Александр Федорович прошел совсем немного, когда увидел впереди три быстро приближающиеся точки. «Волки!» — была первая мысль, но тут же он отогнал ее, потому что с наступлением зимы волки уходят из этих районов. Точки увеличивались и превращались в нарты, запряженные оленями. Это шло спасение. Вскоре он обнимал своего надежного и преданного друга Ваганова и Тойчума.
Ненцы не переставали ждать возвращения экспедиции. Уже давно прошел назначенный день встречи. Наступили холода, пошел снег. Все соседние роды откочевали на юг. Пора было и Тойчуму со своим родом уходить в район зимовий: в нижней тундре зимой олени не могут достать из-под снега корм, и задержка с откочевкой грозила потерей оленей от бескормицы. Для ненцев олени самое дорогое — это жизнь. Гибель оленей приводила к голодной смерти всего рода. Но Тойчум и его сородичи помнили русского доктора, помнили его доброту — он спас их от страшной болезни, и они продолжали ждать. Наконец 4 сентября в стойбище пришли Ваганов и три его спутника. Они были совсем обессиленные и еле держались на ногах. За Миддендорфом Ваганов и Тойчум хотели выехать на следующий же день, но началась пурга, и отправляться на поиск в такую погоду было бессмысленно. Только спустя две недели, когда успокоилась стихия, смогли они тронуться в путь. Миддендорф до конца жизни сохранил благодарное чувство к своим товарищам и верному Тойчуму за свое спасение.
Восьмого октября экспедиция прибыла в Коренное-Филиштовское, где Миддендорф встретился со своими спутниками Брантом и Фурманом, оставленными для научных наблюдений. После лишений, перенесенных на Таймыре, курная изба, писал Миддендорф в своем дневнике, казалась ему дворцом, а мягкий хлеб — лучшим лакомством.
Позднее в своем замечательном многотомном исследовании «Путешествие на север и восток Сибири» Миддендорф напишет: «Не испытал ли наш Таймырский край такую же участь, как соседние страны — Гренландия и Северная Америка, которые еще в IX веке были открыты... а в следующие средневековые времена до того забыты, что потом пришлось их открывать вновь. Но от этой догадки невольно отказываешься, когда представляешь себе, насколько недоступнее тех стран нелюдимый край Таймырский». Попытка самого Миддендорфа выйти в открытое море и обогнуть Таймырский полуостров закончилась безрезультатно...
Четвертого июля 1878 года из Гётеборга вышел пароход «Вега» под флагом Шведского мореходного общества. Руководитель экспедиции Адольф Эрик Норденшельд поставил перед собой цель выяснить возможности надежного судоходства вдоль северного побережья Евразии от Скандинавии до Берингова пролива. В плане экспедиции он писал, что она должна «в географическом, гидрографическом и естественноисторическом отношении исследовать Северное Ледовитое море к востоку от Енисейского устья, если возможно, до Берингова пролива». Экспедиция была хорошо по тем временам оснащена и оборудована. Участие русских как в подготовке, так и непосредственно в экспедиции было самым активным. Один из организаторов — сибирский золотопромышленник Сибиряков отправил вместе с «Вегой» пароход «Лена», построенный в Швеции, который должен был следовать до устья Лены и далее в Якутск. До Енисея «Бегу» сопровождали два судна, зафрахтованные Сибиряковым: пароход «Фразер» и парусное судно «Экспресс», задача которых состояла в снабжении «Беги» бункерным углем. Экспедиция Норденшельда проходила в трудных и суровых условиях Севера, но в целом она закончилась благополучно. 24 апреля 1880 года «Вега» возвратилась в Стокгольм, пройдя после зимовки льды Северного Ледовитого океана, Берингов пролив и далее, обогнув Восточную и Юго-Восточную Азию, через южные моря, Суэцкий канал и Средиземное море она вышла к берегам Швеции.
Об истории освоения и изучения побережья Северного Ледовитого океана мужественными людьми, которые, преодолевая льды, штормы, шаг за шагом продвигались все дальше на север, открывая и нанося на карту новые земли, рассказывают названия морей, заливов, островов, мысов.
Но были ли они первыми в освоении сурового Севера? С чьих слов записал английский купец Логан в 1612 году, что за рекой Енисеем на восток простирается земля и там имеется река Пясида (Пясина. — А. Д.), а за нею другая, называемая Хатангой?..
В 1940—1941 годах на Таймыре работала комплексная зимовочная Восточно-Таймырская экспедиция Гидрографического управления Главсевморпути под руководством опытного полярника Косого. 14 сентября 1940 года с борта гидрографического судна «Норд» на северном острове Фаддея высадилась топографическая партия Линника. Производя рекогносцировку при постройке триангуляционного пункта, сотрудники партии обнаружили торчащие из земли медные котлы. Неожиданная находка заставила их тщательно осмотреть все вокруг. Среди камней они нашли старинный топор, ножницы, бусины, колокольчик, сгнившие свертки мехов.
26 сентября на остров вновь направилась группа сотрудников под руководством Линника для выполнения гидрографических работ и более тщательного обследования находок. В результате исследований они установили, что в этом месте когда-то была сделана невысокая насыпь из мелкой гальки. При раскопках насыпи обнаружили медные изогнутые пластинки, оловянные тарелки; в сгнившем меху — много монет, не круглых, а в виде эллипса, диаметром около одного сантиметра; украшения, серьги, перстни, бусы, а также нательные кресты. На расстоянии одного метра от этого скопления вещей нашли пищаль с изогнутым стволом.
В марте 1941 года группа сотрудников экспедиции в составе Линника, матроса Малыгина и каюра Рыцалова, отправленная на заготовку дров, в 70 километрах к северо-западу от бухты Зимовочной обнаружила остатки небольшой бревенчатой избушки. Внутри была лежанка, отгороженная бревнами. Направо от входа сохранились остатки печи, сделанной из каменных плит. Летом, когда растаял снег, в районе избушки был проведен более тщательный осмотр местности. Неподалеку от жилья гидрографы обнаружили котлы, такие же, как и на острове Фаддея. Участники экспедиции сделали небольшие раскопки.
Мерзлую землю рубили топорами, от чего пострадала найденная хорошо сохранившаяся одежда. Здесь, как и на острове Фаддея, нашли монеты, кресты, украшения, перстни, а также компас, солнечные часы, кремень с огнивом и трутом. Неподалеку от берега обнаружили два человеческих скелета и остов плоскодонной шлюпки. В двух-трех километрах от избушки нашли обломки полозьев от нарт. Все находки с острова Фаддея и берега залива Симса позднее были переданы в Красноярски в музей Арктики, Известный историк народов Сибири профессор Б. Долгих опубликовал в 1943 году в сборнике «Проблемы Арктики» статьи об этих находках, и они привлекли большое внимание исследователей.
Когда разыгралась трагедия на берегах Студеного моря? Кто был участником погибшей экспедиции и почему о ней не сохранилось никаких известий в архивах?
В Москве только что отгремели залпы Победы над фашистской Германией. Страна переходила к мирному труду. Не хватало хлеба, угля, металла, не хватало самого необходимого, но страна, как и в годы войны, заботилась не только о реконструкции народного хозяйства, но и о восстановлении страниц героического прошлого, утраченных в результате бурных событий, сопутствовавших становлению Российского государства.
Встал вопрос об организации археологической экспедиции на остров Фаддея и в залив Симса. Руководителем экспедиции назначили Окладникова, который уже имел опыт работы в Заполярье. Окладников и его жена В. Запорожская, которая принимала участие во многих его экспедициях, в конце июля вылетели из Ленинграда в Красноярск. Далее маршрут лежал в низовье Хатанги, а оттуда на гидрографическом судне «Якутия» на острова Фаддея. Капитаном судна был опытный полярный исследователь Александр Белугин, который во время работы на островах много раз помогал Окладникову полезными советами.
Плавание от Хатанги проходило спокойно. Судно сопровождали большие морские чайки, которые первыми известили о приближении земли. Древние мореходы оставили следы своего пребывания на северном острове небольшого архипелага. Судно подошло почти к самому острову, и экспедиция быстро высадилась на берег.
