- Скотина ты! - и бросил трубу.

Еще через пару дней он набрал Игоря:

- Не утомил он тебя?

- Кто? – не понял Игорь.

- Мишка. Он же у тебя живет?

- Нет. Он квартиру снял, насколько я знаю.

Олега обожгло. Не одному же себе Мишка снял квартиру! И вещи забрал. Значит, скандал с ребенком был только поводом, без которого Мишка просто не решался уйти….

   *   *   *

- Пап, идем на горку! – едва выйдя за ворота детского садика, Юрка потянул Олега к детской площадке.

Озадаченный Олег с помощью смски запросил помощь друга: «Миш, нам можно на горку?»

Мишка перезвонил сам:

- Вы на школьном дворе? Можно кататься на всех, кроме зеленой: там лист оторван, легко поцарапаться. Да Юрка знает…. А на «лазилку» у клумбы - не пускай. Она высокая, я там не достаю подстраховать, ты тоже не дотянешься. Вы переобулись? Мы иногда забываем. И Светка пару раз в садиковых его домой приводила. Спроси!...

- Юрик, ты переобулся? – под девизом «лучше поздно, чем никогда» озаботился «начинающий» папа.

- Да! – легко бросил Юрка.

Его звонкий, родной голосок донесся до Мишкиного уха и больно отдался разлукой.

На площадку пришли еще три малыша из Юркиного садика. И три мамаши закурили у лавочки.

- Вы Юрочкин папа? – с интересом всмотрелась в лицо Олега улыбчивая блондинка. – А Миша где?

- Занят сегодня, - ответил он, испытав укол ревности. Вот как, оказывается, выглядит невинное «погуляли после садика».

- Пограничник – круче! – в трех шагах от Олега внушал малышне Юрка.

- Нет, танкист! – кричала одна из девчонок.

- Мой Миша был пограничником. С настоящим автоматом! – Юрка посмотрел на нее с превосходством. Видимо, это был убойный аргумент в пользу пограничников.

Мамаши обсуждали прививки. Одна из них окликнула Олега:

- Извините, вас как зовут? Олег? Вы по какой схеме «гепатит» ставили?

Олег «завис» на этом вопросе, но в этот момент ему на выручку явился Юрка:

- Пап, пойдем домой! Мне очень нужно!

Олег распрощался с «советом в Филях» и поспешил за ребенком.

- Писать хочешь?

- Нет! – засмеялся малыш. – Это меня Миша научил: «военная хитрость». Опять эти курицы не дали нам с тобой нормально покататься! – в его словах так узнаваемо прозвучали Мишкины интонации, что Олег улыбнулся.

Светлана, видимо, ждала их у окна, потому что когда лифт остановился на этаже, она уже стояла в открытой двери.

- Ты яблоки возьмешь? Я много привезла, – сказала она вместо «здравствуй», а потом обернулась к сыну: - Опять колени испачкал?

Малыш, растерянно покосившись на отца, начал ладошками отряхивать зазеленённые штанишки. Света вытащила на коврик перед порогом большую сумку крупных молдавских яблок.

Юрка оглянулся на Олега, помахал рукой:

- До завтра! – и нырнул в квартиру, из которой сладко пахло горячим вареньем.

Света молча кивнула Олегу и закрыла перед ним дверь.

Он шел по улице и думал, что каждый день вот так возился с его сыном Миша. Забирал из садика, играл, учил «военным хитростям», общался с «курицами» на площадке. Наверно, еще заступался за малыша перед Светкой. И, не услышав от нее ни «здравствуй», ни «до свидания», спешил домой, чтобы нарваться на Олегово хмурое «что так долго?»

Ему хотелось позвонить Мишке. Просить прощения. Просить вернуться. Но в голову опять пришла Игорева фраза: «снял квартиру». …Значит, есть для кого снимать. Один бы, пожалуй, в общаге устроился. Светлые лучики, которые зажгли в его глазах Юркин смех, Мишкин звонок и даже немудреная «военная хитрость», погасли. Олег переложил в другую руку тяжелую сумку молдавских гостинцев: «Кто всё это есть-то будет?» И пошел в свою квартиру. В свою собственную квартиру. Где всё еще лежат в шкафу Мишкины зимние вещи, а на полках стоят учебники по АвтоКАДу. Где на балконе выстроен его руками новый шкаф, и десяток пустых банок ждет обратного путешествия в Сатарки. Но сегодня вечером он там уже не появится - высокий, улыбающийся, широкоплечий, со своим неизменным: «проголодался, как собака», с заводскими байками, с футбольной турнирной таблицей в памяти, короткими быстрыми поцелуйчиками, случайной ревностью, неожиданно вскипающими спорами: куда ехать на выходные или покупать ли Юрке самокат. Ужин. Телик. Секс. Один халат на двоих. Пару месяцев назад всё казалось доступным и простым, как три копейки. А теперь было недостижимым, невозможным счастьем.

Прим. автора.

* «Ноль пять», она же «белая» - бутылка водки 0.5 литра (ну мало ли, вдруг кто не знает?)

* Матанализ = математический анализ – раздел математики, который проходят на 1-м и 2-м курсе института.

* Монастырь = Ипатьевский монастырь в Костроме имеет официальный статус «родового гнезда» правящей российской династии Романовых.

* Беседка Островского – одна из достопримечательностей Костромы. Спас в Рядах – церковь, Молочная Гора – название улицы.

* ХВ – Христос Воскресе – надпись, которую размещают на храмах от Пасхи до Вознесения.

* Праздник - День города, который в Новгороде Великом проходит в начале июня.

А в это время на другом краю города, в своей свежеарендованной квартире «холостяковал» Мишка.

Он приехал после работы в херовом настроении. Пнул ногой сваленные в углу комнаты сумки. Вывалил в раковину полпакета рыночной картошки, начал чистить. Бросил с отвращением. Надел самые нарядные свои джинсы и пошел на улицу. В ближайшем ларьке не было его любимых сигарет. Через пару кварталов маячила вывеска «Кафе «Сны Саломеи».

- Добрый вечер! – улыбнулся корректный официант. – Зал для курящих? Для некурящих?

- Без разницы! – Мишка оглядывал мигающие гирлянды и восточные узоры на занавесках.

Кожаная книжечка меню открылась на странице с водкой. Мишка поморщился. Отлистал на первые страницы и начал выбирать мясо. Ему пришло на мысль, что в последний раз он был «сам по себе» в Москве. И тогда его финансов и фантазии хватало только на блины и Кристину. Мишка заказал телятину, какой-то салат, сто грамм коньяка, когда у него над ухом раздалось звонкое:

- Привет! – и на стул напротив него изящно примостилась одна из Глазовских двойняшек, с которыми он танцевал на Настином дне рождения. – Я – Люба!

- Привет! – улыбнулся он. – Составишь компанию? Я – угощаю!

- Легко! – она задорно посмотрела ему в глаза, достала из сумочки крошечный перламутрово-лиловый телефон и защебетала в трубку: - Знаешь, кто сейчас рядом со мной в «Саломее»?! – она пару минут что-то нашептывала абоненту и смеялась. Потом обернулась к кавалеру: - Сейчас Алинка придет! Она живет рядом. Мы, вообще-то, это кафе не очень любим. У них только смуфи хорошие, а коктейли – гадость.

- А «смуфи» - это кто? – засмеялся Мишка.

Через несколько минут явилась Алинка. Он заказал девчонкам «смуфи» и чизкейки. И с удовольствием слушал, как они хохочут над его анекдотами.

- Потом поедем в клуб? – подмигнула ему Алина.

- Ок. Я буду самым верным и стойким телохранителем. Благо, ты знаешь, что больше ничего от меня ждать не приходится.

В зале уже почти не осталось свободных столиков, когда Мишка на минуту оставил своих дам. В туалете у окна курил Илюха, расшлифовщик из шестого цеха, за бритую голову носивший погоняло  «Горо»*.

- Вау! Какие люди без охраны! – хохотнул он. – Как тебя занесло в наше болотце?

- Привет! – буркнул Мишка, проходя мимо.

Меньше всего ему сейчас хотелось общаться с кем-то из заводских. Но когда он вернулся к раковинам, Илюха все еще сидел на подоконнике, вдавливая бычок в жестяную крышку.

- Самсонов, здесь кабинки широкие. Давай, а? Я – ласковый, меня девчонки любят. Тебе тоже понравится! – Илюха в зеркале встретился с Мишкиными глазами и развязно подмигнул. Отрывая кран, Мишка ответил неприветливым взглядом:

- Отвянь по-хорошему.

Но Илюха придвинулся, навис над ним и задышал почти в ухо:

- Ну, неееет, так не прокатит. Здесь – моя территория. А ты здесь девочек «танцуешь». Они – как, в курсе, что ты – педрила?