Он и сейчас все еще отпускает шуточки по этому поводу — присаживаясь в изголовье моей кровати и пожимая мне руку.

Его большая рука обхватывает мою — маленькую, и наши пальцы переплетаются.

И что за черти меня тянут связываться с этим психом?

Не знаю, но никаких угрызений совести я при этом не испытываю. Я плыву по жизни, и прошлое оказалось уже где-то сзади, на стремительно удаляющемся от меня берегу, а вместе с ним и Бенуа — смутная, постепенно тающая в тумане фигура.

Я — живая, и я живу.

Живу.

И уже завтра утром узнаю, успешно ли прошла операция.

1996 г.