Она взъерошила свои густые светлые волосы, волнами падавшие ей на плечи.

– Сегодня утром я помою голову, – произнесла она вслух.

Вспомнив о зарослях мыльного корня, она отправилась к излучине. Набрав корней, она вернулась назад и увидела возле берега большой, выступающий из-под воды валун с несколькими чашеобразными углублениями. Подобрав с земли круглый камень, она пошла к валуну. Она обмыла корни и, налив воду в одно из углублений, принялась растирать их, насыщая воду мыльным сапонином. Когда выемка наполнилась пеной, она намылила ею голову и тело, после чего нырнула в воду.

Большой кусок высившейся над склоном стены в свое время рухнул вниз. Эйла забралась на его надводную часть, согретую лучами солнца. Ее отделяла от берега узкая протока, вода в которой доходила Эйле до пояса. Часть ее была затенена ветвями большой ивы, оголенные корни походили на длинные костлявые пальцы, тянущиеся к реке. Она отломила ветку с кустика, уходившего корнями в узкую трещину, зубами очистила ее от коры и принялась расчесывать ею свои сохнущие на солнце волосы.

Она мечтательно смотрела в воду, мыча себе под нос что-то невразумительное, и тут ее внимание привлекло какое-то движение. Она мгновенно насторожилась и, присмотревшись получше, увидела под корнями крупную форель. «Я не ела рыбы с тех самых пор, как покинула пещеру», – подумала она, тут же вспомнив о том, что еще не завтракала.

Она отошла к противоположному концу каменного островка, бесшумно спустилась в воду и, отплыв далеко в сторону, вышла на мелководье. После этого она опустила руку под воду и медленно-медленно пошла назад, борясь с сильным течением. Оказавшись возле дерева, она увидела перед собой форель, затаившуюся под корнями.

Глаза Эйлы возбужденно сверкнули. Она стала вести себя еще осторожнее, боясь вспугнуть добычу. Остановившись в футе от хвоста рыбы, она завела над ней руку и легко коснулась ее головы. В следующее мгновение она схватила форель за жабры и швырнула ее на берег. Форель отчаянно забилась на камнях, однако агония ее была недолгой.

Эйла довольно улыбнулась. Ловить форель руками ее учили еще в детстве. Сейчас она испытывала такую же радость, как и в тот раз, когда ей удалось поймать свою первую рыбу. Она хорошенько рассмотрела это место, понимая, что со временем сюда могут приплыть и другие. Вернувшись на берег, она подняла с земли свою добычу, вспоминая вкус форели, запеченной на раскаленных камнях. Рыба была настолько крупной, что Эйла вряд ли смогла бы съесть ее за один присест.

Пока готовился завтрак, Эйла занималась плетением корзины из листьев юкки, собранных ею накануне. Это была самая обычная корзина, предназначенная для вполне конкретной цели, но благодаря некоторым вариациям, позволявшим менять фактуру материала, Эйле удалось сделать на ней простенький узор. Она работала быстро и со знанием дела, стараясь, чтобы корзина получилась водонепроницаемой. Такие корзины обычно использовались для готовки, но Эйле она была нужна совсем для иной цели. Она хотела сделать емкость для хранения зимних припасов.

«Собранная вчера смородина высохнет через несколько дней, – подумала она, посмотрев на круглые красные ягоды, рассыпанные на травяных матах, лежавших перед входом в пещеру. – К тому времени поспеют другие ягоды. Черники будет много, а вот на сохнущую маленькую яблоньку рассчитывать особенно не приходится. Вишен тоже много, но они вот-вот перезреют. Если уж их собирать, так сегодня. Если птицы не поклюют семена подсолнечника, можно будет собрать и их. Возле яблони я видела знакомые кустики, похожие на лещину. Только они какие-то мелкие, не то что возле нашей пещеры… Может, в шишках тех сосен есть орешки? Я смогу собрать их и попозже. Скорее бы приготовилась эта рыба!

Надо насушить зелени. И лишайников. И грибов. И кореньев. Все корни сушить не нужно – часть можно положить в дальний конец пещеры. Может, собрать побольше семян амаранта? Они такие маленькие, поэтому их вечно не хватает. Нужно запасать зерно – на лугу зрелых колосьев предостаточно… Так, сегодня я буду собирать зерно и вишню, но прежде мне нужно запастись корзинами… Может, сделать их из бересты? Жаль, что у меня нет сыромятной кожи, из которой можно было бы изготовить большой мешок.

Когда я жила с кланом, там всегда находились лишние шкуры. О-хо-хо… А что я буду надевать на себя зимой? Шкурки кроликов и хомяков слишком малы и тонки. Если бы я могла охотиться на мамонтов, у меня было бы много жира – даже на светильники могло бы хватить. Разве есть что-нибудь вкуснее и сытнее мяса мамонта? Интересно, готова ли форель?»

Эйла сдвинула в сторону мягкий лист и потыкала рыбу тонкой палочкой. Рыба была уже практически готова.

«Если бы хоть немного соли… Но поблизости нет моря. Тут уж ничего не поделаешь. У листьев мать-и-мачехи солоноватый вкус, к ним можно добавить семена и листья других растений. Иза могла сделать вкусной любую пищу. Может, мне стоит отправиться в степь и поохотиться там на куропаток? А потом приготовить их так, как это нравилось Кребу?»

К ее горлу тут же подступил комок. Эйла затрясла головой, пытаясь отогнать от себя воспоминания об Изе и о Кребе.

«Еще мне нужно где-то развесить травы – для заварки и для снадобий. Я ведь могу заболеть. Надо будет срубить несколько молодых деревьев и натянуть между ними кожаные ремни. Надо, чтобы они немного высохли… Рубить деревья на дрова мне, скорее всего, не придется – валежника и плавника предостаточно, да и лошадиный помет годится… Если его высушить, он горит прекрасно. Начну таскать дрова прямо сегодня, а через несколько дней займусь орудиями. Какое счастье, что я нашла здесь кремень. Рыба, должно быть, готова…»

Эйла ела форель прямо с раскаленных камней, на которых она запекалась. Она подумала о том, что в груде костей и плавника можно будет найти какую-нибудь плоскую кость или доску, чтобы использовать ее в качестве тарелки. Для этой цели лучше всего подходили лопаточные и тазовые кости. Она опорожнила свой маленький мех, вылив его содержимое в чашу для готовки, и в который раз пожалела о том, что у нее нет желудка какого-нибудь крупного животного – из такого желудка она смогла бы сделать новый, куда более вместительный мех. Опустив в воду несколько раскаленных камней, она бросила в чашу горсть сухих плодов шиповника, хранившихся в сумке со снадобьями. Обычно она использовала шиповник как лекарство от легкой простуды, но из него можно было заваривать и вкусный, приятный чай.

Непростая задача сбора, обработки и хранения даров долины нисколько не страшила Эйлу, напротив, она хотела заняться ее решением прямо сейчас. Нужно было как-то отвлечь себя от мыслей об одиночестве. Она прекрасно понимала и то, что времени на эту работу у нее осталось совсем немного. Помощников у нее не было, а запасать следовало очень и очень многое. Впрочем, хватало тревог и без того…

Попивая горячий чай, Эйла продолжала плести корзину. Что ей понадобится для того, чтобы пережить долгую зиму?

«Шкура, которой я буду укрываться зимой, – подумала она. – Мясо. Ну а жир? Какой-то запас жира тоже нужен. Зимой без него никак не обойтись. Лучше заняться не корзинами, а коробами из бересты, но для того, чтобы их клеить, мне понадобятся копыта, кости и мездра – иначе клей не сваришь. Где же я возьму большой мех для воды? А ремни для сушилки? Я смогла бы обойтись жилами и внутренностями, которые набила бы жиром, и…»

Ее быстро двигавшиеся пальцы внезапно замерли. Эйла потрясенно уставилась прямо перед собой. «Мне достаточно убить одно-единственное большое животное, чтобы все это стало явью! Одно-единственное! Но как это сделать?»

Эйла доплела свою небольшую корзинку, поставила ее внутрь старой, а ту повесила себе на спину. После этого сложила орудия в складку своей накидки, прихватила с собой копалку и пращу и отправилась в сторону луга, где находилась дикая вишня. Сначала она собрала все ягоды, до которых можно было дотянуться с земли, после чего полезла на дерево. Переспевшие кисло-сладкие ягоды она съедала на месте, прочие складывала в свою корзину.