Я чувствовала себя уничтоженной.

Как-то пополудни, пока я в опочивальне повелителя ожидала его пробуждения, туда внезапно ворвался Маленький Фазан, силой увлек меня за шелковый зонтик и крепко обнял. Его руки, в отличие от слабых и гибких рук женщин, были сильны и мускулисты. Наследник притиснул меня к твердой и гладкой, точно обтесанный камень, груди, и я услышала, как часто и гулко бьется его сердце. Потом, опустив голову мне на плечо, прижал щеку к моей. Пробивающаяся бородка щекотала мне кожу, а затем до меня донесся шепот:

— Я хочу только тебя. И это с тобой я занимаюсь любовью каждую ночь.

Маленький Фазан лишил меня девственности во время одного из путешествий в летний дворец. Несмотря на все предосторожности, наша связь не могла укрыться от глаз, следивших из-за всех занавесей, и ушей, что торчали из-за каждой двери. Но Император более не покидал ложа, и наследник-правитель был всемогущ. Вместо того чтобы донести на меня, евнухи и служанки льстили в надежде завоевать расположение будущего господина. Я так никогда и не узнала, достиг ли слух о нас Императора. Возможно, этого страстного любителя женщин, некогда отнимавшего жен у отца и братьев, оставляла равнодушным привязанность сына к какой-то Одаренной. Императорский Двор являл собой мирок принуждения и противоречий. Там ничего не стоило умереть за мелкую провинность. Но легко было и нарушить запрет.

Император еще строил планы захвата Кореи, а жизнь уже покидала его тело. Вздувшийся горой живот причинял такую боль, что повелитель не мог сдержать крика. Но этот несгибаемый воин, бросая страданию вызов, диктовал наследнику книгу «Искусство быть правителем». С крыльца, где ожидала указаний, я слышала мрачный и решительный голос владыки. Воспоминания о военных походах, тактические ходы переговоров шли вперемежку с нравственными и философскими размышлениями. Речь прерывалась тяжкими стонами, героическими паузами, замогильными вздохами, а я вздрагивала от восхищения и грусти.

В Боковом дворе тайно шептались, что астрологи предсказывают смену царствования именно в этом, двадцать третьем году под девизом «Чистого Созерцания». Любимые наложницы жертвовали украшениями, срывали с одеяний жемчужины. Все это отдавалось евнухам, а те заказывали молебны о чудесном исцелении по всем уголкам Империи.

Много толковали о будущем. Но какое будущее могло быть у наложниц исчезнувшего государя? Если матери князей имели возможность уехать к детям в жалованные уделы-провинции, то обычным женщинам оставался выбор между существованием в Поминальном дворце Высокочтимого Усопшего, жизнью в монастырской обители или одинокой смертью в Боковом дворе.

Наследник клялся заново устроить мою судьбу, обещал роскошный дворец и высокий ранг. Я не верила столь наивным обещаниям. Когда владыка, потерпев крушение, утонет в реке жизни, его сокровища, одеяния, лошади, смех любимых женщин, несравненные красавицы — все это вместе с ним канет в сумрак забвения. Неужели у Маленького Фазана хватит сил спасти меня от гибели и не дать пойти на дно вместе с былым миром? Не веря, что дни его подошли к концу, Император продолжал путешествовать. От летней жары он спасался в горах Чжуньнань, а от зимней стужи — у горячих источников. Перемещения императорских караванов баюкали усталые тела и пробуждали чувства. По ночам переодетый евнухом Наследник проскальзывал в мой шатер. Ласкал он меня очень нежно, боясь причинить боль. Но я редко позволяла себе поддаться опьянению страсти. Измученная несказанной тревогой, я тихо плакала, делая вид, что испытываю наслаждение. А после того как Маленький Фазан уходил, долгие часы лежала с открытыми глазами, пытаясь справиться с сердечной мукой. Я корила себя за то, что опять не испытывала никакого восторга плоти. Боялась, что забеременею. Меня приводила в ужас мысль, что втайне я желала повелителю смерти. Я мечтала об освобождении, прекрасно зная, что навсегда останусь рабыней Запретного дворца. Я упрекала себя в том, что использую собственное тело с корыстной целью: делю ложе с Наследником, дабы обеспечить себе будущее. Но можно ли добиться какого-либо законного положения в грядущем благодаря кровосмешению? Когда Маленький Фазан сжимал меня в объятиях, я сердилась, что себялюбивая страсть делает его глухим к моему отчаянию. Но стоило Наследнику удалиться, как я прощала, что он стал причиной моей погибели и любила всеми силами души. Маленький Фазан был моей единственной надеждой.

И вот по всей Поднебесной распространилась весть: Император — в агонии. Народ охватил великий страх. Деньги уже начали обесцениваться из-за необдуманных закупок и склонности торговцев придерживать на складах зерно, соль, а также дорогую ткань. Наши лазутчики докладывали о продвижении на Севере и Западе татаро-монгольских всадников. Империя ждала потрясений, ее враги — часа победы. И мне при виде всех этих тревожных знаков очень не нравились перемены во мне самой. У меня росла грудь. Щеки округлились, а губы обрели сочность. Тело мое не желало знать, что такое несчастье. Я стала красивой, когда красота превратилась в нечто бесполезное.

В двадцать шестой день пятой луны двадцать третьего года под девизом «Чистого Созерцания» в летнем дворце среди гор Чжуньнань Император Желтого Народа с Черными Волосами исполнил мандат на земное правление и вознесся к небесам, где ему отныне предстояло занять место среди могущественных богов. Солнце скрылось за тучами. Землю окутал сумрак. Двадцать семь дней Императорский дворец полнили рыдания и молитвы, творились надлежащие обряды, призывания души, обмывания тела, его облачения, положения во гроб и запечатывания последнего. Все церемонии проходили с невиданным блеском.

В первый день шестой луны двадцатидвухлетний Наследник у себя в Восточном дворце стал преемником покойного императора, надев расписанное двенадцатью священными символами одеяние правителя и венец из двенадцати рядов круглых нефритовых шариков. Торжественная музыка, взмывая над пурпурной стеной, билась в пустынных переходах Внутренних покоев. Бронзовые колокола и звучащие камни похоронным звоном отдавались в сердцах жен и наложниц. Из мрачных комнат, где пурпурная ткань была затянута белой, траурной, доносились приглушенные рыдания и благочестивые слова молитвы.

Стоя у изголовья постели Утонченной Наложницы Цзу, я пыталась убедить ее, что умирать не стоит. Сейчас, под тонким льняным покрывалом, она вряд ли весила больше перышка. Цзу сотрясали мучительные приступы кашля, и на губах пузырилась кровь. Она протянула мне иссохшую ледяную руку. И мы бессвязно, взахлеб заговорили о наших первых годах в Боковом дворе, о Дворце Просвещения, о покойном господине. Я умоляла Цзу позвать лекаря. Она улыбалась и не отвечала. А я читала в глазах Утонченной Наложницы твердую решимость следовать за Повелителем в мир иной.

Через несколько дней Цзу умерла. Эта новая смерть навеки похоронила козни и вражду Драгоценной Супруги и Прелестнейшей Супруги и прочих любимиц Императора. Соперничество и временные союзы, ненависть и взаимное притяжение утихли. Существование их было напрасным и трагичным, как дар безвременно ушедшей чудо-поэтессы.

В Запретном дворце все женщины — красивые, уродливые, умные, тупые, утонченные и неотесанные — лишь ароматная пыльца. И вихрь истории уносит их, не делая различий.

Покойный повелитель получил от нынешнего посмертный титул Императора — Вечного Предка. Тот кто завоевал величайшую под небом Империю, последний бой проиграл. Но все герои обречены на поражение. Иные явятся, полагая, что вечно будут непобедимы.

Императорские наложницы, обливаясь слезами, собирали вещи. После похорон господина они должны были уступить место дамам нового правления. Драгоценная и Прелестнейшая Супруги, следуя за детьми-князьями, ехали на вечное поселение в отдаленные уделы. Остальные любимицы покойного правителя решили избрать монашеское служение. А я, измученная грустью и сомнениями, тщетно пыталась увидеться с Маленьким Фазаном. Ныне он стал всемогущим Императором Поднебесной. Его дружба стала особой милостью и ее мечтали добиться все мужчины и женщины. Я написала несколько писем, но ни разу не получила ответа. Первой супруге Маленького Фазана вскоре предстояло стать Императрицей. Его любимые наложницы, покинув Восточный дворец, обоснуются в Срединном дворце и опять, соперничая, начнут строить друг другу козни. А мне нет места среди этой толпы женщин — все они куда моложе и красивее. Так зачем оставаться в Боковом дворе, ожидая маловероятного зова человека, окруженного десятью тысячами красавиц?