— Нет, — был ответ Грега, — все время идут разговоры о новой войне и о бомбе.

— Авалон все еще крепко держится, хотя сколько это продлится, — глаза Мерлина были такие ясные, что в них было больно смотреть, подумала Сара, — этого ни один человек, смертный или король эльфов, не сможет сказать. Выбор ваш — помогать нам или нет.

— В нашем мире мой папа солдат, — медленно сказал Грег, — и если будет еще одна война, та, которой все боятся, придет ли она туда, если враг победит здесь, сэр?

— Врага невозможно окончательно победить, ни в Авалоне, ни в вашем мире, — вздохнул Мерлин. — Он рядится в разные одежды, марширует под разными знаменами, но он всегда существует. Мы надеемся держать его все время в обороне, всегда храбро встречать его и никогда не позволить ему одержать полную победу. Да, если он победит здесь, тогда наверняка сможет победить в вашем времени и пространстве.

— Тогда я буду делать так, как вы хотите, — ответил Грег. — Это вроде и за отца тоже, — он вопросительно посмотрел на Сару и Эрика.

— Хорошо, — Эрик соглашался неохотно. Он выглядел так же испуганно и несчастно, как чувствовала себя Сара.

Она не отпускала корзину, которая теперь была единственным реальным предметом в этом перепутанном сне. И ее голос был очень слабый и тонкий, когда она сказала:

— Я, я тоже помогу, — хотя ей вовсе этого не хотелось.

Мерлин выпрямился на стуле, и теперь он улыбался. Саре стало теплей, когда она увидела улыбку, и она почти радовалась.

— Так ищите же наши талисманы, где бы они не находились, и кто бы их не охранял. Помните — холодное железо ваш слуга и ваше волшебство, призывайте его на помощь, когда потребуется. И время начинать — немедленно!

Его голос звучал как громкий призыв трубы. Сара закричала, как тогда, когда серая хмарь окутала ее за воротами. Затем шум прекратился.

Они остались втроем. Она поймала Эрика и Грега за руки. Ни один не отпрянул. Но они были в новом месте — в этой комнате не было окон, а свет исходил из пяти бледно‑зеленых сфер, установленных в форме звезды наверху. Три стены были завешаны тканью, которую Сара видела однажды в музее. На ткани были рисунки, которые двигались, как будто за ними дул поток воздуха. Непонятные люди бегали наперегонки с единорогами. Летали птицы, и казалось, что листья на деревьях шелестят, или, возможно, это воздух производил такой шум.

Четвертая стена была совершенно другая, огромная, блестящая поверхность, отражающая все, что было в этой комнате. На Мерлина не было никакого намека. Сара крепче сжала руки своих братьев. Теперь ей хотелось, чтобы они попросились домой.

— Мне это место не нравится, — прокричала она, и слова откликнулись эхом «нравится‑нравится‑нравится».

Грег высвободил руку и подошел к зеркальной стене. Когда он подошел к ней, то положил руки ладонями прямо на ее поверхность. Остальные нерешительно последовали его примеру.

— Грег, что ты видишь? — Сара прижалась ближе с одной стороны, Эрик с другой. Оба заглядывали ему через плечо в узкую полосу, отгороженную его руками.

Казалось, что они просто рассматривали сельский пейзаж за окном. Только за окном виднелась не зеленая и золотистая земля, над которой пронесли их крылатые лошади, но совершенно другая местность.

И там была ночь, а не день. В лунном свете, прямо за окном, виднелась извилистая дорога, уходящая вверх по склону холма и теряющаяся на его вершине. Ее обрамляли ряды чахлых деревьев, большинство из них без листьев, а многие были изогнуты в причудливых, пугающих формах, так что их тени на земле выглядели как гоблины или монстры. И это было все — простая белая дорога, уходящая в темные и угрюмые горы.

— Это дорога для Грега. Пусть вооружится холодным железом и идет!

Кто дал этот приказ? Изображение на ткани или он пришел из пустоты?

— Нет! — закричала Сара. — Эрик, останови его! — она пыталась удержать Грега за руку. — Там так темно.

Грег боялся темноты, может, это его остановит.

Но он высвободил руку во второй раз.

— Не глупи! Если мы хотим помочь, придется выполнять приказания.

— Это нехорошее место, Грег, я знаю, что это так! — она повернулась, чтобы еще раз посмотреть на дорогу. Дорога исчезла, и в зеркале она могла увидеть только отражение комнаты и трех Лоури.

— Вооружись холодным железом, — озадаченно повторил Эрик.

— Холодное железо, — Грег встал на одно колено около корзины. — Помните, что нам рассказывал Хуон о силе железа? То же самое должно быть справедливо и для стали, — он открыл корзину, чтобы показать вилки, ножи и ложки.

Сара присела рядом с ним, изо всех сил стараясь не показать как она была напугана.

— Помнишь, что он говорил про волшебство в пище? Что нам нужно есть что‑нибудь свое вместе с их едой? Тебе надо взять немного еды, — когда она складывала в салфетку и заворачивала в узелок бутерброд, яйцо и печенье, у нее дрожали руки. Грег взял одну из вилок.

— И ты называешь это оружием? — издевательски произнес Эрик. — Тебе лучше попросить меч или один из этих больших луков. В конце концов, раз ты собираешься помочь Авалону, они должны дать тебе что‑нибудь получше.

— Холодное железо, помнишь? А вилка острая, заточенная, — он попробовал зубья пальцем. — Вот это мне надо взять, я сразу это понял, как только прикоснулся к ней. Спасибо за еду, Сара.

С узелком из салфетки в одной руке и вилкой в другой, Грег еще раз подошел к зеркалу.

— Эй, Грег, подожди минуту! — Эрик попытался перехватить его, а Сара отчаянно закричала:

— Грег!

Но в то же самое время она понимала, что ее протест бесполезен, потому что на лице у Грега было выражение, которое означало «быстрее‑начнем‑быстрее‑закончим».

Они добежали до зеркала слишком поздно. Грег уже коснулся его поверхности. Он исчез, хотя Саре показалось, что какую‑то секунду она видела смутную фигуру на горной дороге.

Эрик шарил руками по поверхности, сквозь которую исчез Грег. Потом он постучал по ней кулаками.

— Грег! — прокричал он, и занавеси пошевелились, но ничего не было видно, кроме их собственных двух отражений. Сара вернулась к корзине, и услышала, как Эрик воскликнул.