– Джондалар! И что же мы теперь будем делать?

– Надо найти место для стоянки. – Он окинул взглядом лежавшие перед ними земли. – Смотри. Видишь тот высокий берег выше по течению? Там, где ольха растет. Видишь? Там и ручеек, впадающий в Сестру. Там должна быть хорошая вода.

– Если привязать укладки к дереву и привязаться к нему самим, мы сможем переправиться на тот берег вместе.

– Маленький брат, я знал, что ты человек отважный. Но это уже не отвага, а глупость. Я вряд ли смогу в одиночку переплыть такую реку, а уж с деревом и подавно. Вода-то теперь холодная! Если бы не течение, река бы уже покрылась льдом. На лужицах же он есть… И потом, нас вместе с деревом может унести неведомо куда. Давай уж не будем рисковать.

– Помнишь ту семью, что жила возле Большой Воды? Они выбирали центральную часть больших бревен, для того чтобы потом на них плавать. Если бы мы могли…

– Найди мне такое дерево, – усмехнулся Джондалар, указав на пустынный берег, кое-где поросший чахлыми, невысокими деревцами.

– Хм… Я слышал и о другой семье… Они делали такие… скорлупки из бересты. Честно говоря, я не очень-то этому верю – это ведь так непрочно.

– Я такие штуковины видел, но не знаю, как они сделаны и каким клеем их нужно клеить для того, чтобы они не пропускали воду. Да и березы там не нашим чета. Видел бы ты, какие они огромные…

Тонолан огляделся по сторонам, надеясь придумать что-нибудь такое, чего не сможет оспорить его не в меру рассудительный брат. Увидев высокий ольховник, росший на находившемся к югу от них бугорке, он довольно заулыбался:

– А что ты скажешь о плоте? Для того чтобы его сделать, достаточно связать вместе несколько бревен, верно? Той ольхи нам явно хватит.

– Этого мало. Помимо прочего, нужно иметь длинный крепкий шест, которым можно было бы достать до дна. Управляться с плотом – дело непростое. Другое дело, если бы речь шла о какой-нибудь мелкой речушке…

Самодовольная ухмылка постепенно сползла с лица Тонолана, Джондалар же едва смог удержаться от улыбки. Тонолан не просто не умел скрывать свои чувства – он никогда даже и не пытался этого делать. Именно непосредственность и открытость привлекали к нему людей.

– Конечно, сама идея неплоха… – поспешил добавить Джондалар. – Но на этой реке наш плот или перевернется, или разобьется в щепы. Прежде всего нам нужно найти такое место, где река становится шире, мельче и спокойней. Мало того, там должны расти деревья, подходящие для строительства плота. Надеюсь, погода позволит нам это сделать.

Стоило Джондалару вспомнить о надвигающихся холодах и ненастьях, как Тонолан мгновенно посерьезнел:

– Чего же мы ждем? Надо двигаться дальше.

– Сначала я хочу посмотреть на те деревья. Копья нам не помешают. Их следовало изготовить еще вчера.

– Ты никак не можешь забыть того носорога? Теперь ему нас уже не нагнать.

– В любом случае я вырублю себе древко.

– Тогда уж выруби и мне. А я пока начну собирать вещи.

Джондалар достал из мешка свой топор, внимательно осмотрел его острый край и, удовлетворенно хмыкнув, поспешил к ольховнику, росшему на вершине холма. Хорошенько оглядевшись, он остановил свой выбор на высоком стройном деревце. Срубив и очистив его от ветвей, он стал искать дерево для второго древка, и тут его слуха достиг какой-то неясный шум. В следующий миг он ясно услышал звериное сопение и похрюкивание, а затем раздался душераздирающий крик его младшего брата, исполненный ужаса и боли. Установившаяся вслед за этим тишина была еще ужаснее.

– Тонолан! Тонолан!

Обливаясь холодным потом, Джондалар кинулся вниз, не забыв прихватить с собой древко. Когда он увидел гигантского носорога (его высота в холке превышала человеческий рост), стоящего над жалким человеческим телом, ему стало не по себе. Животное, казалось, не знало, что ему следует сделать с поверженной жертвой. Забыв о страхе, Джондалар понесся вниз.

Размахивая стволом молодой ольхи, словно дубиной, старший брат набросился на зверя. Он умудрился дважды ударить его по морде, попав оба раза под изогнутый передний рог. Носорог, никак не ожидавший от человека такой наглости, удивленно попятился назад. Джондалар сделал еще один замах, но тут животное развернулось и неспешно потрусило прочь. Удар, пришедшийся носорогу по заду, заставил его ускорить шаг. Человек же продолжал преследовать его.

Выбившись из сил, Джондалар остановился и швырнул свою палицу вслед убегающему зверю. Немного переведя дух, он подобрал ее и поспешил к Тонолану. Тот так и лежал на земле лицом вниз.

– Тонолан? Тонолан!

Джондалар перевернул брата на спину и заметил выступившую на его бедре кровь:

– Тонолан? О Дони!

Он приложил ухо к груди Тонолана и тут же понял, что тот все еще дышит.

– О Дони! Он жив! Но чем же я смогу ему помочь?

Джондалар взял на руки бесчувственное тело брата и, крякнув от напряжения, распрямился.

– О Дони! О Великая Мать Земля! Не спеши забирать его. Прошу Тебя, дай ему пожить… – Его голос задрожал. – Мать, молю Тебя, дай ему пожить!

Джондалар опустил голову на безвольно расслабленное плечо брата и заплакал. Однако уже через минуту он пришел в себя и направился к палатке. Осторожно положив брата на шкуру, он ножом с костяной рукоятью разрезал его окровавленную одежду. Рана на ноге, из которой сочилась кровь, не вызывала особого беспокойства, куда серьезнее была повреждена грудная клетка. Оказалось, что у Тонолана сломано несколько ребер, что могло свидетельствовать о серьезных внутренних травмах. Кровотечение не ослабевало. Джондалар принялся рыться в своей укладке, пытаясь найти материал для перевязки. Он достал мягкую летнюю безрукавку и попытался оттереть кровь ее мехом. Поняв, что это ему не удастся, он обмотал рану мягкой кожей.

– Дони! Дони! Я не знаю, что делать! Я ведь не зеландонии. – Он сел на корточки и принялся нервно почесывать голову. – Кора ивы! Вот что мне нужно! Мне нужно заварить ивовую кору!

Он стал греть воду. О болеутоляющих свойствах ивовой коры знали не только зеландонии – ее пили и при головной, и при любой другой боли. Он не знал, можно ли использовать это средство при серьезных болях и ранениях, но ничего другого ему просто не приходило в голову. Джондалар принялся нервно расхаживать вокруг костра, то и дело поглядывая в сторону палатки. Вода все не закипала. Он подбросил в костер сухих дров и поправил перекладину, на которой висел наполненный водой мех.

«Почему она так долго не закипает? Ох, у меня же нет ивовой коры… Пойду-ка поищу ее, пока вода не закипела». Он вновь заглянул в палатку и, убедившись в том, что брату не стало хуже, побежал к реке. Отодрав от ствола голого раскидистого дерева, длинные и тонкие ветви которого свисали до самой воды, несколько полосок коры, он тут же поспешил обратно.

Заглянув в палатку, он увидел, что его летняя рубаха, которой была обмотана рана Тонолана, насквозь пропиталась кровью. В этот же момент вода закипела и стала выплескиваться из переполненного меха, заливая пламя. Джондалар смотрел то на костер, то на палатку. Он никак не мог решить, чем ему следует заняться прежде – заваркой чая или раной. В конце концов он отлил часть воды в чашку для питья и опустил в кипяток куски коры, после чего подбросил в огонь несколько поленьев. Порывшись в котомке Тонолана, он достал его летнюю рубаху и направился ко входу в палатку.

Когда он вошел, Тонолан неожиданно застонал. Обрадованный Джондалар поспешил к меху с чаем и тут же увидел, что жидкость в нем почти выкипела. Он вылил остаток в чашку, надеясь, что заварка не вышла излишне крепкой, вбежал в палатку с чашкой, наполненной горячей жидкостью, и принялся осматриваться по сторонам, пытаясь сообразить, куда ее можно поставить. И тут он увидел под Тоноланом целую лужу крови.

«Сколько он потерял крови! Великая Мать! Ему явно нужен зеландонии. Что же мне делать? – Джондалар взволновался не на шутку. – Нужно идти за подмогой. Но куда? Где я смогу найти зеландонии? Переправиться через Сестру я все равно не смогу, да и оставлять его нельзя. На запах крови тут же соберутся волки и гиены… Великая Мать! Сколько на этой рубахе крови! Хищники наверняка почуют ее запах…» Джондалар выбросил было окровавленную рубаху из палатки, но тут же решил, что это глупо, и, выйдя из палатки, подобрал рубаху с земли, пытаясь понять, что делать.