Но прежде чем Нолар могла осторожно прикоснуться к этому источнику, болезненная дрожь пробежала по ее нервам. Маг сосредоточивал свою Силу на камне Коннард. Постепенно привыкая к этому необычному царству мысли, Нолар все больше распознавала искусную технику Талла. Он обращался к камню Коннард, побуждал его, как будто уговаривает живое существо. Он льстил, ублажал, подольщался.

Нолар хотелось закричать: «НЕТ! Не слушай! Он хочет украсть твою Силу и использовать ее во зло!»

Но само это желание было отброшено давлением заклинаний Талла. Нолар лишилась мысленного голоса, оказалась немой, точно так же, как раньше была физически парализована чарами Талла. Непрошенное, в ее сознании возникло изображение огромного шара из тускло-серого камня, который неумолимо катится вперед. Перед ним лежат светящиеся сущности ее собственной жизни, жизни Элгарет и Деррена, но .камень неотвратимо надвигается на них. Отчаяние и чернота окружили Нолар, погрузили в оцепенение без отдыха и в сон без сновидений.

Разбудил Нолар Смайр, он грубо тряс ее за плечо.

— Вставай, волшебница! — приказал Смайр. — Сегодня ты поистине послужишь моему хозяину и его желаниям. Нет, не корми старую каргу. Я должен немедленно привести вас троих к хозяину.

Деррен лежал неподвижно. Спит или притворяется. Нолар хотелось поговорить с ним украдкой, но Смайр поднял пограничника на руки.

— Следуй за мной, — приказал он. — И веди с собой старуху. Быстрей!

Нолар осторожно подняла Элгарет. Волшебница украдкой сжала ей руку, внешне продолжая сохранять равнодушное и бессмысленное "выражение.

Смайр провел их узким коридором, едва освещенным слабым утренним светом, проходящим откуда-то.

У Нолар не было возможности пошептаться с Элгарет, потому что Смайр продолжал оглядываться, чтобы убедиться, что они не отстают.

Никакая ткань или шкура не завешивали вход в помещение камня. Огромные каменные плиты стояли по сторонам входа, одна из них наклонилась.

Нолар решила, что во время Поворота эти плиты сместились со своих мест. Войдя в комнату, она сразу поняла, что Поворот буквально обнажил камень Коннард. Камень был хорошо освещен: во время Поворота провалилась крыша, и в отверстие теперь видно холодное бледное небо. И девушка поняла, что теперь солнечный свет снова может непосредственно падать на камень.

Войдя в помещение, Нолар сразу увидела, откуда отбит ее осколок, — слева внизу, у самого основания.

Она почему-то считала, что камень затребует осколок назад, но не почувствовала никакого притяжения к его массе. Но одновременно она ощутила присутствие огромной энергии камня. Это поистине камень Коннард! Осколок проявлял только слабый след могущества главного камня. Девушка часами могла бы смотреть на сложный рисунок жил под чистой полированной поверхностью, но Смайр, уложив Деррена на грубом каменном полу, схватил Нолар за руку и потащил в сторону.

Потом взял Элгарет за обе руки и усадил ее на каменный блок, упавший с крыши. В комнате не было ни стульев, ни другой мебели, кроме низкого стола черного дерева, стоящего прямо против камня.

Нолар с любопытством взглянула на три предмета, лежащие на столе, ахнула и отвела взгляд.

Смайр заметил ее реакцию и рассмеялся.

— Не нравятся тебе инструменты хозяина, волшебница?

Нолар только покачала головой, не доверяя своей способности говорить. Три предмета казались достаточно невинными: маленький колокольчик, кинжал с длинным лезвием и резной рукоятью и небольшая жаровня с горстью углей. Но все они сделаны из тусклого черного металла, который вызывал у Нолар невероятное отвращение. Эти предметы исключительно злые, и Нолар испытывала к ним омерзение и физическое, и умственное. У нее возникла мысль: когда прозвонит этот отвратительный колокольчик, она сойдет с ума.

Смайр небрежно махнул в сторону предметов, но Нолар заметила, что он их не коснулся.

— Мастеру Таллу потребовались серьезные усилия, чтобы достать эти полезные вещи, — похвастал Смайр. — Когда нас поместили сюда, — продолжал он, поморщившись от воспоминаний, — у хозяина отняли все волшебные инструменты. Позволили только обставить одну комнату мебелью.

Вот объяснение скудности помещений и отсутствия обстановки, подумала Нолар. Она почувствовала дурноту, поняв, что пища, которую послал им Талл, не из прошлогодних запасов. Ей не менее тысячи лет, и сохранена она силой волшебства.

Неожиданно в комнату влетел Талл. Такое невнушительное появление он компенсировал всплеском агрессивной энергии.

— Час мой, настал! — провозгласил он. — Пора начинать!

Несмотря на то, что говорил он уверенно, Нолар показалось, что выглядит он утомленным. Глаза его лихорадочно блестели, как у серьезно больного.

Талл занял место за столом, ласково провел пальцами по лезвию кинжала.

— Ночь была долгой, — провозгласил он, — но привела к великолепным достижениям. Я провел Поиск и обнаружил полное отсутствие надоедливых паразитов, с которыми боролся. Теперь я свободно могу достигнуть своей цели. Никто мне больше не мешает.

Нолар перевела дыхание и спокойно сказала:

— С твоего времени прошло больше тысячи лет.

Все изменилось. Второй Поворот гор разрушил державшее тебя заклинание. Те, кто одолел тебя, действительно исчезли.

Она не думала, что Талл может побледнеть еще больше, но лицо его при этом известии стало совершенно белым.

Смайр тоже выглядел потрясенным.

— Тысяча лет? — хрипло прошептал он. — Хозяин. Что нам делать?

— Талл пришел в себя, лицо его превратилось в жесткую фанатичную маску.

— Так вот почему я не мог ощутить их: они все сгинули! — Он дико рассмеялся. — Разве ты не понимаешь, Смайр? Теперь я единственный Великий!

Мир принадлежит мне. С помощью камня я открою Врата, и Сила моя не будет знать пределов!

Талл ткнул пальцем в жаровню, которая тут же вспыхнула тусклым пламенем. Он запел, и Нолар снова ощутила ужасный паралич. Из последних сил она извлекла осколок из кармана, сжала в правой руке.

Тепло прошло по ее ладони, распространилось на всю руку. Смертоносное онемение отступило. Неужели Сила осколка противостоит заклинаниям Талла? Успеет ли чувствительность вернуться ко всему телу?