– Девушка, я возьму, – сказал я, вытаскивая из кармана пачку купюр.

– Да конечно, – продавщица обрадовано засуетилась, отпирая витрину. Она что, процент с этого мастера получает? – Вам размер подойдет? Мы можем попросить автора подогнать, просто отдавать такую работу другому ювелиру…

– Насчет размера не знаю, но я уезжаю сегодня. Просто упакуйте, ну… как там положено…

– Командир, мы не опаздываем? – поторопил меня уже стоявший в дверях Стингер, демонстративно поглядывающий на часы. Я только отмахнулся. Тем временем продавщица начала пихать колечко в небольшую коробочку какого-то тошнотворного плюшево-розового цвета. Украшение туда не лезло…

– Девушка, а что-нибудь черного или темно-синего цвета у вас найдется, – рассчитываясь и краем глаза поглядывая на ее мучения вопросил я. – Ну зеленого, на худой конец, только не розового…

Продавщица посмотрела на меня оскорблено, как будто я что-то пошлое сказал, коробочку синюю, правда не темно– а ярко-, под прилавком нашла и приглянувшийся мне сувенир в нее запихала. Потом началось, коробочку в бумажку, бумажку в пакетик… И все это неторопливо и с достоинством, йомть… Прямо смерть Кащеева какая-то.

И чего я за это кольцо зацепился, вот в чем вопрос. Сам никогда украшений терпеть не мог, если только как вложение капитала, да и там выбирал исходя из того, чтобы весу побольше было. Покупал бы золото и в слитках, но очень не хотелось демонстрировать государству, в чем именно я храню деньги. И конечно же не носил сам, на работе – оно и так понятно, мы даже личные жетоны – смертники не носили, но и в мирной жизни тоже. Так что ни хрена я в этом не понимал, да и не интересовался особо. На фига? А вот тут приспичило, причем необъяснимо. Ну ладно, авось наше министерство не обеднеет с этой суммы. Тем более, что я за нее не расписывался…

На место приехали почти вовремя, без десяти час. Забрались поглубже во дворы, запарковали машины в сугробах и начали ждать. Самое любимое времяпрепровождение, е-мое. Рации на прием, Стингера на сканер, полковника – на разведку. А то он у нас единственный специалист по подобной работе, хотя и сам постоянно твердит, что все уже забыл. Но мы то и изначально не знали. Оля тоже порывалась пробежаться по окрестностям. Ну понятно, молодая еще, глупая, не выучила старые солдатские заповеди, что инициатива наказуема и добровольцы дохнут первыми. В общем, еле уговорили, а точнее заставили, сидеть в машине.

Рации хранили загадочное молчание, разбавляемое лишь потрескиванием помех. Оно и понятно, вряд ли ребята из обеспечения сдали нам свои рабочие частоты, скорее одну из запасных. Хотя стоп, не, вряд ли она знает, она ж простой топтун, да еще и стажер. Но за спрос не бьют.

– Оля, а ты случайно ваши рабочие частоты на рациях не помнишь? – осторожно спросил я. Девушка, зябко кутавшаяся в кусок брезента, ну не было у нас больше ничего, на заднем сидении, робко помотала головой и тут же сморщилась и позеленела от подступившей тошноты.

– Нет, откуда, – ответила она, наконец справившись со своим организмом. – Дали рацию, на первой кнопке – рабочая частота, на следующих четырех – запасные. Если хотите – возьмите посмотреть, может получится.

– Мы не специалисты, – я помотал головой. – Сейчас как раз радиста нашего встречаем, он может быть и разобрался бы. Да и он вряд ли что-нибудь извлечь сможет, ты так удачно упала, что вся "морда" у твоей рации всмятку. Только под списание теперь.

– Извините, – окончательно смутившись пробормотала девушка, еще глубже забиваясь в угол. Ну а я, неожиданно сам для себя, расхохотался в голос, чем, по-моему, еще больше ее напугал.

– Смешно, такое впечатление, что ты меня боишься, – счел я нужным объяснить свое поведение. – Ну чего сейчас извиняешься то? Твоей вины тут нет никакой. И не съем я тебя из-за незнания частоты. Просто это могло облегчить бы нам жизнь, и только…

– Не знаю, – Оля пожала плечами. – Я же вижу, что мешаю вам. Меня же вам навязали. Вы могли меня оставить там, никаких угроз для меня не было, приехала бы полиция, меня определили бы в больницу…

– Ты была в таком состоянии, что могла сказать что-нибудь лишнее, – перебил ее я. – Я сам, после контузии, нес чего не попадя… Потом расхлебывать все это. Ну и потом, документы то у тебя левые были. Пока разобрались кто ты и что ты, пока то да се… А, ладно, я тогда свою шкуру больше спасал, нежели твою. Вот только не думал, что генерал так конспирироваться от своих же начнет и прикажет тебя при себе держать. Так что забудь все это…

– Вам легко говорить, – шмыгнула носом девушка. – А у нас про ваш отдел такое рассказывают.

– Ну колись тогда, чего именно, – улыбнулся я. Не то, чтобы мне было очень уж любопытно, я примерно и так представлял, какие именно байки травят стажерам ветераны контрразведки, но ожидание то хоть как-то скоротать надо.

– Да ерунду всякую. Я понимаю, что там большая половина честно придумана, дабы мы благоговели и помнили о сохранении секретности, – Оля на мгновение замялась. – Особо часто упоминают, что вы всех свидетелей, узнавших хоть чуть больше положенного, убиваете. Так что с вами надо общаться исключительно по уставу и не задавать вопросов. И вообще, лучше молчать.

– Ух еее, так вот с чего обеспечение вечно какое-то замороженное, ладно там после эвакуации, там положено, но даже когда в конторе сталкиваемся и то, норовят все к стене отвернуться, – я улыбнулся еще шире, но тут же посерьезнел и нажал кнопку стеклоподъемника. – Что случилось?

Около машины стоял Стингер, уже натянувший собственноручно им сооруженную форму сержанта. Даже эмблемы на петлицы прицепить не забыл, надо же. А вот рожа у капитана была какая-то встревоженная. Очень встревоженная.

– Командир, усиленный радиообмен, кодированный. На двух частотах код, я конечно не уверен, но очень похоже по шуму, аналогичный нашему. И еще на двух тоже. Явно переговоры, но все кодировано, шум и треск только, ухом ни хрена не понять. Минут пять назад началось, до этого было тихо.

– Тваю мать, сваливать надо, однако, – я всерьез задумался. – А на ментовской волне? И на стандартной ФСБшной?

– Там тихо, на ментовской – дежурный радиообмен, на фсбшной в зоне действия нашего сканера вообще никого. И кстати, я не думаю, что это нас засекли, сигнал вроде как с одной стороны идет и не двигается особо. И достаточно далеко.

Я лишь согласно кивнул. Ну не похоже было, что это нас ловили, мы тут уже минут сорок торчим, а переговоры только сейчас начались. Нет, не стали бы время тянуть так долго. А если бы помощь вызывали, то мы бы засекли… Хотя, наш сканер мобильные не ловит, да и ловить их в спальном районе – дохлый номер, захлебнулись бы в сигналах.

– Вызывай полковника, спроси, что там у него, – велел я заму, моя то рация на частоте обеспечения стояла и рисковать, меняя ее хотя бы ненадолго, я не хотел. – И вооружаемся посерьезнее. "Валы" что ли доставай.

– Стингер – Клесту, Стингер – Клесту, как ситуация? – забормотал капитан в ларингофон.

А меня отвлекло явно изменившееся шипение в уже в наушнике моей рации:

– Поводырь – Дракону, Поводырь – Дракону, Слышите меня?

– Дракон – Поводырю, слышу вас, – быстро ответил я, жестами показывая Стингеру, что пора двигаться. Тот понятливо закивал.

– Поводырь – Дракону, встречайте нас ровно через двадцать малых между пятьдесят первым и сорок третьим. Позывной тот же, возьмите Восемнадцатого.

– Дракон – Поводырю, вас понял. Тут какое-то оживление в эфире, кодированное. Это не по нашу душу?

– Поводырь – Дракону, мы слышим, вроде смежники какую-то операцию проводят, но не в нашем квартале, а дальше, за проспектом. Конец связи.

– Дракон, Клест говорит, что все чисто. Ни подозрительных людей, ни подозрительных машин он не увидел, – порадовал меня Стингер. – Ну чего, понеслась?

– Почти. Пускай Клест подтягивается, – я тщательно продумывал наши непосредственные действия. – Как он подойдет – прогревай машину и жди меня, как вернусь – сразу и поедем. Эти колеса я сдам. Да, еще, рациями пока не пользуемся, только на приеме держим. Притащи мне один мобильник, из тех, что вчера покупал. И номер забей, чтобы с тобой можно было связаться. И, давай ка еще один ствол мне, на всякий случай, можно без кобуры.