Пылающий красный шар солнца поднимался над верхушками низких деревьев: день обещал быть жарким.

Ник надеялся, что успеет добраться до леса прежде, чем начнет припекать по-настоящему. Конечно, он собирался выехать пораньше, но всегда же найдется какая-нибудь причина…

Ник сердито смотрел вперед на дорогу сквозь стекло шлема.

Ну почему всегда существуют чьи-то планы, в которые его желания не вписываются?

Неужели Марго действительно все делает так, чтобы все намерения Ника никогда не выполнялись? Одно время он так и думал, однако она настолько логично и убедительно доказывала, почему та или иная его идея абсурдна, что отец всегда с ней соглашался.

По крайней мере, ей не удалось испортить Нику этот уик-энд. Возможно, потому, что у отца были свои планы – или, скорее всего, у нее. Пройдет год – только один год! – и Марго сможет говорить все, что угодно. Ник ее не услышит: его здесь не будет! В тот день, когда он уедет, для него и начнется настоящая жизнь. Он с удовольствием предвкушал этот день.

Отец… Ник поспешно отогнал эту мысль. Отец… он выбрал Марго, ему нравится ее спокойная рассудительность.

Ну и ладно, вот пусть и живет с ней и ее рассудительностью! А Ник не останется с ними ни одной лишней минуты.

Деревья по сторонам стали выше и росли ближе друг к другу. Однако дорога под колесами мотоцикла была ровной и чистой, и можно было как следует разогнаться. После поворота к озеру уже не очень-то разгонишься, но в любом случае к полудню он доберется до коттеджа.

Постепенно Ник забывал то, что осталось позади, предвкушая то, что его ждет. Уик-энд – а это был большой уик-энд, с пятницы до понедельника – принадлежал ему одному. Марго не любила домик у озера. «И как это она до сих пор не уговорила отца его продать?» – подумал Ник.

Возможно, ей просто все равно; она владеет столь многим так же, как владеет отцом. Хмурый взгляд Ника еще больше потемнел, черные брови сошлись на переносице, губы крепко сжались. Это сердитое выражение теперь никогда полностью не сходило с его лица, слишком часто за последние три года оно появлялось.

Ник управлял мотоциклом, как его предки когда-то правили лошадью – слившись с ревущей машиной в единое целое. На нем круглый шлем, а также футболка, уже порядком запорошенная пылью, старые застиранные джинсы и ботинки. В крепко-накрепко привязанных сумках лежала прочая его одежда и еда – в летнем домике есть еще консервы, а кое-что он купит по пути. Бак залит доверху, и четыре дня он будет свободен – будет самим собой! Ником Шоу, а не сыном Дугласа Шоу, не пасынком Марго (хотя, конечно, об этих родственных отношениях почти никогда не говорили). Ник Шоу собственной персоной, сам по себе и в одиночестве.

Дорога, извиваясь, шла под уклон. Ник миновал несколько редких домиков и остановился возле магазина у подножия холма.

Кока-кола отлично подойдет, и у Хэма Ходжеса она всегда ледяная.

Хлеб, сыр – списка Ник не составлял, просто надо было купить то, что не пострадает на ухабах. Он громко протопал ботинками по крыльцу и потянулся к дверной ручке. За затянутой металлической сеткой дверью нечто черное открыло пасть и зашипело почти неслышно, но явно угрожающе.

Ник сдернул с головы шлем.

– Руфес, я не пришелец с Марса, – сказал он огромному коту.

Немигающие голубые глаза по-прежнему неотрывно смотрели на него, но пасть закрылась.

– Руф, ну-ка отойди от двери. Сколько раз тебе говорить: будешь там сидеть – на тебя однажды наступят.

Ник рассмеялся.

– Кто, Хэм? Посетитель, который приходит за покупками, или тот, который уходит, потому что ты огорошил его непомерными ценами?

Кот с надменным видом чуть посторонился, позволяя Нику пройти.

– Ник Шоу! – Из-за прилавка ему навстречу вышел довольно молодой человек. – Твои приехали на уик-энд?

Ник покачал головой.

– Я один.

– Жаль, что твой отец не смог: Ларри Грин видел в заливчике здоровенных рыбех. Час назад мы с ним говорили, он как раз и сказал, что мистер Шоу обязательно должен приехать на рыбалку. Он уже так давно здесь не был.

Хэм старался быть тактичным, но это не слишком ему удавалось. Ник переступил с ноги на ногу. Имени Марго здесь не упоминали, но всегда о ней помнили, как и он, когда говорили о его отце. Раньше, до нее, отец любил это озеро – летом и осенью проводил здесь каждую свободную минуту. А теперь как долго еще он сохранит за собой домик?

– Да, – ответил Ник ровным голосом, что далось ему с трудом. – Ты же знаешь, Хэм, он очень занят.

– Полагаю, ты сам-то не за наживкой пожаловал?

Ник вымученно улыбнулся.

– Ты меня знаешь. Я так же люблю рыбалку, как Руфес – собак. А надо мне чего-нибудь поесть – что можно везти на мотоцикле и не разбить. Найдется ли немного знаменитого хлеба Эми?

– Посмотрим. Думаю, кой-какая выпечка найдется…

Ходжес скрылся в заднем помещении магазина, а Ник прошелся, выбирая себе остальное. Ветчина из холодильника, сыр. Уж сколько лет он заходит сюда и давно знает, где что лежит.

Руфес опять улегся и занял свой пост у двери. Огромный котище, но не толстый. Даже наоборот, довольно тощий, несмотря на все те полные мисочки, которые он дочиста вылизывает каждый день. Статью он в сиамского отца, а масти был обыкновенной – черной.

– Как нынче охота, Руфес? – спросил Ник, вернувшись к прилавку.

Одно ухо дрогнуло, но сам кот даже не шелохнулся. Он смотрел на улицу с таким напряженным вниманием, что Ник тоже пошел поглядеть. Должно быть, там птица или даже змея. Но он ничего не увидел.

Это не означало, что там ничего нет. У кошек иное зрение, чем у людей, они видят гораздо больше. На дороге вполне могло что-то быть, для человеческого зрения невидимое…

«Интересно, – подумал Ник, – сколько правды в тех книжках, в которых пишут о различных формах существования? Например, в той, где говорится, что в нашем мире, возможно, существуют и иные формы жизни, не видимые для нас так же, как мы не видимы для них?»

Не очень-то приятная мысль. Здесь хлопот не оберешься и с тем, что ты можешь видеть.

– Что там такое, Руфес? Летающая тарелка?

Кот был настолько поглощен наблюдением, что Ник даже слегка забеспокоился.

Руфес вдруг широко зевнул и потянулся – что бы там ни было, оно ушло.

Ник вернулся к прилавку. На нем лежала раскрытая книга; он поднял ее и прочел название: «Нас посещают пришельцы», некоего Кила. Рядом лежала другая: «Снова об „этих штуках“ Сандерсона. Эту книгу он читал по настоятельному совету Хэма. У Хэма Ходжеса была целая библиотека подобной литературы, начиная с „Описания таинственных происшествий“ Чарлза Форта. Книги эти действительно поражали воображение, а Хэму было чему удивляться

– после того, что произошло с его двоюродным братом на Короткой Дороге.

– Достал тебе целую буханку белого хлеба с изюмом и пяток булочек, – объявил Хэм, возвращаясь. – Эми сказала, что булочки надо подогреть. Они вчерашние.

– Хоть двухнедельные – все равно хороши, если пекла их она. Мне повезло, что она может дать так много за день до того, как печь новые.

– К нам должны были приехать люди, но не приехали, и осталось слишком много хлеба. – Хэм поставил пластиковый пакет с хлебом и булочками на прилавок рядом с Ником. – Странное дело. Этот парень позвонил в прошлую пятницу – ровно неделю назад. Сказал, что он из Института Хэденгайма и что они собирают материал о Короткой Дороге. Хотел сюда приехать и порасспросить людей о Тэде и Бене… – Хэм помолчал. – Подумать только – сколько уже времени прошло с тех пор, как они исчезли. По крайней мере, это отпугнуло народ и некоторое время на дорогу никто не совался. Но теперь кто-то снял на лето дом Вилсона, а туда сейчас одна дорога – по Короткой. Поэтому опять начинают ездить. В общем, тот парень сказал, что занимается исследованиями, и спросил, где он сможет остановиться. У нас есть домик, и мы сказали, что поселим его. Но только он так и не появился и не позвонил.