И сыграли Крышень и Рада на том острове вскоре свадьбу. Приняли венцы золотые, что сковал великий Сварог.

И на свадьбу Крышня и Рады собиралися все ясуни. И пришли Сварог с Ладой-матушкой, и Семаргл с великим Бармбю, Вышень с Майей, и три сестрицы — Жива, Мара с прекрасной Лелей.

Как на свадьбу Рады и Крышня солеталися белы лебеди и сплетали венок из лилий. И сплетали голуби сизые свой веночек из первоцветов. Из цветов первоцвета сплетён венок на головушке милой Рады, а на Крышне — венок из лилий.

Выходили Рада и Крышень на морской крутой бережок, озаряли всё поднебесье, словно Радуга вместе с Солнцем!

И родились у Рады с Крышнем вскоре детушки, брат с сестрою: Кама со Уряной младою.

Как рождался Кама-младенец, распускали– ся розы алые, соловьи в садах распевали, глухари в лесах токовали, журавли плясали в озёрах.

А Уряна, младая дева, Утренней Зарёю ^ рождалась, выпускала она на небо золотые цветы и пурпур.

Так рождалися внуки Вышня. А от них рождалися правнуки. От Оки и Камушки — Клязьма. От Урянушки и Твастыря — Асогос– тушка и Славуня.

Асогаст породил асеней, род волшебников и провидцев. А Славуня и Богумир ' породили роды славянские.

—               Расскажи, Гамаюн, птица вещая, нам о том, как реками стали боги Ра, Ока вместе с у Камой… Как стал Крышень Камнем Алатырем, как воскрес он в саде Ирийском…

—               Ничего не скрою, что ведаю…

Во горах высоких Уральских разыгралися ветры буйные. То не золото осыпалось — то слетала листва с деревьев. То не серебро расстилалось — выпала порошица белая.

Подошла пора, время Осени, и состарилось Солнце Красное, силы бога Ра ослабели. Стало тело его — серебром, стали члены его — чистым золотом, стали волосы — лазуритом.

И в горах завьюжилась вьюга, закружился там Чёрный Ворон. Ра сказал Небесной Корове:

—               Я живу, только сердце устало жить… Подыми меня ввысь на рогах своих! Стану я небесной рекою — той, что Явь и Навь разделяет. Протеку по своду небесному и стеку на Матушку-Землю.

И спросила его Корова:

—               Кто ж теперь озарит Землю-Матушку?

—               Пусть отныне златой колесницей правит сын мой — великий Хоре!

И Земун к небесам поднимала Ра. Протекал он по своду небесному и стекал Ра-рекою с Уральских гор.

* * *

Над Землёю кружился Ворон. <

Видел он — на солнечном острове, под горою крутой, по-над быстрой рекой — люлька маленькая качалась. В люльке той был Кама-мла– денец — бог, рождённый Радой и Крышним. 1

Подхватил Чёрный Ворон Каму, полетел над волнами моря и ронял его с высоты. Проглотил бога Каму Кит. Тут сын Крышня в Китовом чреве стал молить Всевышнего Бога:

—        Бог, ты вверг меня в глубину! Надо мною плещутся волны и кружатся бурные воды. Я отринут от Света Белого и объят морскою пучиной. Ты услышь меня, Бог Всевышний! Ты меня изведи из бездны!

И раздался голос Всевышнего:

—         Кит, свободу дай богу Каме!

И изверг Кит Каму на Землю.

И явился он в сад Ирийский. И встречали его Крышень с Радой. И врата они раскрывали и гостей на пир приглашали.

Было в Ирии столование и великое пирова– ние. И сурица лилась рекою по садам и златым покоям. И хвалили все Бога Вышнего. И потом прославляли Крышня, после Каму-бога хвалили и ему дары подносили.

Лук и стрелы дал сыну Крышень, привела коня ему Рада, а Сварог подарил колечко. Лада-матушка — розу алую. Если Кама выстрелит в сердце — вспыхнет сердце любовной страстью. Коль на палец кольцо наденет — значит, вскоре сыграют свадьбу. Коль подарит он розу алую — вечно будет цвести любовь!

Как далече во чистом полюшке расшумели– ся ветры буйные, травы шёлковы приклонились.

Как тут ехал Кама по полюшку. Видит Кама: в поле наездница. Добрый конь под нею играет, ярко шлем на Солнце сверкает. В правой ручке у ней — соловушка, а на левой — белый журавль.

Кличет в поле дева противника, поединщи– ка — добра молодца.

С ней съезжался Кама во полюшке. И с бела лица подъезжал он к ней. И спросил:

— Как звать тебя, дева?

— Называют меня Окою. Дочь я Дона-Аса с Ясунею. Друг у друга мы силу сверим: Бог Всевышний кому поможет?

Натянула лук поляница и стреляла в Каму младого. Вскинул лук разрывчатый Кама и пускал стрелу в поляницу. То поют не стрелы над садом — соловьиная льётся трель. То не алая кровь струится — это розы в саду алеют.

Падал Камушка-бог с своего коня. И сходила наземь наездница, и упала ему на грудь, поднимала меч богатырский. Но рука у ней застоялась, в ясных очушках помутился свет. Сшиб тогда поляницу Кама — падал ей на белые груди, высоко поднимал он свой острый меч, но рука его застоялась…

И сказала Каме девица:

— Видно, Бог решил нас с тобой мирить, ты возьми меня, Кама, в жёны!

Поднимал тут Кама наездницу, целовал в уста её сахарные, называл женою любимою.

Приезжали они в светлый Ирий. И устроили брачный пир. Все на свадьбе той наедались, все на брачном пиру напивались.

Стал по саду Кама похаживать, говорил жене таковы слова:

— Нет сильнее моей любви! Я в других сердцах зажигал любовь — ныне сам поражен любовью! Я женил других — ныне сам женюсь. Я всех лучше владею луком и сердца за жигаю страстью! И стрелою любви я тебя сразил!

Говорила Ока:

— Я не хуже тебя. И любовь моя посильнее, страсть моя пожарче пылает!

Каму речи те распалили:

— Мы поедем в чистое поле и пускать будем в поле стрелы. Кто кого тогда поразит?

Выезжали они в чисто поле. Кама клал кольцо золотое на свою головушку буйную, говорил жене таковы слова:

— Отойди от меня далёко и пускай калёную стрелку, чтоб она попала в колечко.

Натянула Ока лук разрывчатый и пускала стрелку калёную. И попала стрелка в колечко.

И сказал бог Кама младой Оке, чтобы встала она напротив. Клал на голову золото кольцо. И сказала ему Ока:

— Не пускай ты, Кама, стрелу свою! Так погубишь ты две головушки! В чреве я ношу чадо малое — твоего сыночка родимого! В серебре по колено ножки, ну а руки по локоть в золоте, на затылке сияет Месяц, очи ясные как огонь горят!

Не послушал Кама Оку. Он натягивал лук волшебный и стрелял в кольцо золотое, а попал Оке прямо в сердце. Тут Оке вместе с Камою славу поют…

Кама-бог подходил к молодой Оке, распластал он ей чрево женское. Видит — чадо в нём изнасеяно. В серебре по колено ножки, ну а руки по локоть в золоте, на затылке сияет Месяц, очи ясные как огонь горят. Становил он меч пред собою и на меч тот бросился сердцем.

Там, где кровь протекала Камы, протекла там реченька Кама.

Где лежала с сыном Ока — протекли там Клязьма с Окою.

…Как цвела роза алая в Ирии, в розу был влюблён соловей. Пел ей песни, близ розы вился. Но не смог он к милой пробиться, лишь шипами сердце изранил…

Быстротечны жизнь и любовь, и за песнею соловьиной — наступает смерти молчанье. Но у самого края бездны — той, откуда возврата нет, — роза алая расцветает и поёт над ней соловей!

Как в небесном саде Ирийском собирался Крышень в дорогу. Оседлал коня Белогривого, брал с собою волшебный лук.

Майя-матушка так наказывала, так младому Крышню говаривала:

—        Ты не ездь за речку Смородину, не ходи к горе Алатырской!

Говорила Крышню и Рада:

—         Вижу я — клубятся туманы! Слышу голос Чёрного Ворона. Ты не ездь за речку Смородину, не ходи к горе Алатырской!