Депутат парламента В. Шова должен был добраться до Кишинева, чтобы честно и беспристрастно доложить о бендерской трагедии, что он и сделал на заседании законодательного фору-

205

ма Молдовы позднее, 22 июня. Но как? Удалось достигнуть договоренности с полицией о временном прекращении огня. Депутату, поднявшему над головой белый лист бумаги (полотна просто не было), удалось выйти из здания и покинуть опасную зону, но еще долго, где бегом, где и ползком, ему пришлось пробираться к позициям полиции. Оттуда его доставили, наконец, в Кишинев. Когда В. Шова изложил свои впечатления (а они, заметим, оказались весьма богаты), депутаты-фронтисты устроили идиотский шабаш, издеваясь над человеком, видевшим своими глазами механизм, раскрутивший бендерскую трагедию.

Какое-то время была передышка. Не стреляли. Появилась возможность поразмыслить о перспективах. Радужные дали, прямо скажем, не вырисовывались. Что ж, пришлось отбросить «размышления у парадного подъезда» и подкрепиться пайком, печеньем, тзгшенкой и чаем. Время от времени военные докладывали обстановку. Признаюсь, мне было несколько удивительно, что, имея такие огромные силы, брошенные против .практически неукрепленного города, молдавское командование до сих пор не овладело милицией, не подавило сопротивление гвардии, не взяло рабочий комитет, да и исполком уже долго мозолит им глаза. Гвардейцы сообщали, что из стрелкового оружия и даже снарядами бьют по крыше здания, пытаясь сбить красно-зеленый флаг, но он, превратившийся в лохмотья, все-таки дерзко реет на пороховом ветру...

После полудня 20 июня здание вновь стало содрогаться от стрельбы в упор из орудий и танков. Одно из орудий, сообщили гвардейцы, принадлежало полиции: его выкатывали из-за угла одного из зданий. Стреляли по исполкому и спешно убирали обратно. Кувалды снарядов методично разрушали исполком. И ведь что, подлецы, делали: подъедут, расстреляют боекомплект, уедут пополнять свои закрома, а тем временем на смену становится другой. Вновь долбеж...

Раздали противогазы (свой я взял на память). От непрерывных ударов в воздухе стояла известковая пыль. Кто-то возьми и скомандз^й: «Газы!» Все надели противогазы, а кто просто намочил марлю и стал себе дьпиать. Газов, понятно, никаких не было. (Счастье, что у них химического оружия не было, а то применить дури хватило бы.) В другой раз распространилось известие, что к зданию подходит десант, будут брать исполком. «Все наверх, отражать десант!» - и гвардейцы бросились занимать позиции.

206

Но десанта как будто не было, а продолжалось методичное разрушение здания. По правде говоря, не было уверенности, что оно устоит. В голову лезла мысль; если здание окончательно раздолбают или пробьют в нем бреши. Что делать? Выход один: прорываться. Но куда? К Днестру, поиграть в Чапаева? Да я никогда и в тысячу лучших пловцов Тирасполя не вошел бы... К тому же, пока добежишь до реки, десять раз подстрелят и столько же зарежут. В общем, ориентация по обстановке - самое милое дело. И я бросил эти размышления.

А тем временем известие; со стороны полиции подходят 8 БТРов. Если так, это более чем серьезно, ибо они явно не собираются спросить нас, как проехать в Каушаны. Масло в огонь подлило радио; мол, со стороны тех же Каушан идут румынские войска. Оказалось липой.

А. В. Лобанова с двумя девушками самоотверженно оказывала помощь раненым, а пальба продолжалась вовсю. И подтверждалось; милиция стоит, гвардия не разбита, рабочий комитет огрызается огнем во все стороны. А со стороны моста явственно доносится гул; говорят, приднестровская артиллерия расчищает путь для прорыва.

Положение исполкома было критическим, когда Г. Ф. Пологов по телефону разыскал вице-премьера К. Оборока. Уж не знаю, что говорил Оборок, но Гимн Федорович высказался не парламентски, зато от души; «Запомни, что бы ни случилось, а все равно мы вас, гадов, вышвырнем отсюда к е...й матери!» И бросил трубку; «Что с ними разговаривать...»

...Здание разрушалось от ударов снарядов. По всему видать, близился неизвестно решительный ли, но что последний бой -это точно. Нас просто, без тактических выкрутасов решили похоронить под обломками исполкома. Незадолго до этого Ко-гут вновь велел включить сирену. Ощущение было ясное; если осаждавшие ворвутся, никому из находящихся в здании в живых не быть. Это однозначно. А посему никто не тратил время на поиски белого флага, которого, кстати, в наличии и не было.

К тому же сдаваться никто официально и не предлагал.

И вот в тот отнюдь не светлый миг, когда я про себя материл мерзавца, придумавшего поговорку «Все, что ни делается, к лучшему», в этот-то миг и раздались где-то на улице пулеметные и автоматные очереди (кто-то свежий стрелял) и в коридор ворвался радостный клич;

207

- Наши! Наши приехали!

Эмоции всех, кто был в подвале, выразились оглушительным «Ура!». Все бросились наверх, по лестнице, встречать, помогать. Выскочили в вестибюль. По площади мчался танк с казаками на броне, а над ними развевался российский стяг. Казаки бежали и по улице, выбивая полицейских. Неожиданно танк дал пулеметную очередь по исполкому: Видать не понял, кто есть кто в горячке боя. Кто-то из защитников от обиды ответил. Чуть не завязалась пальба друг по другу, да заодно и по рабочему комитету.

Через какое-то время стрельба стихла. Надо ли говорить, какой была встреча спасителей и спасенных?!

Запомнилось несколько вещей: в изуродованном, уничтоженном вестибюле прямо против открытых, также уничтоженных дверей, невозмутимо взирал на происходящее мраморный Ленин (ни одной царапины!). Над Ильичем на дырявой, как швейцарский сыр, стене световое табло часов аккуратно показывало время. И слава Богу и пришедшим на помощь, что мы на этом празднике жизни все-таки не оказались лишними.

«Днестровская правда»,

30 июня 1992 г.

Александра Луговская

РОССИЙСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО РАССМОТРЕЛО ВЫВОДЫ СВОЕЙ СПЕЦИАЛЬНОЙ МИССИИ В МОЛДОВЕ

25 июня на заседании российского правительства с кратким докладом по итогам поездки в Молдову, предпринятой в связи с обострением ситуации в Приднестровье, выступил глава специальной правительственной комиссии, министр транспорта России А Ефимов.

По согласованию с руководством Молдовы миссия побывала 20-22 июня в Кишиневе, Тирасполе, Бендерах. По возвращении в Россию В. Ефимов немедленно вылетел в Дагомыс, где передал часть материалов, а также ознакомил с предварительными выводами о состоянии конфликта А. Руцкого и Г. Бурбу-

208

лиса. Документы и факты, представленные миссией, помогли в выработке позиции президента Ельцина, изложенной им на встрече лидеров четырех государств - России, Украины, Румынии и Молдовы в Стамбуле.

После заседания правительства В. Ефимов сделал небольшое сообщение для «Известий».

- Нашей целью был сбор объективной и достоверной информации о причинах обострения конфликта. Высшие должностные лица Молдовы заверили нас, что никаких обстрелов в Бендерах не ведется. «У меня жена из Иваново, - сказал мне И. Косташ, министр обороны, - разве я могу дать приказ стрелять в мирное население?»

Первое, что увидела российская делегация, прилетев в Тирасполь, - взрывы артиллерийских снарядов в расположенном в трех километрах г. Бендеры, бомбовый удар двух молдавских самолетов МИГ-29 по мосту через Днестр, по жилым районам города, расположенным в непосредственной близости от складов ракет и горючего ракетной бригады 14-й армии. В. Ефимов тут же связался с министром обороны Молдовы, потребовал прекратить бомбардировки.

Он сказал мне, что у меня неверная информация, и это ни что иное, как коммунистическая пропаганда И. Смирнова. Все происходило на моих глазах, и я говорил с ним уже на «шоферском» языке... Мы въехали в Бендеры под рев сирен гражданской обороны - город в руинах, всюду убитые и раненые, рвутся мины и снаряды, горят оставшиеся после ночного боя молдавские танки и БТРы, ведется интенсивный огонь со всех сторон. Поразили вереницы беженцев с детьми на руках и узелками. Для меня, гражданского человека, это впечатление на всю жизнь. Это геноцид и преступление против своего народа.