– Да, Алексей Юрьевич, – покаянно сказал Гуров. – Извините, но я даже не предполагал, что это все настолько серьезно. Я готов работать по предложенной вами схеме и прошу прощения, если чем-то кого-то обидел.

Знающие Гурова люди в обморок бы попадали, услышав от него подобное, но таковых здесь не было, а присутствующие это восприняли как само собой разумеющееся. Выйдя из квартиры, Лев поехал к Любимову, который встретил его настороженным взглядом – он же сказал Гурову, что деньги может принять и секретарь, а если Лев приехал лично, значит, что-то изменилось.

– Михаил Яковлевич, вы уже подали жалобу прокурору? – спросил Гуров.

– Еще нет, как раз собирался ехать, а что?

– Не надо этого делать, – попросил Лев.

– Пока или совсем? – уточнил Любимов. – Надеюсь, вы знаете, что срок подачи жалоб не безвременный?

– Знаю, конечно, но обстоятельства сложились таким образом, что шумиха, поднятая вокруг этого дела, может только повредить, и чем скорее она утихнет, тем лучше. Я не буду вам ничего объяснять, просто поверьте мне на слово, что больше ничего предпринимать не надо.

– И не надо мне ничего объяснять, – усмехнулся Любимов. – И так понятно, что в бой на вашей стороне вступила некая неучтенная третья сила, я прав?

– Михаил Яковлевич, я очень благодарен вам за все, что вы сделали для меня и Марии, но на данном этапе я считаю наши отношения законченными, – не отвечая на вопрос, сказал Гуров. – А вашу работу я сейчас оплачу. Всего доброго.

Гуров вышел, сопровождаемый задумчивым взглядом адвоката, оставил деньги секретарю, получил квитанцию и направился в клинику. Зная взбалмошный характер Марии, он не сомневался, что она попытается устроить скандал, но это его волновало мало – его голова была уже занята предстоящей работой. Толпы журналистов возле клиники уже не было – наверное, где-то что-то случилось, и они бросились туда в погоне за горячим материалом. Одно слово – падальщики. Едва услышав голос Гурова, Саша тут же открыл дверь, и Лев, войдя и кивая на дверь в комнату Маши, спросил:

– Как?

– Да нормально. От передачи Турина была в полном восторге.

– Еще бы! Такой пиар! – хмыкнул Лев, направляясь к жене, а Вилков – за ним. – Маша, тебя сегодня перевезут в Кремлевку, – сказал он ей.

О том, что на самом деле они с Сашей будут вывезены за границу, он решил пока не говорить.

– Зачем? – удивилась она. – Мне и здесь хорошо.

– Туда не смогут проникнуть журналисты и выяснить, что твоя болезнь фикция, а то сюда, как мне сказал Саша, они неоднократно пытались попасть.

– Никуда я не поеду! – капризно заявила Мария.

– Ты хочешь обратно в ИВС? Тебе там так понравилось? – поинтересовался Гуров.

– Мне там не понравилось, но и в Кремлевку не хочу! – решительно заявила она. – У меня с собой ничего нет: ни приличных вещей, ни косметики! Как я там буду выглядеть на фоне остальных женщин?

– Ты думаешь, они туда ложатся для того, чтобы похвалиться друг перед другом туалетами и драгоценностями? – поинтересовался Лев, поняв, что о вывозе за границу ей ни в коем случае говорить нельзя – тут она такую истерику закатит, что сорвет всю операцию к чертовой матери.

– Но все равно я должна выглядеть достойно! – настаивала Мария. – Не в этом же провонявшем тюрьмой спортивном костюме мне там ходить?

– Хорошо, напиши мне список того, что тебе надо, и я тебе туда все привезу, – предложил Гуров, вырывая из блокнота листок бумаги и протягивая ей.

– Лучше привези сразу сюда, – попросила она.

– Извини, не смогу – у меня очень много дел, – сказал Гуров и не соврал: дел у него действительно было еще много. – Ну ты пиши, а мы с Сашей пока выйдем, чтобы тебе не мешать.

В другой комнате он отвел Вилкова подальше от двери и шепотом объяснил ему, как на самом деле обстоят дела.

– Помни, пароль – Шурган. Когда постучат в дверь и ты его услышишь, знай, что это свои.

– Дядя Лева, это действительно необходимо?

– Саша, ты никогда не задумывался, почему у нас с Машей нет детей?

– Я думал, просто не получилось или Мария не захотела себе фигуру портить, – пожал плечами тот.

– Нет, это было мое решение. При нашей работе болевые точки иметь категорически запрещено! Да, детей у меня нет, но есть Маша, а сейчас еще и ты, и на меня могут попытаться надавить через вас. Что, в общем-то, уже и произошло. Когда вы окажетесь в безопасности, у меня будут развязаны руки и я смогу работать спокойно, ни за кого не боясь. Теперь ты понимаешь, что это действительно необходимо?

– Да, дядя Лева, – вздохнув, согласился Саша. – Я обещаю, что буду присматривать за Марией и здесь, и там, куда нас отвезут. А это надолго?

– Ничего не могу обещать, но отпуск тебе будет оформлен с сегодняшнего дня. Кстати, хорошо, что вспомнил – пиши заявление.

Забрав заявление Вилкова и список необходимых жене вещей, который, даже написанный мелким почерком, не поместился на одной стороне листка, а перешел на его обратную сторону, Гуров направился к врачу. Тот встретил его со всем возможным радушием, как, впрочем, в частных клиниках и полагалось.

– Мою жену сегодня перевезут в Кремлевку, – сообщил ему Лев.

Тот на это понимающе кивнул и с готовностью заявил:

– Деньги вам, конечно же, вернут. Нужно написать заявление на имя…

– Я всем этим займусь, но позже, сейчас мне некогда, – перебил Лев врача. – Я вас прошу, подготовьте все документы на выписку уже сейчас, чтобы потом не задерживать «Скорую».

И провожаемый заверениями врача, что он немедленно этим займется, Лев ушел. Дальше все шло по заранее намеченному плану. Оказавшись в машине рядом со Степаном, Гуров попросил:

– Ты скажи тем врачам, которые будут забирать Марию, если они действительно врачи, чтобы в машине ей вкололи снотворное, а то, поняв, что ее везут не в Кремлевку, а неизвестно куда, она так разойдется, что машину на кусочки разнесет.

– Вы ей ничего не сказали? – удивился парень.

– Нет, она бы тут же закатила скандал по поводу того, что ей там будет нечего надеть, – вздохнул Лев.

Степан посмотрел на него и ничего не сказал, но думал, что вот умный мужик Гуров и с характером все в порядке, а дома – тряпка тряпкой. И угораздило же его жениться на актрисе! Словно не было вокруг нормальных женщин без закидонов и тараканов в голове, одна из которых могла бы стать ему хорошей женой. И не знал Степан, что Гуров в этот момент подумал о том же самом! Больше на эту тему они не говорили.

– Объясняю ситуацию, – начал Степан. – Квартира, как вы понимаете, конспиративная, однокомнатная, но для нормальной жизни там все есть. Чистое постельное белье и полотенца – в шкафу. В холодильнике тоже не пусто, но я тут кое-что еще прихватил. Теперь о вас. С этой минуты вы Илья Семенович Порфирьев – документы в бардачке.

Гуров полез туда и вытащил полиэтиленовый пакет, в котором лежал паспорт на это имя, но с его, гуровской, фотографией, свидетельство ОМС, документы на машину и все прочее, что может потребоваться Льву в ближайшее время, и два ключа на кольце. И все это было не новеньким, а потрепанным – видно было, что пользовались этим давно.

– Запасные ключи от квартиры у меня есть, – сообщил Степан и стал рассказывать дальше: – Адрес регистрации сами посмотрите в паспорте, а легенда такая: после развода жена вас выставила из дома, дав в качестве утешительного приза эту машину. Вы не смотрите, что она неказистая, внутренности у нее такие, что до ста километров разгоняется за несколько секунд – это на всякий случай, а то мало ли, как дела повернутся.

– Если будут проверять по месту регистрации? – поинтересовался Лев.

– Жена продала квартиру и убыла в неизвестном направлении, – объяснил Степан и продолжил: – Детей у вас не было. Вы же сняли эту квартиру через риелторское бюро «Милый дом». Договор в пакете, данные на жену – там же. Временно безработный, и поэтому «бомбите». Вроде все.

– Степан, где же ты работаешь? – удивленно спросил Гуров.