– Не в ближайшие два дня, – качнулся Алиус. – Твой брат должен открыть глаза, уснуть и снова открыть их. Только после этого можно быть уверенным, что он выберется.
– Но ты уверен, что он выберется, – прищурилась Ути.
– Да, – снова качнулся Алиус. – И более тяжелых вытаскивали. Я и сам был более тяжелым. Правда, и вытаскивался полгода.
– Я все узнала про тебя, – проговорила Ути. – Ты и в самом деле угодник. Тебя продала свеям колдунья. Еле живого.
– Да, – пожал плечами Алиус. – Зачем мне было лгать? Почти мертвого.
– Почему она не убила тебя? – прищурилась Ути. – Ты ведь, кажется, ей изрядно досадил?
– Ей сказали, что убийство угодника – плохая примета, – объяснил Алиус. – К тому же она решила, что я и так сдохну. А я не сдох. И Слагсмал будет жить. Только и отличие, что я выбирался из-за полога сам. И очень медленно. До сих пор все еще частью там.
– И это так, – продолжила Ути. – И об Ордене Слуг Святого Пепла за ночь для меня узнали все, что могли узнать. То есть почти ничего. Когда-то, давно, он был. Потом прекратился. Сейчас опять появился. В нем одни женщины-убийцы. Кажется, их мало. Где располагается орден – не знает никто. Кто ему покровительствует – не знает никто. Зачем он – не знает никто. Когда-то он был тонким инструментом, чтобы удалять те опухоли, до которых не могла добраться инквизиция. Но и тогда о нем почти ничего не было известно, а теперь и инквизиции как будто нет!
– Не слышал об опухолях, которые удаляла инквизиция, – проговорил Алиус. – О тысячах несчастных, замученных без причины – сколько угодно.
– В том числе и угодников, – усмехнулась Ути. – Расскажи мне о том, на кого покушался этот орден.
– Рассказывать особо и нечего, – вздохнул Алиус. – Орден покушался на одного из сыновей короля Лаписа, при котором я был воспитателем. Недолго. Принц недостойно повел себя в состязании на Ардуусской ярмарке, и отец нанял меня. Наверное, за мой спокойный нрав. На этого принца и было покушение. Но его смогла спасти его собственная мать, которая была чуть удачливее, чем Слагсмал. Или убийца, подосланный к принцу, был чуть слабее.
– И этот перстень… – подняла ладонь Ути.
– Служил для того, чтобы найти того, кого нужно убить, – закончил Алиус. – Он ведь светится.
– А потом этот принц… – начала Ути.
– Мне неизвестна его судьба, – вздохнул Алиус. – При следующем нападении я был почти убит. И оказался у свеев.
– Но ты знаешь… – сузила взгляд Ути.
– Я знаю, – кивнул Алиус. – Я – угодник. Это – камень Митуту. И в тебе тоже.
– Зачем? – наполнила болью глаза Ути. Или постаралась наполнить.
– Мне это неведомо… – вздохнул Алиус. – Я бы такого груза не желал. Хотя тот, кто его получает, получает и иное.
– Что же? – нахмурилась Ути.
– Думаю, разное, – пожал плечами Алиус. – Силу, удачу, что-то еще. Мне не выпадал такой камень. Поэтому я могу только предполагать. Думаю, что твою силу он лишь упрочил.
– Но чего хочет этот Орден Слуг Святого Пепла? – спросила Ути, разглядывая светящийся перстень на пальце. – Зачем ему моя смерть?
– Не знаю, – ответил Алиус. – Камень Митуту нельзя извлечь, вырезать, забрать себе. Если тебя убьют, Ути, он сам найдет себе хозяина. И так будет до тех пор, пока Лучезарный не вернется.
– Лучезарный? – Ути выпрямилась, безжизненно произнесла: – И скоро это произойдет?
– Это будет зависеть от количества крови, вылитой на землю Анкиды, – произнес Алиус. – И, может быть, от того, сколько будет убито хозяев камней, пока он не окажется в груди того, кто будет делать то, что угодно Лучезарному. Может быть, Слуги Святого Пепла хотят подправить волю Лучезарного? Помочь ему? Правда, тогда выходит, что они ему служат, но не Энки? Хотя кто ему служит, кроме угодников? Я и в них не во всех уверен…
– Но почему я? – в мгновение скривилась в жалобной гримасе Ути. – Почему я?
– Что-то приманило его, – предположил Алиус и вдруг увидел едва приметный жест. Ладонь, которой Ути что-то прижала к груди через платье. Алиус выпрямился и вдруг почувствовал сквозь брезгливость и неприязнь к властной красавице жалость к ней же. И это не было результатом ее ворожбы.
– А ведь тебе приходится нелегко, Ути. Со всей твоей силой. Береги себя.
– Уж не сомневайся, – жестко ответила она. – Иди. Я еще буду говорить с тобой.
– Надеюсь на это, – поднялся и поклонился правительнице Алиус.
– Эта… – Ути окликнула его в спину. – Эта Аксилла – твоя женщина?
– Да, – обернулся и склонил голову Алиус.
– И она корчит гримасы, чтобы уберечь себя? – усмехнулась Ути.
– А что ей еще делать? – спросил Алиус.
– Женщина должна полагаться не на гримасы, а на своего мужчину, – отчеканила Ути. – Иди.
Когда лаэт вышел наружу, он увидел, что рядом с шатром Ути ставится еще один шатер и сотни свеев развертывают лагерь. А из лекарского шатра вышел высокий и, что удивительно, черноволосый широколицый свей. Он на мгновение задержался напротив Алиуса, окинул его взглядом, потянулся за мечом, чтобы срубить голову наглецу рабу, посмевшему не склонить ее, но услышал за спиной шипение Вермиса:
– Это тот самый лекарь, властитель Джофал! – и оставил меч в ножнах. Только ударил Алиуса ладонью в лицо так, что тот не вошел в шатер, а почти вкатился в него, хлюпая кровью из сломанного носа. Взгляд правителя, который без обиняков говорил лаэту, что ему не жить, Алиус, подтягивая к стертой в кровь ноге камень, поймать успел.
У ложа Слагсмала уже стояли не только свейские, но и вентские стражники. Из-за ширмы появилась Фламма, едва не бросилась к Алиусу со слезами, но споткнулась, упала, заковыляла, волоча за собой собственную тяжесть.
– Успокойся, – принялся вытирать кровь платком Алиус. – Не первый раз, может, и не последний. Заживет. И зачем здесь нос? Носом тут невозможно дышать, вонь одна!
– Ты радуешься? – удивилась Фламма.
– Я не поклонился ему, – гордо прошептал Алиус. – Отец нашего ребенка не поклонился разбойнику.
– Герой, – укоризненно покачала головой Фламма и добавила тише: – Ты лучше подумай, как сделать, чтобы не перебили наших лекарок после того, как мы уйдем!
– Им всего лишь следует оставаться возле больного, – прохрипел Алиус. – Эти разбойники злы, но не настолько глупы. Этих лекарок мы уже натаскали, а других еще поищи!
…Слагсмал открыл глаза следующим утром. Прохрипел что-то, но Алиус уже был наготове, влил ему в рот воду, смешанную со снадобьем, разложил целебные травы, раскинул заранее приготовленное заклинание бодрости. Плеснул в него столько силы, что, будь Ути не просто одаренной камнем Митуту, а еще и показавшейся Алиусу колдуньей, она бы вздрогнула от яркости этого заклинания и за несколько лиг. Зато глаза Слагсмала прояснились, и в них появилось то же самое, что и в глазах Джофала – ненависть, решимость и что-то непроглядное и черное.
– Ути, – шевельнулись губы.
Она вбежала в шатер через секунду. Замерла перед ложем, расплылась в улыбке, с этой же улыбкой обернулась к вошедшему за ней Джофалу, опустилась на колени, прижалась к щеке Слагсмала щекой. Вент медленно, с трудом согнул левую руку, обнял Ути, посмотрел на Джофала и очень тихо, но твердо сказал:
– Выступаем!
– Но… – запротестовала Ути.
– Выступаем через десять дней. Я встану. Мои Тимор и Обстинар. Твои, Джофал, как ты и хотел – Касаду и, если захочешь, Махру.
– Это хорошо, – расплылся в широкой улыбке Джофал. – Не люблю я эти горные крепостенки.
– Встретимся у Аббуту в начале осени, – в изнеможении закрыл глаза Слагсмал и, прежде чем задышать тяжело, но ровно, добавил: – Или раньше. Но я встану через десять дней. Пусть лекари стараются.
Ути и Джофал повернулись к согнувшемуся в поклоне, зажавшему в руке истрепанный пергамент Алиусу.
– Я все сделаю, – зачастил лаэт. – Вот, тут я уже составил все снадобья… Но десять дней… Это мало. Мало, но можно, – еще быстрее начал говорить Алиус, словно испугался сдвинутых бровей Джофала, к тому же захлюпал опухшим носом, из которого снова пошла кровь. – Можно. Тогда я… Аксилла! – словно в отчаянии он повернулся к застывшей среди лекарок Фламме. – Ты мне поможешь. Нужен пепел! Белый пепел с кровью и пыльцой тысячелистника. Но без тлена. Я различу кровь, но пыльцу только ты. И охрану! Двоих крепких воинов. Или троих. И снять эти камни с ног. Надо бы еще мешки с гнилью отнести в развалины, чтобы не оскорблять обоняние правителя Слагсмала, правителя Джофала и правительницы Ути.
