«Вот уж кто всегда умел найти нужные слова», — подумал принц и произнес нехотя:

— Ладно, я согласен.

— Оказавшись на месте, ты должен действовать очень осторожно, — добавил Виг. — Первое и, возможно, самое важное: убедись, что крылатые воины по-прежнему полностью подчиняются тебе и готовы воевать с Птицами. Во-вторых, если почувствуешь приближение припадка, сделай так, чтобы Фавориты ни в коем случае не увидели твоего состояния. Ты их господин, победивший Клюге в честном бою. Они ожидают от тебя проявления силы и решимости, а никак не слабости.

— Хорошо, — сказал Тристан. — Сделаю все, что в моих силах.

В этот момент послышался стук в дверь. На пороге возник Гелдон, держа в руках корзину, сквозь прутья которой просачивалась кровь.

— Что это, Гелдон? — спросил принц.

— Я нашел ее, когда возвращался в Редут. Корзина лежала около потайного входа. — Карлик помолчал, напряженно оглядывая сидящих за столом. — Я рискнул заглянуть внутрь. Только лучше бы я этого не делал…

— Поставь корзину на стол, — велел ему Феган. Гелдон так и сделал. Запах крови был так силен, что Виг тяжело задышал, а у Шайлихи сделался такой вид, точно ее вот-вот вырвет.

— Ну, что же там? — повторил Тристан. Карлику очень не хотелось огорчать собравшихся еще больше, но выбора у него не было.

— Человеческая голова, — ответил он. — И новый пергамент, наверняка адресованный принцу.

Тристан бросил быстрый взгляд на увечного мага. Тот кивнул, принц вытащил голову за волосы и положил ее на стол, после чего снял со стрелы свиток, развернул пергамент и заскользил взглядом по строчкам. Он страстно желал прочесть послание, но… не мог.

Как и предыдущие, оно было написано кровью, но ни почерк, ни язык Тристану знакомы не были. Тщательно выписанные буквы выглядели очень необычно. И вдруг принц вспомнил, где он уже видел такие символы. В Пещере Парагона! Он с недоуменным видом положил свиток на стол. По мысленному приказу Фегана тот снова развернулся и словно прилип к столу.

— Что там? — спросил Виг.

— Очередное послание, — отозвался увечный маг, — на этот раз на древнеевтракийском — языке, на котором говорили и писали Древние Провидцы и, надо полагать, Еретики.

— Оно написано кровью? — осведомился Виг.

— Да, так же как и остальные.

Феган потер пальцами лицо покойника и поднял руку, пристально разглядывая собравшуюся на них черную пыль. Подул на ладонь, пыль взлетела в воздух и мягко опустилась на пол. И тут Тристан заметил в ней отблески голубого.

— Погибший, скорее всего, «маг резерва», — произнес увечный маг.

— Откуда такой вывод? — спросила Шайлиха. — Ведь тебе неизвестно, была ли у него на плече татуировка.

Феган продемонстрировал всем испачканную черным ладонь.

— Готов спорить, что это мраморная пыль из карьера Лендиума. В ней, как видите, можно разглядеть следы лазури. Отсюда вывод: они действительно разрабатывают запретный карьер, и почти наверняка делают это «маги резерва». Как мы, собственно, и предполагали.

— Если все Древние Провидцы и Еретики мертвы, кто научил вас понимать их язык? — спросила принцесса.

— А ты подумай. Ответ здесь, в этом самом помещении.

Тристан обежал взглядом ряды полок. «Наверно, ответ в какой-нибудь трактате, — подумал он. — Ну, конечно же!»

— Манускрипт написан на древнеевтракийском, — пробормотал принц и снова задумался, вспоминая то, что рассказывал ему в свое время Верховный маг. — Поначалу никто не мог понять, что в нем написано, но потом Эмили, дочь Фегана, случайно надела на шею Парагон и прочла Манускрипт, одновременно переводя его на современный язык. Это и позволило вам расшифровать древнеевтракийские символы.

— Прекрасно! — Увечный маг со смешком ткнул костлявым пальцем в принца. — Эмили могла также читать вслух на древнеевтракийском, и таким образом мы узнали, как звучит этот язык. Все маги Синклита и даже «маги резерва» изучали его, и в случае необходимости говорили на нем между собой.

— Ты его прочтешь? — спросил Тристан, глядя на пергамент.

— Конечно. Сначала на древнеевтракийском, чтобы вы почувствовали, как он звучит, а потом в переводе.

Феган приступил к чтению послания. По мнению принца, язык звучал приятно для слуха. Однако вскоре ему стало не до того. Чем дальше по тексту продвигался маг, тем больше омрачалось его лицо. Виг выглядел не лучше.

— Пожалуйста, переведи, — с беспокойством попросил Тристан.

«Я сила, кроющаяся за лазурным мерцанием, которое ты видел в Пещере, — начал Феган. — Я тот, кого ты ищешь, и это я несу горе и бедствия твоему народу. Тебя тянет ко мне, не правда ли? И ведь ты уже видел мое лицо? Нам многое нужно обсудить, Избранный. Я в Пещере. Приходи, и многое для тебя прояснится. Предоставь магам искать ответы на свои вопросы. Мы с тобой не нуждаемся в их жалких потугах. Приходи один».

После долгой, напряженной паузы первым заговорил Виг.

— Совершенно очевидно, что это писал не Скрундж. Да, полагаю, и не Рагнар.

— Согласен, — отозвался увечный маг. — Однако сейчас важнее всего решить, стоит ли принцу принимать столь любезное приглашение и идти туда одному.

— Я и в самом деле видел его, — внезапно сказал Тристан, глядя в пространство.

— Что? — воскликнул Феган. — Почему же ты не сказал нам об этом?

— Я видел его, — повторил принц и перевел взгляд на магов. — В самом начале приступа, перед тем, как потерять сознание, я видел лицо, показавшееся мне необъяснимо притягательным. Темноволосый мужчина, очень молодой, скорее юноша. Он кого-то мне напоминал, но кого? Потом я забыл об этом, счел галлюцинацией помрачившегося рассудка. Однако теперь ясно, что я ошибался. — Дыхание Тристана заметно участилось. — Сейчас, глядя на этот пергамент и вспоминая увиденное, я буквально ощущаю его присутствие. Наши сердца бьются в унисон… Почти то же ощущение, которое я испытывал при виде лазурного мерцания, стелющегося по полу комнаты Рагнара. — Он помолчал. — Но как может какой-то юнец стоять за всеми этими удивительными, ужасными проявлениями магии?

— А позже ты когда-нибудь видел его лицо? — спросил Феган.

Принц покачал головой.

Оба мага были явно потрясены услышанным.

— Думаю, ты должен пойти, — сказал Виг. — Сегодня же ночью и один, как сказано в послании.

— И я того же мнения, — согласился увечный маг.

— Вы что, с ума сошли? — воскликнула Шайлиха и схватила брата за руку, как будто надеясь таким образом удержать его от подобного безумия. Моргана, казалось, почувствовала волнение матери и удивленно посмотрела на нее. Принцесса была в ярости и не скрывала этого. — Забыли, что случилось в прошлый раз? Он смертельно болен, потому что отправился в Пещеру! Откуда вам знать, может, теперь произойдет что-нибудь еще более ужасное? Как можно его отпускать?

Маги довольно спокойно прореагировали на взрыв ее негодования.

— Если бы те, в Пещере, желали нашей смерти, мы были бы уже мертвы, Шайлиха, — вздохнул Виг. — И если только таким образом Тристан сможет выяснить, кто стоит за всем тем, что творится вокруг, то, по моему глубокому убеждению, он должен это сделать. Не только ради нас, но ради магии и страны.

— Согласен. — Принц сочувственно, успокаивающе сжал руку сестры. — Я должен идти, причем немедленно. Ты ведь и сама понимаешь это, правда? Может, мне и впрямь удастся узнать что-нибудь полезное, — улыбнулся он, пытаясь развеять мрачное настроение Шайлихи. — Не забывай, пока мы проигрываем это сражение.

— А как насчет Окса? — спросила она, понимая, что ей нечего возразить. — Маги говорили, что тебе нужен телохранитель. Он пойдет с тобой?

— Не на этот раз, — ответил Тристан, и маги кивнули в знак согласия. — В послании сказано, чтобы я пришел один. Так я и сделаю.

Его сестра огорченно понурила голову.

— Ты всегда так и нарываешься на неприятности. Откуда это в тебе? — прошептала она.

Принц пальцем поднял ее подбородок и снова улыбнулся.

— От тебя, Шай. Разве не помнишь? Ведь ты родилась на восемь минут раньше меня.