Для молодой женщины это был самый сильный удар судьбы, который ей пришлось выдержать. Вообразите себе, какое горе испытывает любая мать, потерявшая свое единственное чадо! Танока устроила дяде настоящую войну: сидела целыми днями, а то и неделями, в своих покоях, отказываясь от еды, не выходила и не разговаривала ни с кем и только плакала, плакала…

От голода она страшно похудела, лицо ее осунулось, глаза потускнели, она стала чаще болеть и порой без причины теряла сознание. Служанки, которым было поручено любой ценой сохранить жизнь и здоровье графини, были в ужасе: их подопечная ухитрялась похищать у них ключи, чтобы в случае чего они не могли проникнуть в комнату и прийти затворнице на помощь. Таким образом, Танока ставила под угрозу свое существование, но ей было все равно. Без дочери она уже не мыслила себе жизни.

Впрочем, даже если бы графиня не отгораживала себя от мира, она все равно не получила бы оттуда никаких утешительных новостей. Если верить обрывочным слухам, долетавшим до поместья де ла Вар-варов из центральных областей Брестоля, в Моркве началась настоящая гражданская война. Поговаривали, что Гильдия воров начала «пожирать сама себя», только что именно это означало, никто не знал. Про Кота Крысолова никто уже и не говорил: кажется, все те, кто не был причастен к его спасению, включая и саму графиню де ла Вар-вар, считали, что он давно мертв.

На дворе стоял промозглый дождливый октябрь. Танока сидела в своих покоях, закутавшись в плед, и наблюдала, как за окном умирает очередной бесцветный осенний день. Дождевые капли уныло стучали в оконное стекло, и казалось, что это какой-то робкий, но настойчивый незнакомец просится в гости к несчастной женщине. Наверное, так оно и было, ведь дождь так же печален и одинок, как и она…

Несколько минут назад к Таноке приходила Гренна и умоляла ее поесть. Та послушалась ее, поэтому теперь ее не трясло от слабости, как обычно перед сном, а взгляд был ясным и осмысленным. И все же мысли графини по-прежнему разбредались и текли вяло, как бы нехотя. Танока старалась вообще ни о чем не думать, потому что любые мысли о прошлом вызывали в ее израненном сердце жгучую боль, от которой некуда было спрятаться. Тоска по дочери и по Крысолову сразу же охватывали все ее существо, слезы душили, словно безжалостные убийцы, и женщине оставалось только падать навзничь и биться в беззвучном припадке, зажав в зубах край пледа или даже собственную руку.

Потом, правда, приходило успокоение – точнее, Танока силой заставляла себя отбросить прочь печальные мысли, словно садилась в постели и устремляла свой взор в окно. И снова все повторялось сначала…

Примерно через полчаса до ушей Таноки донеслись странные звуки: будто кто-то скреб когтями по каменной кладке крепостной стены пониже окна ее комнаты. Женщина подумала было, что это какая-то птица прилетело к ней на подоконник, но потом сообразила, что в такой сильный дождь не летают даже самые отчаянные пичуги. Танока привстала, словно делающая стойку охотничья собака, и внимательно прислушалась к шуму дождя, пытаясь понять, что может быть источником таких странных звуков.

Однако прежде, чем она сделала хотя бы одно предположение, за окном показалась чья-то рука и вцепилась в оконную решетку. Вторая рука, появившись следом за первой, постучала пальцем по стеклу и внезапно исчезла – похоже, странный посетитель чуть было не сорвался вниз…

Танока бросилась к окну, распахнула застекленные створки, а затем и створку решетки. Теперь она заметила на железных прутьях маленький крюк-«кошку», с помощью которого посетитель забрался на такую высоту, а затем на руках подтянулся и он сам.

- Что… Волкодав?! – изумленно воскликнула она.

- Да, черт подери, - огрызнулся привратник Гильдии воров и мотнул головой, стряхивая с лица дождевую воду. – Помоги мне подняться, скорее!

Танока, ни секунды не раздумывая, схватила мужчину за руки и, напрягая все свои небольшие силы, все-таки помогла ему вскарабкаться на подоконник и спуститься в комнату. Волкодав первым делом втащил следом веревку с крюком и только затем принялся отряхиваться. Он промок до нитки, и женщина сбегала к шкафу за полотенцем, чтобы хоть как-то ему помочь.

Обтерев голову и руки, Волкодав вернул полотенце хозяйке и сразу же произнес:

- Хорошо, что я тебя сразу нашел, Сорока. Мне срочно нужна твоя помощь.

- Помощь? Чем же я могу тебе помочь?

- У нас нет времени, я все объясню тебе по дороге, - торопливо оборвал ее Волкодав. – Но поверь, дело настолько важное, что без тебя никак не обойдется. Собирайся, мы должны немедленно уехать!

Танока вытаращила глаза. Вопреки всему, ее измученное сердце вдруг ожило, затрепетало, как в былые времена, когда она была принцессой…. Но не все было так просто, как хотелось бы.

- Уехать? Но стража, слуги, мой дядя, в конце концов… как мы пройдем мимо них?

- А никак. Мы спустимся по веревке и по ней же перелезем через ограду, стража нас не увидит. Только ты поторопись, Танока, у нас очень мало времени…

Сорока не стала больше спрашивать и бросилась к шкафу. Несмотря на присутствие мужчины, она сорвала с себя халат и сорочку и нырнула в шкаф в поисках давно забытых юбки, рубашки и корсета, подаренных ей Десото Доберманом. Через несколько минут Танока выбралась из недр шкафа в полном воровском облачении, которое отлично на ней сидело: несмотря на перенесенные роды, она все еще могла похвастаться великолепной фигурой.

Волкодав, окинув ее оценивающим взглядом, удовлетворенно кивнул и сказал:

- Похвально, ты не потеряла хватку. Вперед, времени у нас мало.

Стражники на воротах замка не заметили, как две неуловимые тени в плащах спустились по веревке из верхнего окна, прошмыгнули по саду и перемахнули через забор. В кустах Волкодава и Сороку поджидали оседланные лошади; вор и графиня, взобравшись в седло, пришпорили скакунов и под проливным дождем поскакали по размытой тропинке прочь.

- Теперь рассказывай, что происходит, - потребовала Танока.

- А происходит нечто поистине ужасное, - отозвался Волкодав. – Десото предали, теперь он в руках властей. Трон Гильдии свободен, и сейчас мелкие группировки воров борются за него между собой. Мы оказались на грани гибели: Гильдия слаба как никогда, если каратели возьмутся за нее как следует – все пропало. Добермана надо немедленно спасти, тогда у нас появится шанс сохранить воровское сообщество.

- Но при чем же здесь я? Как я могу помочь Десото?..

- Рассчитывать на успех мы можем только в том случае, если к нам присоединится Крысолов….

- Крысолов?! – Танока непроизвольно натянула поводья, и лошадь, заржав, остановилась. – Он жив?..

- Да, - Волкодав придержал своего скакуна, и они снова продолжили путь рядом. – Его удалось спасти из башни Заппа. Но он больше не вор, а живет по закону, и возвращаться к прежнему образу, видимо, не собирается. Я не смог его уговорить прийти нам на помощь – может быть, это получится у тебя…

- Возможно… - протянула Сорока, вспомнив все, что связывало ее с Котом. – Но неужели больше некому? А как же Пересмешник, Лемур и Зимородок – они тоже предали Десото?

- Нет, они верны ему, и более того – они защищали его в тот день, когда Добермана схватили. Лемур убит, Пересмешник и Зимородок тяжело ранены. Я сражался рука об руку с ними, но меня заставили уехать оттуда, чтобы привести Крысолова. Увы, время было упущено, но у нас есть шанс все исправить, пока Десото еще не предали суду.

Танока опустила голову. Гибель Руфуса и ранения Эдвига и Банди яснее всяких слов дали ей понять, что в Моркве творится что-то непоправимое. То, что Волкодав вовремя нашел ее и рассказал обо всем, было настоящей удачей – значит, не все еще потеряно. Значит, есть шанс предотвратить катастрофу похуже свержения Десото с трона главы Гильдии воров…

- Тогда поскачем сразу к Крысолову, - сказала она, наконец. – Раз времени мало, не будем его терять.