Я вспомнила это – вплоть до мелочей.

Теперь все стало понятно.

Роан и я потеряли двадцать лет, потому что он защищал, скрывал и растил сына Джоша. Ставки были выше, чем я могла предполагать. Неудивительно, что Роан всегда был уверен в полной невозможности возвращения. Неудивительно, что он был так скрытен.

В этот вечер мы ушли в свою комнату рано. Прошли в ванную, уселись и открыли кран. У нас обоих уже почти развилась паранойя по поводу того, что нас подслушивают. Я все смотрела на фотографию.

Джош был снят в военной форме с папой и дедушкой Джозефом во дворе, такой молодой – двадцать два или двадцать три года: натянутая улыбка и жесткий взгляд. Ветераны – патриоты клана Мэлони, три поколения: Вторая мировая война, Корея, Вьетнам.

Мой дедушка воевал за правое дело; мой отец служил, достойно выполняя свой долг, так и не ступив на вражескую территорию, но Джоша послали бог знает куда, чтобы патрулировать бордели, бары, опиумные притоны! Он вернулся домой, привезя в душе адскую смесь цинизма с отвращением к самому себе. Сэлли стала для него либо переходным периодом, либо продолжением этого отвращения.

Он и Мэттью были так похожи друг на друга.

Роан заговорил, голос его был низким и бесцветным.

– Извини, что я утаил от тебя правду, но я должен знать, может ли Мэттью сойти за Делани. Заметишь ли ты? Теперь я знаю наверняка. Он никого не одурачит.

– Ты знал про Джоша?

– Сэлли сказала мне, когда я к ней переехал. Она хотела, чтобы я понял, почему она уехала из города. Она думала, что Дейзи расскажет правду твоим родителям просто назло, после того, как мой старик…

– Я помню. Что еще она говорила про Джоша? Не стесняйся, скажи мне точно.

– Джош подцепил ее по дороге к мельнице. Бросил пару одеял в грузовик, остановился в лесу. Использовал ее, заплатил ей, отвез обратно на дорогу и отпустил. Она сказала, что он почти не разговаривал с ней.

– О господи! Он, наверно, обошелся с ней так, как привык обходиться с девицами в барах Сайгона.

– По-видимому. Она рассказывала, что он так встречался с ней всего несколько раз, потом перестал. Как будто бы ничего и не было. Она боялась признаться. Связь с дядей Питом – это было одно. Никто от него другого и не ждал. Но твои братья – это совсем другое дело. Она считала, что твоя семья, если узнает, отберет ребенка и вышлет ее из города. Хочешь верь, хочешь нет, но она правда любила Мэттью. Неважно, как выглядела или что говорила, она хотела, чтобы он был с ней.

Я скомкала фотографию и отбросила ее.

– Мама и папа могли бы простить Джошу, что он стал отцом ее ребенка. Но трусости не простили бы никогда.

Роан обнял меня, притянул к себе, чтобы поцеловать.

– Ты ведь знаешь, как это было. Мама хотела усыновить Мэттью. Разве ты одобрил бы такое? Ведь они притащили бы Сэлли в суд и отобрали бы у нее ребенка. Ты говоришь, что она любила Мэттью. Значит, она не заслужила того, чтобы ее сына отобрали так называемые приличные люди. Ей была нужна именно помощь, а не что иное, и ты единственный сумел ей помочь.

– Хорошо, воробышек. Хорошо. Но вот проблема, с которой мы должны справиться, – тебе ведь не пришлось слишком долго рассматривать фотографию, чтобы увидеть сходство?

– Джош знал, знал, что Мэттью его сын, – прошипела я. – Я уверена в этом.

Роан колебался. Затем он сказал обреченно:

– Тогда, на этом мосту…

– Ты тоже помнишь это!

– Я думал над этим годами. Джош не хотел Мэттью. Это было очевидно. Поэтому я никогда не сомневался, что был прав, взяв его. Я думаю, что все видели, как странно вел себя в тот день Джош. Думаю, что многие тоже поняли. Поэтому я считал, что Мэттью вряд ли примут в семью.

Я своей тростью, как дубинкой, ударила по подушке, которую Роан бросил на крышку унитаза, чтобы я могла положить на него ногу. Я стала колотить по ней, чудом не попадая по ноге, пока Роан не остановил меня.

– Я бы убила Джоша! Как он мог молчать?! Вся вина лежала на дяде, а ему хоть бы что! Утерся и в сторону. Как мог он бросить своего собственного сына? Он причина того, что у тебя не было выбора.

– У меня и сейчас его немного, воробышек.

– Я знаю. Семье все станет известно рано или поздно.

Роан хмыкнул.

– Мэлони! – сказал он, мрачно глядя в потолок. – Помнится, там у многих длинные языки.

– Ну и что! Люди могут говорить о сходстве, но это будут всего лишь разговоры.

– Всего лишь разговоры? – Роан смотрел на меня как на сумасшедшую. – Твой-то брат точно знает, что это не просто разговоры.

– Если он не сознался двадцать лет назад, то, по всей видимости, не сознается и сейчас, – сказала я. – Я беру Джоша на себя.

Я не хотела устраивать кому-либо засаду. И в первую очередь не хотела, чтобы Мэттью участвовал в этом вслепую. Кроме того, мне было жаль маму и папу. Притащить в дом незнакомца и обрушить на их головы все сразу. Что это Мэггью, что Роан нашел его, воспитал, укрыл, а заодно и то, что перед ними их собственный внук.

Я сказала Роану, что вначале поговорю с Джошем. Наору на него, буду вопить что есть силы, но узнаю, что он намерен предпринять в отношении Мэттью. Надо быть готовым к тому, что он может заявить: “А я тут ни при чем”. Затем нужно устроить его встречу с Мэттью. Лучше всего в моем присутствии и в присутствии Роана в качестве поддержки. Позволить Мэттью тоже кричать и орать на него и дать парню возможность услышать правду от самого Джоша.

Но тут я вспомнила об Аманде, и мне стало просто плохо. Что будет с нею?! Как может принять маленькая девочка известие о том, что папа бросил своего первого ребенка на произвол судьбы? Как она встретится со взрослым сводным братом, о котором никогда раньше не слышала?

– Пока что я начну с Джоша и буду надеяться на лучшее. Между нами особые отношения, – сказала я. – Сначала мы.

Роан сел рядом со мной на полу ванной комнаты. Его лицо было очень жестким.

– Это касается и меня, воробышек, – предупредил он очень ласково. – Твой брат будет иметь дело со мной и, клянусь, поплатится за все.

Меня обдало холодом.

– А что другое ты можешь предложить? Сказать Мэттыо правду сейчас, сорвать его с места, чтобы он, злой как черт, понесся в Дандерри и налетел на всех без предупреждения? Для кого так будет лучше? Для него? Для моих родителей? Для бабушки Дотти? Для Аманды?

– Нет. Конечно, нет. Боже упаси. Я просто не знаю, что делать.

– Мы должны как-то смягчить все. Пусть едет туда пока с тем, что есть. Все непременно почувствуют симпатию к Мэттью и Твит, Они такие милые. Надо постараться, чтобы и им понравилась семья. С Джошем поговорим мы, вдвоем. Это его, именно его обязанность сообщить обо всем семье. И Мэттью. Так и будем действовать, если сможем. Мэттью не должен знать, что ты хранил от него в секрете имя его настоящего отца.

– Настоящего отца? – Роан выглядел как человек, потерпевший полное поражение.

Я обняла его.

– Извини. Я не то хотела сказать.

– Может, он вообще теперь не поедет в Дандерри. Он разочарован после того, как увидел фотографии.

Я ничего не сказала больше и дала Роану передышку на остаток ночи. Мэттью все-таки постепенно соберется домой, независимо от того, будет он знать правду или нет. Мы всегда возвращаемся к истокам.

На следующий день мы только и делали, что обсуждали различные варианты. Мэттью и Твит загнали нас в угол, то есть совершенно буквально в угол гостиной.

Мэттью, хмурясь, перевел взгляд с Роана на меня.

– Послушайте, я готов к худшему, но надеюсь на лучшее. Хватит оберегать меня. Все, что мне нужно, – правда. Просто честная реакция семьи Делани. Я хочу увидеться с ними.

Роан и я обменялись взглядами. Честность. Мэттью был совершенно не в курсе дела. Неожиданно Мэттью пододвинул ко мне через кофейный столик телефон.

– Позвони своей матери, Клер. Мы все послушаем.

Я застыла.

– Зачем? Что я ей скажу?