И ей это не грозило, пока Уилсон не пропал… ну, или не загулял где-то. За эти две недели она не раз задавала себе один и тот же вопрос: а в этом ли было дело? За последние годы он сильно постарел, очень сильно: она никогда не думала, что здоровый охотник на динозавров и пылкий оратор может превратиться в хрупкого старика. Страсть могла завести его куда угодно, но она предпочитала об этом не думать.
В его спальне она нашла зарядку от сотового – это объясняло, почему она не могла до него дозвониться. А все звонки в те места, где он, предположительно, должен был проводить ночи, лишь подтверждали худшие опасения: Уилсон пропал.
Она должна найти его. Он растил их с Никки после смерти родителей. Они трое стали настоящей семьей, и она боялась, что если не сможет найти его, то это будет не по силам никому.
Услышав звук приближающейся машины, она обернулась. Синий внедорожник проехал мимо переднего окна заправки Берта, направляясь на запад. Согласно ее карте, дорога, шедшая через Сиско, превращалась в небольшую тропу прямо у реки Колорадо. Учитывая, что столбик термометра поднимался выше ста градусов, она подумала, что вода – это единственное правильное решение в июле в Юте.
Уговаривая себя вернуться к делу, она вышла из магазинчика на заправке через свисавшую с петель дверь и направилась к одному из развалившихся домов. Быстрый осмотр лишь подтвердил ее подозрения: Куин Йонгер не проживал в одном из сараев Сиско.
«Охота на диких гусей», – подумала она, развернувшись, чтобы уйти. Именно этим она и занималась – вшивой охотой на диких гусей. Еще пять домов. Во всем чертовом городе шевелились лишь редкие вороны или пыль, поднимаемая ветром.
– Поправочка, – сказала она себе, остановившись в дверях одной из хибар. Синий внедорожник вернулся и остановился около заправки. Потом снова двинулся, и прежде чем он успел завернуть за угол, она увидела в салоне двоих мужчин. Внезапно она поняла, что ей стоило припарковать машину в другом месте – в Аризоне, например.
Звук захлопывающихся дверей послал ее сердце вскачь, и она осознала, в каком опасном положении оказалась.
Она попятилась в тень комнаты и замерла.
Не раздалось ни звука, не было никакого предупреждения, но она почувствовала – она не одна.
Она окончательно осознала это только в тот момент, когда сильная рука обхватила ее за талию, а мощная ладонь зажала рот. Прежде, чем она смогла ударить его, закричать или вообще понять, что испугана, он с силой прижал ее к стене полуразвалившегося дома. Он навалился на нее сзади всем телом, так что она полностью потеряла способность двигаться.
Адреналин хлынул в кровь водопадом острого ледяного страха.
– Я не причиню тебе зла, но вот за парней во внедорожнике поручиться не могу. – Его голос был тихим, хриплым и звучал совсем рядом с ее ухом. Его дыхание касалось ее кожи, пока он говорил. – Мы какое-то время просто постоим вот так. Очень тихо, пока они не уйдут. Поняла?
У нее получился резкий, испуганный кивок.
– Хорошо. Теперь глубоко вздохни и скажи мне, закрыла ли ты машину перед тем, как отправиться на заправку.
С секунду она подумала, потом кивнула. Да, машину она закрыла. Это была хорошая привычка осторожной городской жительницы.
– Ты заблудилась? Поэтому остановилась здесь?
Она не знала, сказать ли ему правду, но потом покачала головой, говоря «нет». Она не заблудилась. Ужасно испугалась, но не заблудилась.
– Ну, полагаю, это приводит нас к очевидному вопросу, – он говорил так тихо, что ей пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова. Ей нужно было сосредоточиться на нем, на его дыхании, и это помогло бы ей справиться со своим собственным.
Не получиться. По крайней мере, пока ее сердце бешено стучит в груди – его же бьется в спокойном, ровном ритме. Она чувствовала это спиной. Она была напугана, он – нет. Он был расслаблен, дышал спокойно, прижимая ее к стене. Но не сжимал ее, не причинял боли. Эта стратегия была очень эффективной и поставила под большое сомнение все прилежно посещенные ею занятия по самообороне. Он обездвижил ее за секунду. Находясь между стеной и его телом, она словно была завернута в упаковку. Она чувствовала неровную поверхность стены и высунувшиеся из нее гвозди. На лицо упала паутина, и ей пришлось моргнуть пару раз, чтобы избавиться от пыли и шелковых нитей, попавших в глаза.
В конце концов, после долгого молчания, показавшегося ей вечностью, он задал свой очевидный вопрос:
– Ты искала меня?
Рука, зажимавшая ей рот, немного ослабла, и она смогла повернуть голову. Он был так близко, а она была так напугана, что ей понадобилось несколько секунд, чтобы сконцентрироваться на его лице. Потом она медленно кивнула. Да, она проделала весь этот чертов путь в Сиско, Юта, и пережила страшнейшие минуты в своей жизни только для того, чтобы найти его. Не узнать его было невозможно: темно-зеленые глаза окружали черные ресницы, картину завершали прямые линии бровей. Волосы были длиннее, чем на фото с обложки «Ньюсвик», которое повесил себе на стену Уилсон. Черты лица за прошедшие годы стали жестче, но это был он. Куин Йонгер.
И, если Уилсон увидел в нем преступника в шестнадцать лет, то ее дедушке стоило бы взглянуть на него сегодня.
– Как тебя зовут? – спросил он, медленно убирая руку от ее рта. Тонкий, узкий шрам пересекал его щеку, выделяясь розовым на фоне его сильно загорелой кожи – она поняла, что хозяин обзавелся им недавно. Частички белесого мелкозернистого песка покрывали кончики его темных как полночь волос. Его тело было теплым, очень твердым, и, если она не ошибалась, то холод стали, прижимавшийся к пояснице, шел от его пистолета. Она чувствовала давление уже несколько секунд, что подтвердило ее предположение: Куин Йонгер был вооружен.
– Реган МакКинни, – хрипло ответила она. Во рту образовалась болезненная сухость. – Уилсон МакКинни – мой дед.
По едва заметному подъему его бровей она поняла: имя он узнал. Его неторопливый взгляд скользнул по ее лицу, на секунду задержавшись на губах, и ей стало интересно: вспомнил ли он ее? Она не думала, что это возможно после стольких лет. Их первая встреча длилась лишь несколько секунд и стала для пятнадцатилетней девочки полным унижением. А он уж точно тогда смотрел не на ее лицо.
Быстрая улыбка скользнула по его губам, и он чуть отодвинулся.
– Не двигайся.
Она кивнула. Никуда не собиралась. У него был пистолет, и он подкрался к ней так незаметно, либо потакая собственному безумию, либо зная что-то о парнях из синего внедорожника, чего не знала она. Обоих объяснений было достаточно для того, чтобы заморозить каждый мускул в ее теле.
Но, Боже, она нашла его. Она нашла Куина Йонгера. Она и не ожидала. На самом деле, не ожидала.
Он перевел взгляд на дверной проем, а она продолжала смотреть на него. Он сильно отличался от аккуратного мальчика с плакатов Военно-воздушных сил, которого она видела во всех новостных журналах и национальных газетах, но классические черты лица, позволившие ему попасть в список 50-ти самых красивых людей по версии журнала «Пипл» в том году, когда его спасли из иракского плена, остались прежними. Он был по-прежнему сногсшибателен, но к общей картине примешивалась нотка дикости, в особенности этому способствовал шрам не лице. Она сразу призналась бы, что показывала всем своим друзьям и повесила на стену именно фотографию с 72 страницы развлекательного журнала, а не ту с обложки «Ньюсвик», которую с такой гордостью демонстрировал дедушка. Но она также согласилась бы и с тем, что, несмотря на прежние черты лица, было невероятно сложно сопоставить того сексуального парня из «Пипл» (на губах дразнящая улыбка, форменная рубашка распахнута, ширинка на брюках опасно расстегнута) с холоднокровным мужчиной, прижимавшим ее к стене и не спускавшим ястребиного взора с заправки Берта.
Юным преступником, едва не переступившим черту серьезного криминального мира, – вот кем был Куин Йонгер до того, как попал к Уилсону на те три далеких летних месяца для выполнения общественных работ. Несовершеннолетним угонщиком, умевшим завести машину без ключа за шестьдесят секунд еще до того, как на его водительских правах высохли чернила.
