Это было значительным рывком вперед в карьере Мэрилин, и, конечно, она сильно беспокоилась. Даже Джонни Хайда — непоколебимого в его вере в Мэрилин — мучили неприятные предчувствия. «Это может раздавить тебя, — сказал он ей. — Ты уверена, что сможешь справиться с этой ролью?»

«Но ты же сам сказал, что я — звезда, — ответила она ему. — И ты не веришь, что я справлюсь?»

«Я верю, — ответил он. — Просто я волнуюсь. Давай продолжай заниматься с Наташей».

Когда Наташа начала заниматься с Мэрилин, работая со сценарием «Асфальтовых джунглей», произошло нечто настолько тревожное, что заставило ее обратиться непосредственно к Джонни. Женщина, которая была подругой и ученицей Наташи в то время, вспоминает, что произошло. «Как рассказывала мне Наташа, в сцене, над которой они с Мэрилин работали, ее героиня была счастлива и болтала о предстоящей поездке. Затем в дверь должны были постучать, и она сильно пугалась. [В сценарии] в комнату входила группа мужчин и угрожала ей тюрьмой, если она не признается, что солгала. Однажды вечером Наташа приехала к Мэрилин домой, чтобы проработать эту сцену. Но Мэрилин не открыла дверь. Подходя, Наташа видела, что в окнах квартиры Мэрилин горит свет, но после стука в дверь и ожидания в течение нескольких минут она увидела, что свет погас. Наташа продолжала стучать и выкрикивать имя Мэрилин до тех пор, пока свет наконец не зажегся снова и дверь не открылась.

Мэрилин заявила, что весь вечер она слышала, как какие-то мужчины стояли у нее за дверью и стучали. Она говорила отрывистыми фразами и казалась не в себе.

Поначалу Наташа не придала значения этому инциденту, полагая, что Мэрилин пыталась создать в реальной жизни страх, который она должна будет показать в фильме. Однако в течение вечера Мэрилин нередко останавливала работу и говорила Наташе, что слышит голоса... Она заставляла ее прислушиваться и спрашивала, слышит ли она то же самое. Затем она спросила: «Вы это слышали? Вы это слышали?» Наташа отругала ее. Она думала, что Мэрилин пытается оправдать этим то, что забыла слова роли. Однако еще до того, как они завершили занятия, Наташа начала понимать, что с Мэрилин что-то не в порядке».

Несколько вечеров спустя Наташа договорилась о встрече с Джонни Хайдом.

В то время Наташа полагала, что Джонни использовал Мэрилин для собственного удовольствия, а также чтобы похвастаться ею в голливудском обществе. Наташа, сама испытывая сильные романтические чувства к Мэрилин, была бы счастлива удалить его из ее жизни. Она полагала, что Мэрилин не нуждается в Джонни. Она чувствовала, что если будет продолжать работать с Мэрилин, то она могла бы стать тем человеком, который выстроит Мэрилин карьеру. По мнению Наташи, своей новой репутацией прекрасной актрисы Мэрилин, безусловно, обязана работе с ней. Кроме того, присутствие Джонни в жизни Мэрилин угрожало уменьшить ее, Наташи, значимость. Что будет, если именно ему в конце концов припишут успех Мэрилин? Что случится, если Мэрилин почувствует, что он важнее для нее, чем Наташа? Наташа использовала эту атмосферу страха, ненадежности и ревности. «Она хотела, чтобы Джонни отошел в сторону, — продолжала ее подруга и ученица. — Я полагаю, она надеялась, что он станет считать Мэрилин бракованным товаром, если узнает, что она теряет рассудок, и тогда она [Наташа] снова станет главным человеком для Мэрилин».

По этой причине Наташа сказала Джонни, что волнуется за Мэрилин и считает, что он слишком сильно давит на нее. Она утверждала, что «личное внимание» к нему усиливает стресс. Поначалу она говорила в общем, не конкретизируя и не касаясь того, что произошло во время работы над ролью. Однако, поскольку ее слова не произвели на Джонни желаемого впечатления, Наташа во всех подробностях описала ему, что произошло во время занятий. «Она слышит голоса», — заявила она.

Джонни не был удивлен. Казалось, он уже знал о «голосах» Мэрилин. Возможно, она уже рассказывала ему о них. Естественно, он не поднял руки вверх и не капитулировал, как надеялась Наташа. Вместо этого он сильно обеспокоился и начал прикидывать, что он может сделать, чтобы помочь ей. «Джонни считал врачей настоящими волшебниками, — рассказывал один из его сотрудников. — В этом он был похож на почти любого, кто работал в шоу-бизнесе в то время. Если актер не мог сниматься, первый, о ком вспоминали, был доктор».

Не важно, что требовалось лечить, грипп или депрессию — Джонни знал, что основным лекарством в мире шоу-бизнеса были барбитураты. Когда все это произошло, он первым предложил Мэрилин попробовать барбитураты. Он полагал, что эти лекарства могли помочь его подруге создать мир, в котором она будет чувствовать себя безопаснее. Кроме того, он думал, как и многие другие в то время, что у этих препаратов нет никаких противопоказаний. Он видел в них дверь к счастью и удовлетворению. В том, что они доступны почти исключительно людям богатым и влиятельным, он видел свидетельство их эффективности. Возможно, в качестве примера эффективности этих лекарств он использовал блестящую карьеру Джуди Гарланд, которая в течение предшествующего десятилетия служила для «Метро» банкоматом: суньте в отверстие допинги, антидепрессанты или что-то в том же духе, и из окошечка посыплется куча денег.

По распоряжению Джонни врачи студии начали регулярно прописывать Мэрилин лекарства. Она с удовольствием принимала их. Они принесли облегчение, по крайней мере, на некоторое время. Ее тревога уменьшилась. Голоса стали менее опасными и меньше беспокоили. Конечно, была одна проблема с новой действительностью — это не был реальный мир.

«Асфальтовые джунгли»

Осенью 1949 года Мэрилин начала работу в суровой криминальной драме Джона Хьюстона «Асфальтовые джунгли» — первом так называемом «трюковом приключенческом фильме», в котором главными героями были преступники. У Мэрилин была очень эффектная, яркая роль второго плана — три кратких появления на экране общей длиной около пяти минут — в классическом «черном» фильме в роли Анжелы Финли, женщины, будоражащей своей сексуальностью, чувственной любовницы пожилого, женатого, хорошо упакованного мошенника (атторней). Его играл актер, с которым у MGM давно был заключен многолетний контракт, — Луи Калерн. Когда фильм наконец вышел (в мае 1950 года), он заработал четыре «Оскара», два из которых были за сценарий и режиссуру Хьюстона, а два других — за черно-белую кинематографию и за лучшего актера второго плана (Сэм Джефф). Мэрилин отлично показала себя в этом фильме, продемонстрировав свои актерские способности. Однако ее имя не появилось в начале фильма. Оно было упомянуто в общем списке в конце фильма — одиннадцатым из пятнадцати имен. Однако это было начало — важное кино, которое станет катализатором будущих великих событий в ее жизни и карьере.

«Она упорно трудилась и, как мне кажется, упорно совершенствовала себя, — позднее будет говорить Джон Хастон. — Я помню, что пробы проходили очень интересно, потому что сцена, как предполагалось, происходила на кушетке, а никакой кушетки у нас там не было, так что она легла на пол и так читала текст. Тем не менее она не была довольна полученным результатом и спросила, нельзя ли повторить. Я сказал: «Конечно. Сделайте это столько раз, сколько вам надо». Она не знала, что получила эту роль еще до того, как произнесла хотя бы одно слово.

Я просто знал, что она создана для этой роли, еще до пробы. Она была настолько уязвима, настолько сладка, настолько желанна, что вы просто таяли в ее присутствии. Я не могу понять, как никто не мог взять ее в какое угодно кино? Она идеально подходила для роли в «Асфальтовых джунглях». Она сказала мне: «Я хочу, чтобы вы знали — это будет моим самым значительным фильмом». И я ответил ей: «Удачи тебе». Она волновалась, что будет недостаточно хороша в этой роли, но я знал, что у нее все получится. «Что, если я подведу вас?» — спросила она меня. «Не подведешь, — сказал я ей. — Просто будь сама собой, и все будет прекрасно». Возможно, все решил счастливый случай, не знаю. Одно ясно — она была к нему готова».