Однако, несмотря на свое горе, Говард написал в течение зимы 1935—1936 года пять вестернов и продал их в солидный журнал, называющийся «Аргоси»; до этого ему удалось опубликовать на его страницах лишь один рассказ, и он давно мечтал о том, что будет регулярно снабжать этот журнал своими произведениями. Два из его рассказов были вестернами в полном смысле этого слова — обычные заурядные истории, они назывались «Мертвые помнят» и «Святилище стервятников». Но остальные три — одни из лучших юмористических вестернов Говарда, их невозможно читать без смеха. «Человек из Пекоса», «Люди на суде Линча» и «Мятеж в Бакснорте» — эти рассказы были опубликованы в августе — ноябре 1936 года и служат неопровержимым доказательством, что настоящий писатель даже в самую трудную для него минуту может создавать достойные произведения, если находит хоть какое-то время для творчества. Эти рассказы также Доказывают, что с литературной точки зрения Говард был молодым, многообещающим писателем. 

Произведения, написанные им в 1936 году, были менее удачными. Он почти завершил работу над романом «Альмарик» и еще над одной небольшой повестью; но по этим произведениям нетрудно заметить, в каком состоянии был тогда Говард.

«Альмарик» был его третьим романом, не считая автобиографического произведения «Пост-Оукс и Сэнд-Рафс». Этот небольшой роман написан в жанре фантастической сказки в духе рассказов Бэрроуза о Джоне Картере с Марса. Как и Бэрроуза, Говарда не слишком заботила научная достоверность, и он писал роман с небывалым размахом. Легко догадаться, что писатель надеялся отослать свое произведение в один из научно-фантастических журналов, которые в 1930-х годах росли, как грибы после дождя. 

Изобретя машину, с помощью которой человек может в мгновение ока оказаться на далекой планете, ученый помогает Исе Кэрну уйти от закона, отправив его на планету Альмарик. Описание, которое ученый дает Кэрну, самому сильному человеку в мире, довольно точно подходит самому Говарду, или, скорее, его идеализированному представлению о себе:

«Многие люди рождаются не в свое время; Иса Кэрн, во всяком случае, родился не в свою эпоху. Он не был ни слабоумным идиотом, ни примитивным человеком, выходцем из низших слоев населения; его интеллект был гораздо выше среднего, но тем не менее в современном мире он был не на своем месте. Я никогда не знал ни одного человека, который был бы так мало приспособлен к жизни в эпоху машин…

Он был беспокоен и порывист, не терпел никаких ограничений и не признавал ничьих авторитетов. Он ни в коем случае не был возмутителем общественного спокойствия, но никогда не мирился с тем, что, как ему казалось, являлось хотя бы малейшим посягательством на его свободу. Им владели примитивные страсти, у него был буйный нрав, а храбростью он не уступал ни одному человеку на планете. Даже во время, спортивных соревнований он должен был сдерживать себя, чтобы не искалечить своих соперников. Короче говоря, Иса Кэрн был очень странным человеком — человеком, чье тело и склад ума были характерны скорее для первобытной эпохи». 

В колледже с Кэрном невозможно было играть в футбол, не рискуя закончить игру с переломанной рукой или ногой. Ему окончательно запретили играть, когда случайно, не рассчитав силу удара, он убил партнера по тренировкам. Затем он и его приятель не сошлись во взглядах на политику, и Кэрн в качестве убедительного довода разбивает ему голову. Вот почему он был вынужден лететь на Альмарик.

На планете Альмарик Кэрн оказывается среди необыкновенно сильных неандертальцев, живущих в городах и обладающих красивыми женщинами. Кэрн счастливо обитает среди них, пока его вместе с возлюбленной не похищают крылатые существа, похожие на демонов. Эти чудовища, или яги, оставляют пленников в черной цитадели Югги, на горе Ютла, на берегах реки Йо в стране Ягг. Там они встречаются со злой королевой Ясминой. Как воскликнул потом один из критиков: «Йиго-го, иго-го!»

Бурное, насыщенное событиями повествование может бессознательно понравиться читателю, который не будет обращать внимания на все несоответствия и– нелепости в романе. Хотя он и вышел в 1939 году в журнале «Сверхъестественные истории» в трех частях, это одно из самых слабых произведений Говарда.

Конец этой истории довольно необычен. Землянин и его подруга хотят привнести достижения земной культуры в примитивную культуру его новой родины. Эта концовка настолько не соответствует общему замыслу романа — населенного благородными дикарями, проникнутого романтикой первобытного существования, что мы подозреваем, что она была дописана либо Огисом Клайном, литературным агентом Говарда, либо Фарнсуортом Райтом, редактором «Сверхъестественных историй», с целью попытаться предотвратить негативный отклик читателей. 

Примерно в тот же период Говард начал писать повесть «Нехт Семеркехт». Она отражает помыслы самого автора — Говард пытался убедить себя преодолеть естественную тягу к жизни и выполнить давнее обещание умереть вместе со своей матерью.

Главный герой повести — Эрнандо де Гусман, участник королевской экспедиции 1540—1542 годов, направлявшейся из Мексики в Канзас в поисках золота. Эрнандо заблудился в прерии и после долгих скитаний набрел на Город, в котором жили полуцивилизованные индейцы; городом правит злой бессмертный волшебник по имени Нехт Семеркет.

Как и во многих произведениях Говарда, события в повести развиваются бурно, но вскоре сюжет становится все более схематичным, а потом, как в рассказе «Волки по ту сторону границы» превращается просто в набросок. Эндрю Дж. Оффутт закончил повесть, опираясь на эти наброски,— в конце концов Эрнандо удается избавиться от злого колдуна. Но его триумф длится недолго, потому что в город врываются индейцы с равнин. Египетский маг, умирая, успевает напустить на них ядовитый газ; и все — главный, герой, захватчики-индейцы и просто ни в чем не повинные люди — в конце рассказа погибают.

«Нехт Семеркехт» — последнее произведение, написанное Говардом, от него веет мраком и ужасом перед неизбежностью судьбы. Однако эта повесть представляет для нас интерес по двум причинам. Во-первых, в ней приводится к логическому завершению одна из повторяющихся тем произведений Говарда — всеобщее разрушение. Еще большее значение для биографов имеет глубина проникновения в сущность борьбы между жизнью и смертью, которая непрерывно происходила в душе Говарда в первую половину 1936 года.

Оставшись один среди равнин, Эрнандо ощущает инстинктивную жажду жизни, которая просыпается в нем в тот момент, когда жизнь не стоит того, чтобы за нее бороться. Эрнандо размышляет о том, что бессмысленно цепляться за жизнь только потому, что примитивный инстинкт заставляет нас так поступать. Говард выделил курсивом внутренний монолог Эрнандо:

«Мы, люди, пытаемся дать разумное объяснение слепому инстинкту самосохранения и строим уютные воздушные замки, чтобы доказать, будто жить лучше, чем умереть, в то время как наш хваленый — но игнорируемый нами! — интеллект отрицает жизнь, как ни поверни! Ах, но как же мы, цивилизованные люди, ненавидим и боимся своих «животных» инстинктов!.. Так же, как ненавидим и испытываем ужас перед открывающейся темной, наполненной пронзительными криками пропастью первобытных начал, которые и породили род людской…

О, разумеется, все наши действия определяются здравым смыслом, даже когда он подсказывает нам, что лучше умереть, чем жить! Не ум, которым мы так гордимся, приказывает нам жить — и убивать ради выживания,— но слепой безрассудный животный инстинкт».

Эрнандо де Гусман, как и его создатель, не мог обманывать себя и думать, найдется ли логическое объяснение, почему он должен продолжать бороться, почему не «прекратить существование, от которого уже давно испытываешь мучительную боль, а не наслаждение». Он знал, что, даже если он сумеет добраться до лагеря, даже если найдет золото, жизнь останется такой же убогой, как и прежде. Но в отличие от своего создателя, Эрнандо последовая зову своих животных Инстинктов и продолжал сражаться за жизнь.