По всеобщему мнению, его первые месяцы в Соединенных Штатах выдались нелегкими, поскольку он стремился разобраться в правилах совершенно иной издательской среды, а по вечерам использовал все возможности городских развлечений (по некоторым источникам, даже рискуя увольнением). Однако вскоре блестящий талант издателя направил Мету на путь успеха, и высокая репутация «Кнопф» под его руководством выросла еще больше. Кроме того, он преобразил «Винтаж», подразделение компании, возглавив его в 1989 году и превратив в уважаемое издательство недорогих книг в мягкой обложке.
Прославившись работой с такими авторами, как Габриель Гарсия Маркес, Тони Моррисон, Кадзуо Исигуро и В. С. Найпол, Мета обратился к миру качественной криминальной и детективной литературы, что оказалось невероятно успешным шагом. Опубликованный им роман «Американский психопат» Брета Истона Эллиса (отпугнувший ряд британских издателей) сочетал в себе жестокое насилие и изощренный модный анализ духа времени, предвосхитив крупный успех Стига Ларссона, трудившегося почти в той же самой области. Мета, который уговорил сотрудничать знаменитого британского писателя Дугласа Адамса, человека достаточно упрямого и строптивого, закрыв его в номере гостиницы, пока книга не была завершена, ныне достоин упоминания из-за включения Соединенных Штатов в перечень стран, познавших феноменальный успех трилогии «Миллениум». Напряженный стиль жизни издателя (вызвавший три операции по коронарному шунтированию) позволяет ему с пониманием относиться к курильщику Стигу Ларссону. Впрочем, Сонни Мета пережил звезду шведской литературы.
Мета отмечает невероятный, беспрецедентный успех книг в Скандинавских странах: три верхние позиции в списках бестселлеров были одновременно заняты тремя книгами цикла. «И это случилось во Франции, Германии и Италии; Америка – одна из последних стран в длинном списке тех, кто оказался захвачен этим явлением».
Подобное отставание не обязательно плохо, считает Мета, поскольку оно создало серьезный рост ожиданий перед появлением книги в Америке. «Читатели знали, что за рубежом происходит нечто удивительное», – говорит он. Любые сравнения Ларссона с его скандинавскими современниками (например, Хеннингом Манкеллем) Мета считает обманчивыми. «Ларссон, – говорит он, – целиком и полностью отличается от остальных шведских писателей жанра. Его полотна гораздо значительнее… Затронутые им социальные проблемы и анализ общества напоминают мне книги Джона Гришема. Внимание к социальной проблематике роднит Ларссона с Сарой Парецки, Майклом Коннели и Джорджем Пелеканосом. Но у Ларссона есть интересный прием… он ведь был книжным обозревателем, страстно любил детективы, и его трилогия насыщена ссылками на своих коллег-писателей. Он жадно читал криминальную литературу. У него есть ссылки на Агату Кристи и Дороти Сейерс, упоминания современных американских и британских авторов. В этом смысле он словно барахольщик, что лично для меня только увеличивает удовольствие от его книг. Думаю, многим читателям нравится находить в романах подобные отсылки».
Рассказывая о «Девушке с татуировкой дракона», живущий в Мексике Стивен Мюррей (Рег Киланд) говорит, что для него этот перевод стал самым забавным и увлекательным из всех, какие у него были. «Работая над книгами, я прекрасно понимал, что они станут хитами, – объясняет он, – но даже вообразить не мог, насколько громкими… В романах Ларссона меня поражает то, как динамично у него развивается действие, даже если это какое-нибудь сложное отступление на актуальную для шведов тему. Сюда же входит создание персонажей, которые кажутся реальными людьми со всеми их талантами, противоречиями и ошибками».
Карьеру переводчика скандинавской детективной литературы Стивен Мюррей начал в период управления маленькой типографией «Фьорд Пресс», открывшейся на берегу залива в Сан-Франциско, а затем переехавшей в Сиэтл. «Мы издавали множество датской классики, которая тогда продавалась лучше современной литературы, – говорит он. – Мой интерес к скандинавской прозе возник во время учебы в Стэнфорде, после которой я уехал учиться в немецкий колледж неподалеку от Штутгарта. Там я познакомился и подружился со студентами из Скандинавии; помню, меня очень впечатлило, что они умели говорить на языке любого места, в котором оказывались. Я думал: „Как это здорово!“ Я знал, что американские студенты говорили по-немецки, но решил повысить свои ставки».
Почему, по его мнению, экземпляры книг Стига Ларссона стоят у коллекционеров дороже, если они подписаны Мюрреем как переводчиком? Его ответ скромен: «О, скорее всего потому, что автор умер и не может подписывать свои книги. А я – один из тех, кто может; однако Кристофер Маклеоз, его британский издатель, тоже с этим связан и тоже может их подписать!»
Правда ли, что сегодня люди чаще обращают внимание на качество переводов? Большинство литературных редакторов, просматривая зарубежную прозу, переведенную на английский язык, ожидают от рецензентов оценки перевода. «Честно говоря, о нас редко упоминают – даже сейчас на переводчиков не всегда обращают внимание. Но переводчики вроде меня, которые работают на этом поприще минимум четверть века, успели завоевать кое-какую репутацию. Мы даже получаем роялти, хотя и незначительные.
Перевод книги Умберто Эко „Имя розы“, сделанный Уильямом Уивером, получил в свое время статус образцового; в шестидесятые годы внимание к искусству перевода было немалым, хотя, вероятно, только со стороны читателей, интересующихся мировой литературой. В Британии могло быть по-другому, но большинство американцев не слишком увлекаются переводными произведениями – скорее, они относятся к ним с опасением. Опасения могут основываться на том, что в прошлом переводы были плохими (и это широко признано). Однако с тех пор стандарты качества серьезно возросли. К примеру, большинство переводчиков, занимающихся сегодня криминальной прозой, профессионалы высочайшего уровня».
Мюррей рассказывает, что первое знакомство со Стигом Ларссоном и его трилогией случилось после того, как с ним связалось издательство «Норстедс». «Мне сказали, что работа срочная и важная и что всего будет три романа. Я понятия не имел, насколько они большие и как сложно будет качественно перевести их за такое короткое время. Мне сказали: „У нас есть замечательный писатель, который, к сожалению, умер, и нам нужно очень быстро перевести его книги“. Кажется, это было в 2005 году, вскоре после смерти Ларссона. Перевод требовался и для вероятной экранизации романов компанией „Йеллоу Бёрд“, поэтому меня спросили: „Как быстро вы сможете это сделать?“ Обычно я отвожу полгода на книгу (оставляя время для других вещей). Но в этот раз я серьезно взялся за работу и сумел перевести каждый том за три месяца, что, поверьте, было очень сложно. Не то чтобы я не спал круглые сутки, но отпуском пришлось пожертвовать. Это был невероятно насыщенный период. Но я – „сова“ и с удовольствием работаю до глубокой ночи, когда большинство людей давно уже спят».
Нынешнюю славу Стивен Мюррей обрел тогда, когда выяснилась его подлинная личность; до этого читатели по понятным причинам были уверены, что романы Стига Ларссона переводил человек по имени Рег Киланд, чье имя указано в книге. Однако позже секрет раскрылся, и все узнали, кто скрывается под этим псевдонимом.
«Теперь, когда люди знают, кто я такой, меня гораздо чаще просят где-нибудь выступить, прочесть лекцию или даже дать интервью, как это, например. Но я никогда не делал особого секрета из того, что работаю под псевдонимом. Я даже намекал на это в своем блоге. В конце концов меня разоблачила лондонская „Таймс“: кажется, в экземплярах, которые они получили для рецензии, стояло мое настоящее имя».
Знал ли Мюррей, переводя книги Ларссона, что позже они станут настоящим издательским феноменом? «Да, это было совершенно ясно, и именно поэтому я настаивал, что в случае продажи книги англоязычному издательству я должен буду заключить с ними отдельный контракт и получать авторские отчисления. Хотя должен признаться, я не представлял, насколько высокими будут тиражи. Кажется, недели не проходит без того, чтобы где-то не был побит очередной рекорд продаж. А ведь есть еще фильмы: шведские уже сняты, значит, на подходе Голливуд.
