Сварог с любопытством ждал. На лице Яны изобразилось величайшее изумление.
— Не ушиблась? — заботливо спросил он.
— Нет… — машинально ответила Яна и, кажется, окончательно пришла в себя. — Что творится?
Волосы у нее больше не колыхались и огоньки пропали.
— В любом случае, это не мои штучки, — сказал Сварог, присаживаясь на край постели. — Потому что я такого просто не умею. Ну, а поскольку нас тут только двое? Какой следует вывод? — и усмехнулся. — Вита, ты и в самом деле великий маг. Даже когда напивался вдрызг, никогда в жизни себя на потолке не обнаруживал…
Иронию в его голосе уловить было нетрудно. Растерянно на него глядя, хлопая ресницами, Яна вдруг покраснела — густо, отчаянно. Отвернулась и зарылась лицом в подушку. Даже издала что-то вроде жалобного писка.
Сварог наклонился, гладя ее по плечам, касаясь губами волос, сказал насколько мог убедительнее, уже без всякой насмешки:
— Вита, не надо переживать. Ясно ж примерно, что происходит: освоение, овладение умениями… Ничего страшного, скорее смешно. Ну, повернись, мало ли что бывает… Дело житейское. Тем более невообразимо древняя магия…
Не меньше пары минут, наверное, пришлось поглаживать и успокаивать, рассудительным тоном изрекая всякие банальности. Наконец Яна повернулась, уже не красная, скорее чуточку пунцовая, со страшно сконфуженным видом.
— Я не знаю, как это получилось… — сказала она жалобно.
— Нечаянно, — сказал Сварог. — А как же иначе?
— Всю ночь происходило что-то странное… — сказала она, глядя на Сварога прекрасными затуманенными глазищами. — Я училась разным вещам, кто-то подсказывал, но голоса я не слышала… Приходили всякие знания… Иногда это было приятно, иногда просто жутко… То летала над солнечной равниной, безмятежной, зеленой, то падала в какие-то жуткие подземелья — переходы кривые, корявые, все время кажется, что вот сейчас из-за угла кто-то страшный выпрыгнет… Летала над морем, и спокойным, и штормящим, в голове сами собой всплывали знания, и наставления, и даже строгие предупреждения не использовать то-то и то-то во вред другим… — она улыбнулась, показавшись сейчас маленькой испуганной девочкой. — И знаешь, там все время был ты. Я тебя не видела, но все время знала, что ты рядом, и если я ошибусь, провинюсь, ты поступишь, как тогда, на берегу озера… Потому что Матушка-земля тебе велела за мной следить и воспитывать… Ты же у нее в фаворе…
Сварог вспомнил собственные необычные ощущения, пережитые во время той церемонии в Глане, а потому решил воздержаться от каких бы то ни было комментариев, толкований и попыток понять, в чем тут дело и почему именно он настойчиво маячил в ее снах в виде строгого наставника. На свете было множество вещей, которые он попросту не пытался понять, махнув на это рукой, — возможно, и сейчас следовало так поступить…
— Это очень часто повторялось, — продолжала Яна, понемногу освобождаясь от удивления и конфуза. — Что Матушка тебя поставила меня воспитывать… Не может же все оказаться простой случайностью? Во всем был смысл, хоть я его и не всегда понимала… Может быть, ты знаешь, в чем тут дело?
— Не знаю, — задумчиво сказал Сварог. — Сам теряюсь. Будет время, я тебе расскажу одну историю про Глан, будем вместе думать, вдруг да додумаемся до чего-то понятного… — он усмехнулся. — Коли уж я наставник… Может быть, уберешь за собой? — он кивнул в сторону столика. — Или еще не знаешь, как все поправить?
— Вот это-то я как раз уже знаю, — уверенно сказала Яна. — Это просто…
Глядя мимо Сварога, она подняла руки перед лицом, несколько раз сведя и разведя вытянутые указательные пальцы, беззвучно шевеля губами, — и столик с креслами, описав короткую дугу, отделились от стены, встали на свои места. Сварог вовремя поднял голову, чтобы поймать подушку, летевшую прямо ему на голову, потом подхватил медленно спланировавшее покрывало. Случайно глянув на часы, покачал головой:
— Разоспались, за полдень перевалило… Правда, мы и вернулись под утро…
— За полдень?!
Яна спрыгнула с постели. Виду нее был не то что обычный, но, пожалуй, даже несколько воинственный. С конфузами определенно покончено.
— Тебе обязательно нужно завтракать? — спросила она деловито, направляясь к гардеробу.
— Да можно и обойтись… — сказал Сварог, внезапно догадавшись. — Что, не терпится поискать?
— А как же, — Яна без особых раздумий вынула мужской костюм из плотного зеленого саржета (в подобных Сварог видел ее на каталаунских снимках). Обернулась, сказала серьезно: — Я, как и обещала, ни на что не претендую… Но коли уж ты меня взял в здешние королевы, должна я близко к сердцу принимать хелльстадские дела и делать, что могу? Вот на это ты мне позволишь претендовать?
— Конечно, — сказал Сварог, занявшись собственной одеждой.
И подумал, что речь идет не просто о хелльстадских делах, так что сдерживать ее ни в коем случае не следует, наоборот, пусть пускает в ход все, на что способна…
…Сварог и в этот раз не отступил от заведенного им же порядка — гармов не было, но эскадрилья Золотых Филинов бдительно кружила вверху. Вполне возможно, это было не просто бесполезно, а глупо — слишком многие знающие люди заверяли его, что магии в Токеранге нет ни капельки (да и бессильна против Яны любая здешняя магия). Ну, а что бы то ни было метательное, от стрелы до ракеты с ядерной боеголовкой ей не способно причинить вред изначально. Но ничего не мог с собой поделать. Очень уж сильным и въедливым оказалось стремление постоянно о ней заботиться. Быть может, потому, что помнил ее совсем юной, взбалмошной. Это о Маре заботиться не стоит, она в случае чего сама о себе позаботится так, что уцелевшие (если будут) до конца жизни станут стучать зубами при одном воспоминании о рыжей королеве…
Лодка медленно плыла в воздухе в нескольких уардах от бугристых каменных нагромождений. Они обогнули скальный массив практически весь — но Яна сидела с равнодушным, чуть ли не скучающим лицом, ни словечка не произнесла. Сварог тоже помалкивал — если что-то прояснится, сама скажет, а не получится, так не получится…
Она заговорила сама, произнесла досадливо:
— Ничего. Абсолютно. Обычный неинтересный камень, каким он был испокон веков… — и вдруг с изменившимся лицом схватила Сварога за рукав. — Остановись!
Он затормозил с похвальной быстротой, благо с лодкой это проделать было легче легкого. Они повисли в нескольких уардах над неширокой быстрой речкой. Слева и впереди, совсем близко, струилась в реку широкая полоса водопадов — белопенных, кое-где вспыхивавших крохотными радугами, когда солнечные лучи преломлялись в облачках водяной пыли.
Сварог покосился на Яну. Теперь у нее стало совершенно другое лицо — напряженное и чуткое лицо человека, пытающегося расслышать долетавшие издалека звуки — то ли песню, то ли разговор, то ли крик…
Не оборачиваясь, она тихонько сказала:
— На несколько уардов вперед, прямо напротив водопадов…
Сварог плавно передвинул рычажок. Теперь лодка висела прямо напротив водопада — но Яна смотрела не прямо перед собой, а зачем-то задрала голову, словно ее интересовало что-то, находившееся гораздо выше. Ее лицо менялось, охваченное охотничьим азартом, на губах заиграла злая, неприязненная улыбочка — с такими идут навстречу друг другу даже не дуэлянты, а наконец-то нашедшие момент свести счеты враги, и мечи уже выхвачены, и продуманы первые удары…
— Вот вы, значит, как… — процедила она сквозь зубы. — Ничего не скажешь, умно…
Сварог помалкивал: сейчас лезть с вопросами было все равно что торчать за спиной изучавшего мину сапера.
— Вплотную к водопаду! — приказала Яна, и Сварог автоматически подчинился. — Ну, ты ничего неправильного тут не усматриваешь?
Сварог мотнул головой.
— Водопад, — сказала Яна, не отводя глаз от быстрых струй. — То есть падение воды. Вода, как известно, мокрая… Ну?
И тут до Сварога дошло. Водопад был буквально перед ними, только руку протяни, и зачерпнешь воды. Они с Яной давным-давно должны были до ниточки промокнуть, окутанные невесомыми облачками водяной пыли, облитые фонтанами брызг… но оставались совершенно сухими!
