Лю Ган попятился в соседнее помещение.
Вскоре спустился Гуань, в зеленом халате, с длинной бородой. Он и Бао обменялись приветствиями, приличествующими гостю и хозяину, и начали долгий разговор, который не был слышен Лю Гану.
— У вас тут пахнет духом живого человека, как это случилось? —спросил вдруг Гуань. Бао объяснил ему.
— Если так,— сказал Гуань,— то это мудрый начальник уезда. Я хочу поглядеть на него.
Лю Ган и его секретарь Ли, испуганные, вышли и низко поклонились. Гуань удостоил их приглашения сесть, вид при этом у него был очень ласковый, и он подробно расспрашивал о современных событиях, только не говорил о путях живых и мертвых. И вдруг Ли по простоте душевной спросил:
— А где князь Юань-дэ ?
Гуань не ответил, вид у него стал очень недовольный, даже волосы от ярости поднялись под шапкой дыбом; он попрощался и ушел.
Очень встревоженный Бао сказал Ли:
— Ты непременно будешь убит ударом грома, и я не смогу спасти тебя. Как можно было такое спрашивать! Да еще при людях. Назвал его государя по прозвищу!
Лю Ган стал просить Бао сжалиться над Ли. Бао ответил:
— Я могу только быстрее умертвить его, чтобы молния не сожгла труп.— Он вынул из шкатулки яшмовую печать размером более квадратного чи и на спине халата Ли поставил оттиск печати. Лю Ган и Ли отбили прощальные поклоны, тогда их вытащили [из колодца]. Только они оказались у южных ворот Фэнду, как Ли хватил удар, и он умер. Немного погодя ударил гром, сверкнувшая молния обежала вокруг трупа, вся одежда Ли сгорела дотла, только то место на спине, где стояла печать, уцелело.
8. МЕСТЬ ЧЕРЕПА
У Сунь Цзюнь-шу из Чаншу был подлый характер; он любил оскорблять духов и поносить бесов. Как-то раз, гуляя с другими людьми в горах, он почувствовал потребность сходить по большой нужде. Смеха ради присел на заброшенной могиле прямо над черепом, так что черепу пришлось наглотаться извергнутого им.
— Ешь, разве не вкусно,— приговаривал Цзюнь-шу, на что череп, широко раздвинув челюсти, ответил:
— Вкусно.
Охваченный ужасом Цзюнь-шу бросился бежать, череп — за ним, катясь по земле, как колесо. Цзюнь-шу добежал до моста, череп не мог туда подняться; поднявшись на мост, Цзюнь-шу оглянулся и увидел, что череп покатился на свое прежнее ьгесто. Цзюнь-шу вернулся домой бледный, как мертвец, и сразу же заболел. Он все время глотал свои испражнения, крича сам себе:
— Ешь, разве не вкусно?
Поев, он извергал съеденное, а извергнутое ел снова. Через три дня он умер.
9. ЧЕРЕП ДУЕТ
Минь Мао-цзя из Ханчжоу любил играть в шашки. Его учитель, некий Сунь, часто с ним играл. В шестую луну пятого года правления под девизом Юн-чжза* стояла сильная жара. Минь пригласил к себе Суня и еще четырех приятелей и по очереди играл с ними. Закончив партию, Сунь сказал:
— Я устал, пойду немного посплю в восточном флигеле. А вернусь — и наверняка выиграю.
Прошло немного времени, и из восточного флигеля послышались крики. Минь и четверо его приятелей бросились туда — узнать, в чем дело. Смотрят — а Сунь лежит на полу и по его подбородку течет слюна. Они напоили его имбирным отваром, и Сунь пришел в себя. Тогда они стали спрашивать, что с ним случилось.
— Я прилег на лежанку вздремнуть,— сказал Сунь,— и вдруг почувствовал, что у меня замерз кусочек спины, величиной с грецкий орех. Постепенно место, где ощущался холод, стало длиной со стебель травы, вскоре оно доросло уже до половины циновки, холод пронзил меня до самого сердца, но я не понимал, отчего это. И вот под лежанкой я услышал какое-то недовольное бормотание, нагнулся, чтобы посмотреть, а там череп, широко раздвинув челюсти, дует на меня через циновку. От испуга я свалился с лежанки, а череп стал бодать меня. Только услышав ваши шаги, он исчез.
Приятели Миня предложили раскопать пол, но его домашние, боясь навлечь несчастье, не решились на это и просто заперли накрепко восточный флигель.
* 1727 г.
10. ГЕНЕРАЛ ЧЖАО ПРОНЗАЕТ ТОЛСТОКОЖЕЕ ЧУДИЩЕ
После того как генерал Чжао Лян-дун подавил мятеж «трех дальних», путь его лежал мимо Чэнду в Сычуани; здесь его принял начальник провинции и хотел поселить в доме местного жителя, но, увидев, что там тесно, генерал решил заночевать в резиденции судьи, находящейся к западу от города.
— Говорят, что резиденция заперта уже более ста лет,— сказал начальник провинции,— там водится много нечисти; не смею предоставить ее для вас.
— Во время усмирения мятежников я убивал людей без счета. Если бесы не лишены рассудка, им следует меня бояться,— засмеялся генерал Чжао.
Он послал слуг прибрать помещение, разместил сопровождавших его членов семьи во внутренних покоях, а сам расположился в одиночестве в главном зале и улегся спать, подложив вместо подушки длинный трезубец, которым пользовался в бою.
Наступила вторая стража; крючки на пологе забренчали, и какое-то высокое существо в белой одежде, с большим отвисшим животом возникло перед постелью. Пламя свечей стало голубоватым и холодным. Генерал поднялся и крикнул свирепым голосом; чудище отступило на три шага, и пламя свечей снова стало ярким. Генерал увидел, что голова и лицо чудища очень похожи на распространенное в народе изображение Фансян шэня. Он схватил свой трезубец и метнул в чудище, тот спрятался на балке крыши, генерал снова метнул трезубец, но чудище бросилось бежать. Генерал преследовал его до боковой дороги, где тот исчез.
Возвращаясь домой, генерал почувствовал, что кто-то идет следом за ним, обернулся и увидел, что это то самое чудище, ухмыляясь, идет за ним по пятам.
Генерал пришел в ярость и закричал:
— Да есть ли еще на свете такое толстокожее чудище?!
Тут проснулись слуги и, схватив оружие, выбежали из дома. Чудище снова отступило, и побежало по боковой дорожке в пустое помещение. Видно было, как взлетает песок и поднимается пыль, слышался треск, словно сюда собралась целая толпа таких же чудищ.
Добежав до центрального зала, чудище встало там, выпрямившись, и заняло самую выгодную позицию.
Генерал Чжао совсем рассвирепел и вонзил трезубец прямо в пупок чудища. Раздался треск, словно лопнул пузырь, и чудище исчезло; остались только два золотых глаза на стене, величиной с бронзовые тазы, от которых шло сияние, ослеплявшее людей.
Слуги бросились на них с мечами, но глаза превратились в горящие звезды, заполнившие все помещение. Сначала звезды были большими, потом уменьшились, пока совсем не исчезли.
На востоке уже стало светло, наступил день, и генерал Чжао верхом на коне отправился рассказать чиновникам города о том, что видел. Все удивлялись, но что это было за чудище, так и не удалось узнать.
11. ЛИС-СТУДЕНТ СОВЕТУЕТ ЧЕЛОВЕКУ СТАТЬ БЕССМЕРТНЫМ
Сын генерала Чжао, господин Сян-минь, был генерал-губернатором Баодина. Как-то ночью он сидел и читал в западной башне. Двери были заперты, как вдруг кто-то тонюсенький пролез в оконную щель; дойдя до середины комнаты, начал тереть руками голову, потом руки и ноги и постепенно стал плотнее и круглее; на существе этом была головная повязка, красные туфли; сложив руки для приветствия, оно сказало:
— Я бессмертный лис-студент, живу здесь уже сто лет, меня удостаивали своим посещением многие известные люди, а теперь вот вы вдруг решили устроиться здесь для занятий. Я не смею оказать сопротивление чиновнику императора, поэтому и пришел просить указаний. Если вы обязательно хотите здесь заниматься, я должен буду переселиться, на это мне нужно три дня; если же вы проявите жалость и позволите мне по-прежнему жить здесь, то я попрошу вас запереть за собой двери, как это всегда делается.
Удивленный Чжао сказал с улыбкой:
— Ведь ты лис, как же можешь быть студентом?
— Все лисы,— услышал он в ответ,— удостаиваются права сдавать ежегодные экзамены матушке Тайшань; те, кто овладел литературным стилем, становятся студентами, а недоучки остаются дикими лисами. Студенты могут достичь бессмертия, недоучки же не могут. Вы — знатный человек, и очень жалко, что не научились, как достичь бессмертия. Нам трудно этому научиться. Сначала мы учимся принимать человеческий облик, потом изучаем язык людей. Те, кто учится языку людей, сначала учат язык птиц; учащиеся языку птиц обязательно должны выучить язык всех птиц внутри всех девяти областей в пределах четырех морей. Когда они овладеют этим, то могут понимать язык людей и обрести человеческий облик. На это уходит пятьсот лет. Людям легче научиться тому, как стать бессмертными, на это нужно пятьсот лет тяжкого труда, но знатным людям, а также литераторам, если они начнут учиться, как стать бессмертными, труда потребуется на триста лет меньше. Вы могли бы этому научиться; это — непреложная истина.
