За самые злачные места Брестоля шла особенно ожесточенная борьба. Таковыми являлись, например, портовые города, караванные тропы, рыночные площади и, конечно, городские ратуши. Ведь где люди – там и деньги, а где есть деньги – там будут и воры. Однако, несмотря на такое нахальное поведение разбойников, власть ничего не могла с ними поделать. И дело было вовсе не в безразличии или лени.

Королевство располагалось в обширной болотистой низине, где земледелие и скотоводство не могло должным образом развиваться. Не было в Брестоле ни золотоносных жил, ни залежей железной руды. Местным жителям приходилось торговать с другими государствами тем, что они могли добыть самостоятельно – торфом, низкокачественной, но дешевой древесиной, травами и ягодами, болотной дичью. Единственной экономической областью, в которой дела Брестоля шли стабильно, было мореходство – с юга и запада у королевства были выходы к морю, а портовые умельцы знали секрет приготовления лучшей соленой рыбы на всем Титране. Но и здесь были определенные трудности.

Вот и получалось, что каждый в этой стране жил как умел. Знать пыталась торговать с представителями Бестиаполя, Тил’Аббата, Каравера и других королевств, а Гильдии воров, отбиравшие у богачей деньги, обеспечивали свою безопасность откупами от властей, таким образом, поставляя в королевскую казну куда больший доход, чем прочие слои населения. Так зачем было брестольским властям рубить сук, на котором они сидели?

Но самих воришек мало интересовали проблемы экономики. Их собственная жизнь больше напоминала жизнь диких зверей с теми же законами и той же жестокостью, что и в природе. Рядовые члены Гильдии не могли даже оставить себе награбленные деньги: часть золота они были обязаны отдавать в казну Добермана. Воры уже не могли получить другую работу, не могли зарабатывать каким-нибудь другим способом. Им не разрешалось иметь семью – если только их родители, супруги или другие родственники сами не были членами разбойничьего общества. Получалось, что вору принадлежала только его собственная жизнь, да и та, если по-честному, недорого стоила.

А с другой стороны, ремесло вора – это бесконечный риск, головокружительные приключения и, конечно, большие деньги. Именно этот манящий дух авантюр так привлекал юношей и девушек, обреченных в мирном Брестоле на нищую, никчемную жизнь…

Глава вторая: «Неудачное свидание»

Стояло прекрасное июльское утро, еще свежее и туманное, с легким ласковым ветром. Крысолов разглядывал лежащий перед ним город, жмурился на солнышко и думал, что если бы не близость зловонных болот, его родину можно было бы назвать почти что райским уголком.

Поиски принцессы для Десото только начинались, однако сегодня вор спешил по другому поводу. Уличные торговцы, подкупленные Котом, сообщили ему, что эту ночь неуловимый офицер Рагнар провел у себя дома, и был шанс застать его с деньгами еще до отъезда к очередной даме сердца. Вор прекрасно знал, где живет этот повеса в мундире – в особняке на тенистой улочке сразу за рыночной площадью, в границах принадлежащего Крысолову участка. Это был самый большой и богатый дом в округе, если не считать дворцов, построенных местными дворянами, да огромных уродливых соборов с анфиладами и колоннами, увитыми каменными змеями. Дом офицера плотно обступали низенькие лачуги, где скрытному разбойнику не составляло труда найти надежное укрытие и залечь в засаду, высматривая жертву.

Крысолов выбирал безлюдные улочки, стараясь не попадаться на глаза стражникам. Впрочем, народ Брестоля еще только-только просыпался и не спешил приступать к повседневным делам, поэтому шмыгающий по дворам вор никого не встретил на своем пути. Добравшись до знакомой чугунной ограды, которой был обнесен пышный сад дома Рагнара, Крысолов тут же вильнул в переулок напротив ворот и спрятался там, среди бочек, за брошенной телегой. И стал ждать.

Часы на главной башне городской ратуши пробили десять. Пробили хрипло, медленно, как бы с неохотой – шестерни, проржавевшие от сырого болотного воздуха, жалобно скрипели, требуя смазки. Через минуту двери парадного входа в офицерском доме открылись, и на крыльцо вышел хозяин, господин Рагнар. Крысолов тихо ненавидел этого человека, и не только за то, что тот постоянно ускользал от него со своим золотом.

Офицеру было уже за тридцать; он носил пышные черные усы и все время накручивал их на пальцы, отчего они вытянулись и сально блестели. Блуждающая улыбка и вечно прищуренные глазки создавали впечатление, будто этот мужчина пьян. Рагнар носил гвардейскую форму и сапоги со шпорами, но почему-то забывал хотя бы для приличия надевать нагрудный доспех, отчего выглядел неопрятно и даже неприлично. При этом он не держал при себе оружия, как это положено военному человеку, и никогда не смотрел людям прямо в глаза, поэтому Кот считал его порядочным трусом и прохиндеем. Хотя, конечно, не ему было судить…

Из-за угла дома, где располагалась конюшня с каретным сараем, выбежал бородатый мужичок и тут же согнулся в поклоне. Рагнар отдал ему какие-то распоряжения и, пока конюх выполнял приказ, начал неспешный обход своего сада.

Время тянулось бесконечно медленно. Кот сидел в укрытии и тихонько костерил офицера всеми известными ему словами, пророча ему то скорое разорение, позор и бессилие с женщинами, то несчастья ему и его потомкам в нескольких поколениях, то ужасную смерть и вечные адские муки. Ему было даже стыдно оттого, что какой-то мот и повеса целую неделю водил его, опытного вора, за нос, не давая себя ограбить. Впрочем, как говорят брестольские воры, «сколько золото ни копи – оно на волю попросится».

Из дома вышли двое в зеленых лакейских ливреях: они несли обитый железом сундучок, внутри которого что-то позвякивало. Крысолов насторожился. Неужели Рагнар настолько туп, чтобы возить свои деньги не в мешках, а вот в таких сундуках, как какой-нибудь пират? Пока Кот пытался рассмотреть висящий на скобах замок, сидя в своем укрытии, из сарая выехал простой открытый экипаж, запряженный парой лохматых вороных жеребцов. Насвистывая веселую песенку, офицер уселся в экипаж и принялся накручивать на палец засаленный ус, предвкушая грядущую любовную встречу. Лакеи погрузили сундучок, и кучер хлестнул вожжами по круглым лошадиным крупам.

Повозка, поскрипывая колесами, выехала за ворота и повернула в сторону рыночной площади. Крысолов тем временем выбрался из укрытия и припустил по соседней улице, наблюдая через просветы между домами за всеми передвижениями Рагнара. Куда он поедет на этот раз? Может быть, к леди Тиз, сорокалетней вдове разорившегося графа? Или к леди Кассандре Пельт, юной необразованной герцогине, у которой на уме только балы и молодые военные? Или к владелице швейного дома «Мадам Бон-Бон»?..

Кот вовремя остановился, чтобы не вылететь на залитую солнцем площадь прямо под ноги марширующим стражникам. Он застыл в тени и затаил дыхание, пока гвардейцы, гордо чеканя шаг, не прошли мимо. А пока вор раздумывал, как можно пересечь опасную местность и не оказаться в кандалах, судьба преподнесла ему долгожданный подарок.

Карета выехала на площадь, разгоняя суетливую толпу, но не успела добраться и до середины, как ее обступили солдаты. Рагнар поднялся на ноги и возмущенно поинтересовался:

- В чем дело? По какому праву вы останавливаете меня?

- Мы здесь по поручению графа Фэзера, - сказал один из гвардейцев, угрожающе направляя на офицера алебарду. – Он подозревает Вас в тайной связи с его женой, графиней Маргаритой, что компрометирует их в высшем обществе.

- А у вас есть доказательства? – не сдавался офицер.

Крысолов не мог поверить своей удаче – карета остановилась всего в двух шагах от его укрытия, и при этом его до сих пор никто не заметил, хотя рядом стояла целая толпа солдат. Рагнара заставили выйти из экипажа и отвели в сторонку, слово за слово – завязалась потасовка. Кот стрелой метнулся к карете, воспользовавшись моментом, вскарабкался по ступенькам, схватил сундучок и был таков…