...Когда сейчас я вспоминаю эти бессонные, бредовые ночи, проведенные на грязном полу Крымских казарм, когда то и дело слышится скрип дверей, ведущих во двор, и видишь силуэты санитаров, выволакивающих на носилках новых мертвецов,— приходит в голову одна назойливая мысль: ведь все эти молодые люди, сыны Украины, так рано ушедшие из жизни, могли бы еще отдавать свою буйную энергию, свой труд, свои способности на пользу Украине, и прежде всего — той части ее земли, на которой они родились.

При правильном, подлинно революционном, а не предательском руководстве они могли бы еще тогда отвоевать украинский Львов, добиться создания в нем украинского университета, передать в руки народа нефтяные залежи Прикарпатья, сахарные заводы Городенки и Ходорова, отнять у Сангушек, Потоцких, Дзедушицких и прочих магнатов сотни тысяч гектаров земли и передать ее крестьянам, тем самым делая ненужной эмиграцию украинского крестьянства за океан.

Что же вышло на поверку? Петрушевичи, Левицкие и другие буржуазные политиканы, напичкав националистической ложью мозги нашей молодежи, сперва превратили усусусов — галичан (ставших основой будущей «Украинской Галицкой Армии») в палачей украинского народа, в палачей тружеников восставшего Дрогобыча и других городов и сел Западной Украины, а потом погнали их под обманными лозунгами в бесславный, гибельный поход на большую Украину.

Рядом со мной тогда на полу Крымских казарм лежал ярый папист, богослов, ставший потом одним из приближенных униатского митрополита Андрея Шептицкого, некий Петро Голинский.

Выздоравливая, он стал разговорчивым и хвастался нам, как еще год назад, в ноябре 1918 года, будучи на службе в Государственном уездном комиссариате в Руд-ках, по поручению уездного комиссара Александра Маритчака (В годы гитлеровской оккупации Марbтчак возглавлял быстро разогнанную СД «Обласну управу» во Львове), он вел борьбу, как он выражался, с «большевистскими элементами». Богослов Голинский охранял леса польских магнатов от самовольных порубок обнищавших за годы войны украинских крестьян, он отправился по первому зову эконома Загвойского в село Чай-ковичи, жители которого срубили несколько панских деревьев, и стал там угрожать и словом божиим и пистолетом, выступая в защиту интересов бежавшего польского помещика. Он требовал с крестьян штраф в пользу помещика. Цинично спокойно рассказывал он нам всем о подобных «подвигах» своих; они очень льстили ему, этому помещичьему слуге с крестом на шее и трезубцем на серой «мазепинке». И очень знаменательно, что именно он, Голинский, когда пришла весть о переговорах вожаков «Украинской Галицкой Армии» с белым старорежимным генералом Антоном Деникиным,— был одним из первых сичевиков, приветствовавших такой возможный союз с белыми добровольцами. И вот тут-то, когда вести о переговорах все больше стали проникать и в нашу казарму и позже — в полк, те усусусы, кто умел мыслить самостоятельно, были поставлены перед фактом страшнейшего предательства.

Тысячи галичан были к этому времени уже зарыты в неглубокие братские могилы Винницы, Гнивани, Жмеринки и других мест, скошенные сыпняком и возвратным тифом. Безвременно сошли в могилу молодые люди, которые могли бы стать инженерами, врачами, геологами, художниками, писателями, архитекторами, деятелями самых разнообразных профессий. Сколько бы пользы они могли принести Украине! Между тем они бессмысленно сошли в могилу, вывезенные со своей земли, где уже вовсю хозяйничали колонизаторы, выполняя волю Антанты и создавая на земле Галиции «санитарный кордон» против идей большевизма.

Что же делают перед лицом совершившейся трагедии вожаки бесславно погибших молодых людей, те политиканы, что напичкали их юные головы лозунгами о «самостийной Украине» от Карпат до Дона? Приостанавливают предательство? Скорбят? Признают ошибки?

Как бы не так! Они еще долго будут спекулировать и на этом бесславном походе и на загубленных душах молодых галичан, погибших за чужие, далеко не украинские интересы вдали от родины. Галицких политиканов не смутят ни горе матерей, ни слезы невест, ни крах всей этой авантюры.

Долгие годы потом они будут выдавать поражение за победу, будут строчить и издавать бездарные воспоминания в нашем издательстве «Червона калина», зарабатывать на них солидные куши для собственного благополучия с таким же цинизмом, с каким львовский адвокат и лидер националистов Кость Левицкий «заработал» тысячи злотых, попросту положив себе в карман деньги, собранные львовянами на постройку украинского театра на стыке улиц Сикстусской и Сапеги.

Но, заранее предвкушая доходы от этой авантюры, стоившей жизни тысячам молодых галичан, их вожаки идут на позорнейшую в истории всех предательств сделку — на военный союз с царским генералом Антоном Деникиным.

Планы переговоров с Деникиным тщательно обдумывают в штабе «Украинской Галицкой Армии» такие «щирые украинцы», явные иноземцы, как бывшие высшие офицеры развалившейся недавно австро-венгерской армии полковник Шаманек, полковник генерального штаба Густав Цириц, генерал Краус, подполковник Альфред Бизанц, полковник Лобковиц, младшие по званиям атаман Льорнер, атаман Фердинанд Лянг и два бывалых австрийских разведчика — сотник УГА, доктор шпионской службы Ганс Кох и атаман генерального штаба Альфонс Эрле.

Казалось бы, что у этих людей общего с «самостийной Украиной», в бой за которую они вели стрельцов УГА?

Ведь даже языка украинского большинство из них толком не знало, изъясняясь с подчиненными через переводчиков.

Закоренелые враги всего прогрессивного, воспитанники прусско-австрийской военщины, палачи славянских народов, они считали временным развал императорской Австро-Венгрии и кайзеровской Германии.

Они знали, что живы еще их высокие покровители кайзер Вильгельм II, фельдмаршал Гиндербург и Габсбурги— Карл, Отто и прочие, чьей извечной политической целью был «Дранг нах Остен» — «Рывок на Восток», а первая задача в этой цели — овладение богатствами Украины. Именно поэтому вступили они в «большую игру» за овладение ключевыми позициями на фронтах борьбы за Украину, за превращение ее в иностранную колонию. А все остальное, весь этот набор лозунгов о «самостийной», о возрождении национальной романтики и т. д.,— была только мишура, пыль, сказочки для наивных детей, что, впрочем, обнаруживалось и невооруженным глазом при ближайшем рассмотрении ключевого вопроса о подчинении УГА армии генерала Деникина. Вот как звучал первый пункт протокола заседания военной комиссии, составленной из представителей командования Добровольческой и Галицкой армий 17 ноября 1919 года в Одессе:

«Галицька армiя переходить в повнiм складi враз з етапними установками, складами и движимим залiзнодорожним матерiалом на сторону роciйськоï Добр. Армiï i входить в повне распорядження головнокомандуючого збройними силами Пiвденноï Pociï, тепер через командуючого Вiйськами Новоросiйськоï Области...»(«Галицкая армия в полном своем составе, вместе с этапными учреждениями, складами и подвижным железнодорожным материалом переходит на сторону Российской Добровольческой армии и полностью подчиняется распоряжениям главнокомандующего вооруженными силами Юга России, теперь через командующего Войсками Новороссийской Области...»).

От «Украинской Галицкой Армии» это позорнейшее соглашение (а ему предшествовал ряд других соглашений) подписали: атаман генерального штаба Циммерман (немец), сотник Турчин и поручик доктор Давид.

Диктатор Евген Петрушевич и тогдашний главнокомандующий УГА генерал Микитка пошли на такую постыдную сделку с одним из самых реакционных царских генералов — Антоном Деникиным и его помощниками, генералами Слащовым и Шиллингом, зная отлично, как те относятся к Украине и ко всему украинскому.

Ведь ни о какой Украине, даже с самой минимальной автономией, не говоря уже о «самостийной», не могло быть и речи в случае победы Деникина.

Везде и всюду Деникин провозглашал, что его главная цель — восстановление «единой и неделимой России». Победа Деникина логически вызвала бы возрождение той самой монархии Романовых, которая травила и ссылала великого певца Украины Тараса Шевченко, писателя Павла Грабовского, запрещала законами царских министров, вроде Юзефовича, украинский язык, украинский театр, называла «хамским» чудесный, мелодичный и богатый язык украинского народа.