Возле костра собирались люди с деревянными чашами. Вкусные запахи, доносившиеся оттуда, напомнили Джондалару о том, что он страшно голоден. Он поднял с земли свою котомку, чтобы убрать ее с дороги, и тут же ему в голову пришла неплохая мысль.

– Ладуни, у меня есть кремни ланзадонии. Я взял их, чтобы делать новые орудия взамен утраченных и испорченных. Нести их на себе тяжело… Я не стал бы возражать против того, чтобы оставить камень-другой. Если хотите, я отдам их вам.

Глаза Ладуни загорелись.

– Я с удовольствием возьму их, но только при условии, что ты примешь от меня что-нибудь другое. Конечно, я люблю подарки, но с сыном очага Даланара мне хотелось бы вести честную торговлю.

Джондалар заулыбался:

– Ты уже и так предложил мне скинуть со спины тяжелую ношу и отведать твоего угощения.

– Камень ланзадонии стоит куда большего. Ты слишком мало его ценишь и тем самым оскорбляешь мое достоинство.

Вокруг собеседников стали собираться благодушные лосадунаи.

– Ладно, Ладуни, если уж тебе так хочется поторговаться… Сейчас мне не нужно ничего – чем меньше будет тяжесть ноши, тем легче будет ее нести. За камень ты заплатишь потом. Согласен?

– Хм… Теперь он решил надуть меня… – сказал Ладуни довольным голосом, обращаясь главным образом к соплеменникам. – Ты хотя бы скажи, чего ты хочешь?

– Как я могу сказать об этом? Ответить на твой вопрос я смогу только на обратном пути. Ты согласен с таким условием?

– Но я не уверен в том, что мне удастся его выполнить…

– Я не попрошу у тебя ничего такого, чего бы ты не смог мне дать…

– Это непростое условие, Джондалар, но я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы выполнить его. Я согласен.

Джондалар открыл свою укладку, достал лежавшие сверху вещи и извлек из особого мешочка два куска кремня, уже прошедшего первичную обработку.

– Их выбирал и обрабатывал сам Даланар, – заметил он важно.

Судя по выражению лица Ладуни, он был совсем не прочь заполучить пару кусков кремня, отобранного и обработанного самим Даланаром, однако вслух он пробурчал нечто совершенно иное:

– Это же надо – за пару камней мне, возможно, придется лишиться чего-нибудь чрезвычайно для меня дорогого…

Его замечание не вызвало у слушателей сколько-нибудь внятного отклика. Присутствующие понимали, что Джондалар вряд ли сможет вернуться к их пещере. Понимал это и сам Ладуни.

– Джондалар, сколько можно болтать? – вмешался в разговор Тонолан. – Помнится, нам предложили отведать их пищи. Не знаю, как вкус, но запах этой оленины мне определенно нравится. – Он широко улыбнулся, не сводя влюбленных глаз со стоящей рядом с ним Филонии.

– Да, еда уже готова, – отозвалась Филония. – Охота была настолько успешной, что наши запасы вяленого мяса остались почти нетронутыми. Теперь, когда твоя ноша стала полегче, ты сможешь взять немного мяса с собой. Правильно я говорю? – Филония глянула в сторону Ладуни.

– Ладуни, я буду крайне признателен, если ты представишь мне прекрасную дочь своего очага, – сказал Джондалар.

– Как это ужасно, когда собственная дочь подрывает твою торговлю, – пробормотал Ладуни недовольным голосом, хотя с уст его при этом не сходила горделивая улыбка. – Джондалар из зеландонии, Филония из лосадунаи.

Молодая женщина повернулась лицом к старшему из братьев и вздрогнула, увидев лучезарный блеск его необычайно ярких синих глаз. Ею овладели сложные чувства – теперь ее тянуло уже к этому чужеземцу, доводившемуся Тонолану старшим братом. Совершенно смутившись, Филония опустила глаза.

– Джондалар! Ты думаешь, я не заметил в твоих глазах этого блеска? Запомни, первым я ее увидел! – шутливо воскликнул Тонолан. – Идем, Филония, я должен увести тебя отсюда. Послушай, что я тебе посоветую: держись-ка от моего братца подальше. Можешь мне поверить, с ним лучше не иметь дела. – Он вновь повернулся к Ладуни и с притворной обидой в голосе заметил: – Каждый раз одно и то же. Один раз взглянет, и все. Ох-хо-хо… И почему я не родился с такими же талантами…

– Талантов у тебя более чем достаточно, мой маленький брат, – произнес Джондалар и тут же залился громким заразительным смехом.

Филония перевела взгляд на Тонолана и отметила, что он действительно мало в чем уступал своему брату. Тонолан положил руку ей на плечо, желая отвести молодую женщину на другую сторону костра. Она же вновь повернулась к Джондалару и сказала с доверительной улыбкой на устах:

– Когда в пещеру приходят гости, мы устраиваем праздник во славу Дони.

– Они не пойдут в нашу пещеру, – заметил Ладуни.

В облике юной женщины на миг проглянуло разочарование, затем она обернулась к Тонолану и улыбнулась.

– Ах, хорошо бы вновь стать юным! – усмехнулся Ладуни. – О женщинах же, любящих славить Дони, могу сказать одно: именно их она чаще всего награждает потомством. Великая Мать Земля благоволит к тем, кто ценит ее дар.

Джондалар положил свою котомку и направился к костру. Оленина тушилась в чаше из кожи, поддерживаемой подпоркой из костей, связанных вместе. Чаша эта находилась прямо над огнем. Кипящая жидкость нагревалась достаточно сильно для того, чтобы оленина могла свариться, и в то же самое время не позволяла воспламеняться сосуду для готовки. Для того чтобы кожа загорелась, необходима куда более высокая температура, чем температура кипящего мясного бульона.

Подошедшая к Джондалару женщина подала ему деревянную чашу с вкусно пахнущей горячей похлебкой и села рядом с ним на бревно. С помощью своего кремневого ножа он выловил кусочки мяса и овощей – сушеных корнеплодов, которые охотники носили с собой, – после чего одним глотком опорожнил содержимое чаши. Заметив это, женщина предложила ему чашу поменьше – с чаем из трав. Он благодарно улыбнулся в ответ. Она была немного старше его – за это время угадывавшаяся и поныне прелесть ее юных лет успела обратиться в подлинную красоту зрелой женщины. Она ответила улыбкой на улыбку и вновь присела возле него.

– Ты говоришь на языке зеландонии? – поинтересовался он.

– Немного говорю, понимаю больше, – ответила она.

– Я должен попросить Ладуни, чтобы он представил нас друг другу, или ты сама назовешь мне свое имя?

Она вновь улыбнулась, в улыбке ее проглядывала снисходительность зрелой женщины.

– В этом нуждаются только молодые. Меня зовут Ланалия. Ты – Джондалар, верно?

– Да, – ответил он.

Почувствовав тепло ее ноги, он выразительно посмотрел ей в глаза. Она ответила ему не менее выразительным взглядом, и тогда он положил руку на ее бедро. Она тут же постаралась подсесть поближе. Джондалар шумно вздохнул и утвердительно кивнул, хотя в этом не было никакой необходимости – Ланалия уже прочла ответ в его глазах. Неожиданно она отвела свой взгляд и посмотрела ему за спину. Джондалар обернулся и увидел направляющегося к ним Ладуни. Ланалия вздохнула и блаженно расслабилась, понимая, что им придется немного подождать…

Ладуни сел на бревно рядом с Джондаларом, из-за костра вышел и Тонолан, который вел за собой Филонию. Вскоре вокруг братьев вновь собрался весь охотничий отряд. Зазвучал смех, посыпались шутки, тут же переводившиеся на язык лосадунаи. В конце концов Джондалар решил перевести разговор в более серьезное русло:

– Ладуни, что ты знаешь о людях, живущих ниже по течению?

– Некогда к нам забредали шармунаи, они живут севернее вниз по течению, но с той поры уже прошли годы. Так бывает. Порой молодые люди выбирают для путешествия один и тот же путь. Затем он становится слишком хорошо известным, привычным, тогда они избирают для путешествий какое-то иное направление. Проходят годы, и старый путь забывается, после чего прохождение его вновь почитается племенем за честь. Любой молодой человек считает себя первооткрывателем. О предках никто не вспоминает…

– Для молодых людей путь нов, – осторожно возразил Джондалар, не имевший ни малейшего желания вступать в бесполезный диспут. Его интересовали более серьезные и конкретные вещи, болтать же языком попусту он не любил. – Ты можешь сказать что-нибудь определенное об их обычаях? А какие-нибудь их словечки? Приветствия? Чего мы должны избегать? Что может показаться им оскорбительным?