Сегодняшнее положение в Приднестровье, как ни парадоксально, очень выгодно самой Молдавии, ее националистическим лидерам (да простит, мне, читатель, что я по-старому называю Молдову Молдавией, мы же не называем США - Ю. С. Эй, или Китай - Джун Го, как принято на их языках). Не забывайте одну важную деталь: в Молдавии лишь 40% коренных жителей молдаване, да и из них далеко не все поддерживают воинственных националистов. Нас пытаются уверить в том, что молдавское население долгое время «размывалось» русскими переселенцами. Откроем «Малую Советскую Энциклопедию» 1930 г., цитирую: «национальный состав (Бессарабии - прим. авт.): молдаван - 47,6%... (это данные на 1920 г.). С древнейших времен Бессарабия - проходной коридор, последовательно занимавшийся рядом народностей, передвигавшихся из степей Юго-Восточной Европы в Среднюю Европу и на Балканы... Ни одна страна в Европе не знает такой смены национальностей...»

Проблема численного меньшинства сама по себе требует сильного разжигания национальной розни для консолидации триколорных националистических сил. Легче всего это делать, когда есть «внешний враг», в данном случае мятежное Приднестровье. Для Мирчи Снегура Левобережье даст формальный повод усилить беспощадную войну со всеми немолдаванами в самой Молдавии. А иначе как объяснить Григоре Григореску, что он должен считать своим кровным врагом своего доброго соседа по селу Григория Григорьева или Грицко Грицюка? С этой целью можно и тела убитых приднестровцев представить как доказательство разбойного нападения со стороны приднестровских бандитов. Поэтому зачем торопиться окк}шировать Ти-

284

располь, журналисты молдавского телевидения еще не отсняли все кассеты и не переслали их своим бухарестским коллегам.

В настоящее время Молдавия быстро движется как в политике, так и Р экономике навстречу Румынии. В том или ином виде слияние двух румыноязычных государств произойдет в ближайшем будущем, и Россия должна быть к этому готова. Граница между ними сегодня уже не является той границей, которая существовала последние пятьдесят лет (нечего удивляться, что приднестровцы находят ящики от патронов румынского производства). Широкое хождение в Молдавии получила национальная румынская валюта, она скоро вытеснит здесь рубль. В метеосводках румынского телевидения указывается и погода в Кишиневе. Молдавский поэт Григоре Виеру, ставший известным всему миру благодаря своим изданиям, переведенным на русский язык, ревностно в былые годы отстаивающий свое национальное место в советской писательской братии, сегодня не сходит с экранов телевизоров в Бухаресте и проводит там больше времени, чем у себя дома в Кишиневе, повсеместно клеймя бывшее советское владычество, «ущемлявшее» молдавскую культуру.

Казалось бы, полученный суверенитет должен был снять все проблемы независимости Молдавии, но тут сразу же возникает вопрос «русскоязычного» населения. Я, например, совершенно не понимаю, что означает введенный в обиход демократами термин «русскоязычный». Наверное, американская семья, проживающая в Кишиневе, говорящая по-русски, но не говорящая по-румынски, тоже подпадает под категорию «русскоязычного» населения. Но тогда такое понятие есть ни что иное как уловка, уводящая нас от национальной принадлежности. Например, сообщение о том, что в результате боев в Приднестровье погибли 8 «русскоязычных», мало о чем говорит. А вот если вы узнаете, что там погибли 3 русских, 3 белоруса и

2 з^краинца, ваша реакция будет связана с сопричастностью к гибели соплеменников.

С другой стороны, термин «русскоязычные» вовсе не вводит в заблуждение националистов коренного населения республик, для них мы русские и только русские. Вся вина за безобразие советского периода автоматически была перенесена на русских. Даже румынские националистические организации, такие как «Ватра Ромыняскэ», «За Бессарабию и Буковину» (пусть Крав-

285

чук возьмет на заметку - и Буковину тоже) и другие, клеймят позором на митингах именно русское население Молдавии. Я был на этих митингах и видел людей, горящих желанием перейти реку Прут и устроить кровавую баню тем, кто не говорит по-румынски. И если кто-то из русских в Молдавии наивно полагает, что после объединения с Румынией им позволят беспрепятственно покинуть страну, бросив дома и имущество, они жестоко ошибаются. Их заставят учить язык, заставят работать на «Великую Румынию». Если кто-то не верит - спросите у стариков, они расскажут вам о годах оккупации. Не зря оппозиционные партии Румынии не так давно потребовали от президента Иона Илиеску квалифицировать вмешательство в дела Молдовы (Приднестровья) как вмешательство во внутренние дела Румынии. Покойный Чаушеску мог только догадываться о таком развитии событий, предусмотрительно не позволяя в годы своего правления националистическому движению перейти румыно-советскую границу.

Триколорные националисты - всего лишь небольшая кучка, людей, не представляющая интересов своих народов, большинство молдаван и румын - мне приходилось часто говорить с ними на эту тему - хотят жить в согласии с другими народами, в семьях не утихла скорбь о родственниках, павших и по одну, и по другую сторону фронта в прошлой войне.

«Русский Вестник»,

29 июля - 5 августа 1992 г.

НАС ЭТО НЕ КАСАЕТСЯ^

Эта фраза на все лады повторялась руководством Украины. Будто речь илла о каких-то там островах в Полинезии, а не о судьбе своих же братьев-славян, составляющих большинство населения Приднестровья.

В газете «Киевский вестник» от 7 июля под рубрикой «Субъективные заметки» была опубликована статья Игоря Олексийчука «Занавес железный, вариант отечественный». Излагаем публикацию в переводе на русский язык.

Конфликт в Приднестровье перерос в войну. И в этой связи последние сомнения были развеяны боями за Бендеры. Река

286

пролитой крови с обеих сторон создала теперь ту самую непреодолимую границу между Молдовой и Приднестровской Молдавской Республикой, превратить которую в границу мира и дружбы в ближайшем будущем не представляется возможным. В законные права вступил старозаветный принцип: око за око...

С самого начала развития конфликта Украина демонстративно отвернулась от происходящего и стала делать вид, что ситуация, которая создается в ближайшем зарубежье, ее мало касается. Оправдывалась политика невмешательства заботами о нерушимости внутриевропейских границ в соответствии со статьями подписанного в Хельсинки соглашения. Между строк прочитывалось все же желание откреститься от связей с лидером Приднестровья «коммунистом» и «гэкачепистом» И. Смирновым, от связей, стремление к которым последнего кому-то могло показаться настырным. И это не все; именно этого лидера беспрепятственно арестовала молдавская служба безопасности не где-нибудь, а в Киеве, и без проблем переправила в Кишинев как обычную бытовую контрабанду. «Нас это не касается!» - неоднократно повторялась эта или аналогичная ей иная фраза на всех уровнях республиканского руководства, вроде речь шла о каких-то там островах в Полинезии, а не о судьбе своих же братьев-славян, составляющих большинство населения Приднестровья. Того населения, предки которого, что там ни говорите, никогда не проживали под скипетром и короной румынского короля.

«Братья!» - взывали к нам приднестровцы. «Мы вас знать не желаем», - отвечали им профессиональные политики и тут же давали дополнительную команду усилить поимку добровольцев, пытающихся пробраться через украинскую территорию на помощь бедствующим. Средства массовой информации при этом дружно клеймили донских казаков, которые не отлеживались на печи, «что они вторгаются во внутренние дела суверенной Молдовы». С точки зрения прямолинейной дипломатии, все эти действия, естественно, следует признать верными. Тем более, если существует вероятность возникновения в недалеком будущем территориальных претензий Румынии на Северную Буковину. Однако с позиции зрелой политики и уроков истории ясно другое. Если сегодня позволить агрессивному соседу убивать людей под нашей дверью, завтра, убедившись