В качестве примера, иллюстрирующего московское зодчество второй половины XV века, можно указать на прекрасно сохранившуюся церковь Ризположения в Кремле (1485–1486), отличающуюся изысканностью и чистотой пропорций.

К этому же времени относится и Духовская церковь Троице-Сергиевой лавры (1476). Она является одним из первых такого рода церковных зданий, затем бытующих в московской архитектуре на протяжении веков. Мастера, возводившие Духовскую церковь, между сводами перекрытий и световым барабаном поместили вышку-звонницу с открытыми арочными проемами. Оригинальное завершение храма явилось результатом поисков московских зодчих, создавших новый тип церковного здания — так называемой церкви "под колоколы". Стены церкви украшены узорными поясами не как обычно — в середине плоскости стены, а по ее верху. Декоративное убранство, поднятое почти под закомары, завершало гладкие стены, придавая стройность всему зданию.

Таким образом, в древнейший период московской архитектуры продолжают развиваться традиции зодчества домонгольской Руси. Причем в XIV–XV веках Москва пользуется архитектурно-строительными приемами не только ближних земель — владимиро-суздальских и рязанских, но и новгородских, псковских, черниговских. В это время отрабатывается тип кубического, одноглавого, трехапсидного храма, небольшого по размерам и скромного по убранству. Пластически богатый аркатурный фриз, как в Дмитровском соборе Владимира, заменяется тремя горизонтальными поясами резного белого камня с орнаментом, очертания которого. близки деталям деревянной архитектуры. Такие простые по рисунку фризы, поднятые к подножию закомар или расположенные в середине стены (Троицкий собор Троице-Сергиева монастыря, 1423), типичны для раннего московского зодчества.

Скупость орнаментального украшения, простота порталов, большие плоскости гладких стен объясняются не только скромностью материальных возможностей тогдашнего Московского княжества, но и желанием подчеркнуть эпический характер храма. Изысканность достигалась благодаря применению ступенчатых арок и закомар, сгруппированных вокруг центральной главы храма.

Создание централизованного государства в конце XV века способствовало формированию основ общерусской национальной культуры. Москва становится признанным политическим, экономическим, религиозным и культурным центром. Строительство в ней приобретает важное политическое значение.

Великий князь Московский Иван III (1462–1505), естественно, стремился создать для себя и своего двора архитектурные сооружения, которые бы наглядно свидетельствовали о возросшей мощи Русского государства. Эти новые задачи требовали и новых строительных масштабов, и новой строительной технологии, которые бы опирались не только на традиции, но и на глубокое знание современного западноевропейского архитектурного искусства. В этом был смысл обращения к итальянским мастерам, чей опыт в строительстве фортификационных сооружений, общественных зданий и храмов был повсеместно признан в Европе. Начиная с 1469 г. в Москву прибывают из Италии мастера различных специальностей, в том числе замечательный болонский инженер и архитектор Аристотель Фиораванти.

"Фрязины", как называют летописные источники итальянцев, работая в Москве, старались сохранить национальные традиции и формы русской архитектуры, но обогатили их новыми прогрессивными приемами строительной технологии, привнесли новое понимание пропорций, объемно-пространственной упорядоченности.

Аристотель Фиораванти, обладавший уже до приезда в Россию огромным опытом, друг и соратник одного из ранних теоретиков итальянского Возрождения Антонио Аверелино Филарете (1400–1469), в 1475 г. приступает к сооружению Успенского собора в Кремле. Этим сооружением была открыта новая глава в истории московской и русской архитектуры в целом.

Деятельности итальянских зодчих в Москве посвящен специальный очерк. Поэтому остановимся вкратце лишь на отдельных особенностях их творческих индивидуальностей.

Алевиз Новый, Марко Фрязин, Пьетро Антонио Солари и другие зодчие воздвигают в Кремле и на посаде церкви и соборы. В это время энергично строятся также здания гражданской архитектуры: каменные палаты — Малая Набережная, Теремной дворец, единственное сохранившееся от конца XV века общественное сооружение — знаменитая Грановитая палата, предназначенная для приема послов, проведения торжественных церемоний, важных государственных собраний.

Во второй половине XV века во вновь возводимых монастырях широкое распространение получили трапезные, которые, как правило, представляли собой квадратное в плане здание на подклете. Во втором этаже размещалась одностолпная палата, перекрытая четырьмя крестовыми сводами, опирающимися на центральный квадратный столп. Подобная архитектурно-строительная схема трапезной продолжала традицию столовых палат — гридниц в древних Киеве и Новгороде. Трапезные Андроникова, Симонова монастырей, Троице-Сергиевой лавры своими мощными стенами, украшенными только поясами «красных» изразцов, поребрика или бегунца под свесами крыш, с узкими проемами окон, обрамленными перспективными уступами, напоминали более крепостные сооружения, чем светские постройки.

Итальянские зодчие Марко Фрязин и Пьетро Антонио Солари, сохранив традиционную схему одностолпной палаты, вносят в нее орнаментально-декоративные элементы, великолепно украшенные порталы, придающие Грановитой палате тот светский, представительный характер, соответствующий уровню двора "государя всея Руси".

Начало XVI века ознаменовалось сооружением в Кремле Архангельского собора — второго по величине, который служил усыпальницей великих князей и царей. Это назначение собора потребовало от архитектора Алевиза Нового поисков соответствующих архитектурных форм. Алевиз Новый вошел в историю русской архитектуры и прикладного искусства как великолепный мастер орнамента, тех "фряжских трав", которые затем расцвели в русском искусстве, особенно в XVII веке.

Заслугой Алевиза Нового явилось и то, что он познакомил русских зодчих с ордером, с оригинальной переработкой древнего перспективного портала, бытовавшего еще в архитектуре домонгольской Руси.

В Кремле работали и многие русские зодчие, московские строителя и мастера из различных русских княжеств. Так, на строительстве Благовещенского собора (1485–1486) трудились мастера из Пскова. В соборе сочетается типично псковская обработка кокошниками восьмигранника под центральной главой с московскими ярусными сводами. Оригинальное обрамление глав собора арочками, попеременно опирающимися то на колонки по бокам окон, то на кронштейны, становится излюбленным мотивом декоративного убранства московских сооружений.

Конец XV века был значительной вехой в истории московской архитектуры. Московские мастера внимательно приглядывались к архитектурно-художественным и строительным приемам зарубежных архитекторов и включали в свою практику только то, что способствовало совершенствованию их строительного опыта, облегчало и ускоряло труд, но не изменяло национальному, выработанному в веках пониманию искусства.

На переломе двух веков Москва далеко перешагнула стены "срединного города" — Кремля и Великого посада, известного под названием Китай-города. Растет население — посадские торговые люди, ремесленники, множество «переведенцев» — людей разного звания, пришедших из княжеских городов, присоединившихся к Москве. О том, насколько быстро растет город, видно хотя бы из такого факта: Алевиз Новый за шесть лет (с 1514 по 1519) воздвигает в разных местах посада одиннадцать церквей. Они не сохранились, но сохранились другие, сооруженные русскими зодчими. Поиски новых средств выразительности в архитектуре продолжали московские мастера в этих посадских храмах. G ростом и укреплением торгово-ремесленного посада скромные деревянные церкви начинают заменяться каменными. Первые храмы (из тех, что дошли до наших дней) были выстроены еще в конце XV века. Среди них церковь Зачатия Анны "что в углу" (около гостиницы "Россия"), храм в Старом Симонове, церковь в селе Каменском и др. Эти небольшие постройки еще сохраняли традиционную композицию одноглавых храмов, что приводило к загромождению внутреннего пространства конструкциями — столбами, стенами, алтарными преградами.