Она ощущала это с Куином, закутанная в кокон распахнутой рубашки и его теплого тела, окружающего ее. Это не имело никакого смысла, но инстинкты, родившиеся столько лет назад, не врали. Она и Куин, вместе они разрушили своего рода барьер, и то, что на самом деле было самой опасной ночью ее жизни, дало ей ощущение большей безопасности, чем что-либо другое. Она даже не знала, нравится ли он ей, а уж тем более любит ли она его, но была уверена, что без ума от него. Занимаясь любовью, они теряли всякий контроль, переходили все доступные грани, и она оказывалась там, где никогда не бывала раньше – в объятьях восторга, совершенного, яркого восторга – и это казалось таким правильным, таким безопасным, таким освобождающим. И, определенно, это и рядом не стояло с тем, что она делала со Скоттом.

Повисла длинная пауза, и, когда она уже решила, что так и не дождется ответа на свой вопрос, он поднял руку, чтобы погладить пальцем ее подбородок. Их положение на багажнике Камаро было весьма ненадежным, на месте их тела удерживал лишь спойлер, но двигаться она не собиралась. Ни за что, если оставалась хоть какая-то надежда, что он расскажет ей о произошедшем.

– Ты уверена, что хочешь знать? – спросил он, посмотрев на нее. В тусклом свете его глаза были невероятно зелеными, а ресницы – темнее и гуще, чем было позволено любому мужчине.

Она ответила кивком. Ей нужно было знать о нем больше, чем можно было прочитать в журналах «Пипл» или «Ньюсвик».

– Я попал в тиски в ту ночь, когда мы украли кости, – начал он. – Плохие парни были по обе стороны от меня, а я не смог вовремя убраться из эпицентра, ушел, но недалеко. Хокинс, Дилан и Скитер уже уехали на грузовике, а я должен был уйти вместе с ними, но вернулся, чтобы удостовериться, что мы очистили весь вагон. Глаз зацепился за что-то, за какой-то кусочек бумаги, может, то была накладная. Но шанса подойти поближе мне так и не представилось. Они уже ждали меня. Одного парня я убрал ножом, но перед этим он успел порезать мне лицо. Безумие. Ему не стоило так на меня наваливаться. Там было еще несколько, и мне просто повезло, что доставший меня, оказался паршивым стрелком.

Она тихо сглотнула, шокированная его рассказом, пытаясь не показывать своих чувств и не думать о том, что конкретно он имел в виду под «убрал ножом». Она спросила и получила ответ.

– Это шрам от огнестрельного ранения? – Она осторожно пробежала по ране пальцами. Она была совершенно пленена им, полностью. Может, она просто обманывала себя, и ничто, касающееся их вместе, не имело смысла. Может, она просто так отчаялась, что приняла воплощение своей самой прекрасной фантазии за нечто большее.

Но, Боже, кто бы мог представить, что она когда-нибудь будет на самом деле заниматься любовью с Куином Йонгером?

Три раза, ни больше, ни меньше. За одну ночь.

Точно не она. Никогда в жизни.

– Не сказал бы, что от «ранения», – разуверил он. – Просто немного задело верхушку, сорвало чуток мяса – ничего серьезного. Самое паршивое… – Он замолк, пожав плечами и улыбнувшись ей. – Самое паршивое, что Хокинсу пришлось прийти мне на помощь, а он мне этого никогда не забудет.

– Он по-прежнему так крут? – Ей нравилось быть вблизи от него, когда он говорил. Она чувствовала рокот голоса рукой, лежавшей на его груди.

– Довольно крут. – Он снова кивнул, ухмылка сверкнула на лице. Он был таким красивым, черты лица носили отпечаток божественного идеала: прямой узкий нос, глубоко посаженные глаза, волосы, черным шелком обрамляющие лицо.

– Одним из парней был Бренсон? Из тех, что избили тебя?

– Нет. – Улыбка пропала, и он, оттолкнувшись, сел. – Давай. – Он предложил ей руку, и она взяла ее, когда он соскользнул с бока Камаро и помог ей спуститься вниз. Она не была уверена, сможет ли устоять на ногах, но они не подвели. Ей лишь хотелось, чтобы у них была кровать и целая неделя, чтобы провести ее там – такая мысль не приходила ей в голову ни разу за все шесть лет брака.

– Бренсон и его партнер – новички в городе, – продолжил он, натянув джинсы и направившись к мусорной корзине в углу лифта. – Они работают на настоящего шизоидного муд… – Он внезапно остановился и переключил скорость. – … эх, парня из Чикаго. Но там по-прежнему чисто на предмет груза, который мы ищем.

– Психопата зовут Ропером? – Вероятно, ей стоило отвернуться, когда он снимал презерватив, но она просто не смогла оторвать глаз. Он был высоким и гибким, с широкими плечами и двигался с особым изяществом. Она могла только постараться не накинуться на него.

Никто бы не поверил, что речь идет о ней, о мисс МакКинни Правильность и Порядочность. Да ей и самой в это с трудом верилось. По меньшей мере, ей должно быть хоть немного стыдно. Но ничего похожего она не ощущала, ничего, ни капельки, ни на йоту. Она чувствовала себя прекрасно, так, будто он протянул ей ключи от волшебного королевства. Она не была пациенткой с диагнозом «сексуальная фригидность», что там. Она была горячей – так сказал ей Куин, прошептал на ухо, пока сводил с ума, и она поверила ему. С ним она чувствовала себя женщиной, изысканной, желанной, прекрасной.

И влюбленной.

Мысль всплыла ниоткуда и пригвоздила ее к месту.

Он вернулся к машине, застегивая ширинку, и прищурился.

– Где ты слышала это имя?

Любовь?

Она выжила из ума.

– На… эмм… на парковке «У Джейка». Ты сказал Хокинсу, что стоит набирать парней из шайки Ропера, а Кид упомянул это имя в амбаре в Сиско. Я решила, что это твой главный злодей – тот, на кого работает Бренсон.

Он выругался.

– Чертовски быстро соображаешь, так ведь?

– Лучшая в классе. – Она просто не может быть влюблена. Она едва знает его. Конечно, то, что она знала о нем, было больше, чем она знала о любом другом мужчине. Она знала, как сильно он хотел ее. Знала, каково это – быть поглощенной им. Знала, что он никогда не забывал ее, а она все время помнила о нем.

Он уперся спиной в Джанетт, и мимолетная улыбка скользнула по губам.

– Что приводит нас к украденному грузу, – сказала она, – который, по твоей версии, не мог быть куплен с кучей костей динозавров, над которыми работает мой дед. – Ей нужно было сделать глубокий вдох, собраться с силами. Фантазии о ком-то, даже такие, которые длятся многие года, не любовь. Занятия сексом с кем-то тоже не любовь, даже если секс этот потрясающий и умопомрачительный. Конечно, замужество и шестилетняя жизнь с кем-то тоже не обернулась любовью. Так что, черт возьми, она вообще знала о любви?

– Нет, это нас туда отнюдь не приводит. – Грузовой лифт резко остановился на седьмом этаже, но он не обратил на это никакого внимания, так как был полностью сосредоточен на ней. – Ты здесь не при чем, Реган. Если удача будет на нашей стороне, вы с Никки проведете ночь в отеле высшего класса и сможете никогда больше не вспоминать об этой ситуации.

«Никки, – подумала она. – Никки – это любовь и Уилсон». Она отдала бы все на свете, чтобы защитить их. Осознание этого лежало за пределами сомнений.

Глядя на Куина, она поняла, что также не хотела бы, чтобы ему навредили. И существовала более чем небольшая вероятность, что она была бы готова отдать все на свете, чтобы защитить и его.

Проклятье, о, проклятье.

– Я могла бы помочь тебе, – слова вырвались прежде, чем она успела обдумать их. Зато после она значительно их обдумала, и быстро. Помогать мужчине с таинственной работой и шрамами от огнестрельных ранений определенно было вне ее обычной зоны действия. Гораздо дальше, и ей также не стоило ни за какие коврижки предлагать ему эту помощь.

– Нет. – Он был весьма категоричен.

С другой стороны, она явно была просто безумна. Как и Сьюзи, она сломалась от отличного секса, просто сломалась. Очевидно, парни типа Куина или ковбоя Сьюзи должны носить предупредительные знаки: «ЖЕНЩИНЫ, ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ. ЭТИ ПАРНИ НАРУШАЮТ ПАРВИЛА. ВАШИ ПРАВИЛА».

– Я, по меньшей мере, знаю об окаменелостях столько же, сколько Уилсон, а забыла, вероятно, куда меньше. Может, тебе стоить дать мне взглянуть на них. – А может, ей стоит проверить мозги.