Теперь, когда Грег спустился вниз на открытое место, его копье не сопротивлялось. Между ним и открытой местностью стояло всего три дома, и ему не терпелось скорее покинуть мертвую деревню. Хотя это оказалось не так легко, и он убедился в этом, как только завернул за последний дом.
Между ним и первой чахлой порослью деревьев, скрывающих подъем дороги, лежали, как ему вначале показалось, орошенные поля. Когда он осматривал их с башни, они показались ему просто заросшим сорняками пространством, огороженным остатками старинных заборов. Дорога проходила прямо через них, окаймленная полузасохшей живой изгородью.
Грег остановился и опустил вилку. Из зарослей живой изгороди появилась стая зверей. Они двигались бесшумно, их головы были повернуты в его сторону и они не спускали с него желтых, зеленых и красных глаз. Волки, несомненно, эти серебристо‑серые крупные звери были волками, норки, горностаи — все хищники, у всех шкура серого цвета.
Они стояли в перепутанной сухой траве, поднимая головы выше, а самые нахальные твари подкрались к краю дороги. Но дальше они не пошли. Волки сели на задние лапы, как собаки и высунули красные языки. Грег набирался уверенности. Шаг за шагом он прошел по тропинке, которую они ему оставили.
Он видел, как их зрачки следили за его движениями, и у Грега перехватило дыхание, когда он проходил между двумя волками. Не смея пойти быстрее, чтобы не спровоцировать их нападение, он продолжал идти медленно, сквозь эту странную компанию. Но когда он дошел до опушки леса и обернулся, поля были безжизненны, как раньше. Какова ни была цель этого странного собрания, опасности для него оно не представляло.
Хотя он был очень усталым и голодным, он снова начал взбираться в гору. Долина очень сильно не понравилась ему, и он не хотел останавливаться до тех пор, пока не выйдет из нее. Но вскоре он набрел на заросли спелых ягод, и срывал их аппетитными пригоршнями, в промежутках пережевывая сухие крошки бутерброда.
Эту ночь он провел в шалаше, наскоро сделанном из веток. Он спал крепко, хотя ему снились страшные сны. Когда он проснулся, день был таким же серым.
Едва он прошел четверть мили, дорога раздвоилась. Более широкая мощеная дорога, которой он следовал с тех пор как прошел через зеркало Мерлина, поворачивала налево. Другая тропинка, гораздо менее заметная и начинающаяся крутым подъемом, шла прямо. И она указывала в направлении огонька, который он увидел с башни.
Грег рассматривал тропу. Она взбиралась выше и выше, оканчиваясь у темного входа в расщелину или пещеру. Снова вилка‑копье в его руках подталкивала его в самую середину этой черной дыры. Он попытался найти окружную тропинку, но пройти не было никакой возможности, а вилка тянула его и не давала отвернуть — разве только бросить ее.
Грег пробрался вперед, и холодные каменные стены быстро сомкнулись вокруг него. Где‑то впереди ему слышался далекий шум воды. Вилкой он начал выстукивать дорогу перед собой, чтобы не упасть в какой‑нибудь подземный ручей.
Темнота была такой плотной, что у Грега возникло странное ощущение, что можно собрать ее в ладонь, подержать ее. Когда он обернулся, вход виднелся слабым отсветом серого, почти неразличимым, потом проход поднялся, и осталась лишь ужасная темнота, которая поглотила его. Грег почувствовал, что у него перехватывает дыхание, что он в западне. Сердце отчаянно билось. Ему очень хотелось повернуться и бежать, бежать…
Потом он прислушался к тому, что, как подсказывало ему воображение, может здесь таиться. Но все равно он продолжал идти, хотя от усилия над собой у него кружилась голова, не смея задерживаться, чтобы действительно чего‑нибудь не услышать.
— Железо, холодное железо, — сначала он прошептал эти слова, потом сказал их вслух нараспев. Вилка‑копье повернулась в такт. Ее вес в руках начал придавать ему уверенности, пока в конце концов он не увидел еще один отблеск серого света, и вышел на уступ, возвышающийся на несколько футов над широким плато, на которое он мог легко спрыгнуть.
На дальнем краю ровного плато виднелась вымощенная поверхность, и Грег обнаружил, что это дорога, петляющая между рядами странных колонн. Сначала Грег подумал, что это опоры разрушенного здания. Затем он увидел, что они стояли неправильными группами, либо, безо всякого плана, были рассеяны по одной.
Посреди колонн были остатки костра. Топливом для него послужили целые стволы деревьев, и доставить их на это опустошенное плато должно быть стоило немалого труда. Но он не видел ни повозок, ни людей, хотя огонь не совсем потух. Тонкая струйка дыма поднималась вверх, и в воздухе стоял горький запах.
Грег спрыгнул на плато, и прошел между колонн к костру. Каким‑то образом, глубоко внутри, он знал, что это была цель его путешествия, и что теперь он должен будет сделать то, зачем его сюда послали. Он не сомневался в том, что его отправили, чтобы вернуть один из талисманов. Но что это было за сокровище, и у кого его надо было отобрать, оставалось до сих пор загадкой.
Между ним и костром оставалась одна колонна, и он коснулся ее рукой. Но его пальцы почувствовали не камень — он прикоснулся к чему‑то другому! Грег отдернул руку. Где‑то впереди него или над головой он услышал звон, как будто кто‑то предупреждающе дергал за шнур с серебряными колокольчиками.
Морская дорога.
Под ногами Эрика струился песок. Морская птица закричала и спикировала, чтобы схватить извивающуюся серебристую рыбу из волн. Резкий свежий ветер дул Эрику в лицо и трепал волосы.
Он забрался на вершину самой высокой дюны, чтобы осмотреть окрестность. Пляж раскинулся широко. Далеко за дюнами виднелись темные участки, которые могли быть деревьями или кустарниками, но они были слишком далеко, чтобы хорошо их разглядеть. Тем не менее, он был уверен, что его путь, который не был настоящей дорогой, как у Грега, лежал по воде в открытое море.
Поэтому он повернулся лицом в том направлении, и увидел темную точку, пляшущую вверх‑вниз, которую нес на берег перекатывающийся прибой. Лодка? Может быть, хотя точно сказать на таком расстоянии было невозможно.
