию.
Да, думал он, да, я - деревенский Юноша в очень большом городе. И что? Да, здесь за один день можно увидеть больше людей, чем дома за всю жизнь, да - они изысканы и роскошны, эти столичные жители. И что? Это всего лишь дело привычки к месту, где ты родился.
Вероятно, жители столицы неловко чувствовали бы себя в деревне.
Ар-Нель велел прикрыть полой плаща эфес меча с головой Сторожевого Пса Государя, и Ра послушался. Это нехитрое действие сразу превратило Официального Партнёра Почти Государя в провинциального Мальчика, ищущего в Столице приключений - и смотрели на Ра немногие и недолго.
Из-за смазливой физиономии, подумал Ра с отвращением. Не из-за того, что я беглец.
Существовать в опрокинутом мире без ориентиров было непосильно тяжело. Ра страшно устал от собственных мыслей; куда бы он ни пытался их повернуть, они снова и снова соскальзывали на один и тот же круг: как же ты мог согласиться? Я понимаю, что взрослые предадут ради собственной выгоды любого из нас - но ты, ты как мог? Ты - трус? Ты жесток? Тебе нравится мысль обо мне, Смутьяне Л-Та, разделанном, как куропатка в кухне - поданном тебе на подносе? О Л-Та - рабыне? Ты наслаждаешься тем, что ты - Без Пяти Минут Государь, и никто не может тебе перечить?
Эти мысли лежали на душе таким тяжёлым грузом, что всё вокруг заволакивало красным туманом. Ра чувствовал себя рассеянным и разбитым. В столичном трактире подавали жареные пироги с ежевикой и засахаренными лепестками акации, но запах, до сих пор ассоциировавшийся с праздником, вызывал тошноту. Ра то клонило в сон, то выбрасывало в явь, от которой резало в груди.
Стоило закрыть глаза, как Ра видел Дворец, выжженный на внутренней стороне век. Не иллюзорный - настоящий. Не Вершина Горы, а Железный Дом.
Собственно, Ар-Нель сказал, что тот помпезный фасад, выходящий на Площадь Встреч и украшенный бронзовыми вензелями Дома Государева - это всего-навсего флигель, предназначенный для официальных приёмов, а сам Дворец - это три сияющих золотом шпиля-клинка, втыкающихся в небеса далеко за парковыми деревьями. Но если это так - тем более; кованое железо прикинулось Государевым Золотом, но частокола с черепами, насаженными на острия, отсюда, с Площади, вероятно, просто не видно.
Вечером сняли комнатушку в маленькой гостинице рядом с Площадью Встреч. По деревенским меркам, она стоила очень дорого, но Ар-Нель, улыбнувшись, кивнул хозяину и заплатил без возражений. Комнатушка оказалась крохотной, но чистенькой; Ра улыбнулся каллиграфической надписи на стене: "Ты у Подножия Горы - лови ветер!", - но тут же замутило снова.
Ник сказал, что ему нужно пройтись и на всё поглядеть - и ушёл. Ра понял, что Ник собирается "пройтись", ни много ни мало, по дворцовому парку и "поглядеть" на караулы - от ужаса даже живот разболелся, но говорить об этом с Ар-Нелем было нельзя: тот снова напомнил о щелях в стенах, из которых торчат уши. Ра свернулся клубком на постели, пытаясь унять боль в душе. Ар-Нель предложил поиграть в поединок, но Ра был совершенно не в состоянии заставить себя подняться. Шарады тоже не пошли на ум. Письмо в рукаве казалось лоскутом собственной кожи; меч Ра обнимал, как последнюю, уже ускользающую надежду.
