— Великолепно подойдет для странствий, — заметил он. — Что происходит в головах собравшихся здесь, брат, что им приходится так закутываться? Ведь так им даже не потанцевать как следует.

Я вспомнил изящные высокие прыжки и парение, из которых и состояли танцы народа моего брата, и рассмеялся.

— Нет, я не смогу так танцевать, Мурри. Нам не знакома свобода вашего народа. Не важно, этой ночью у меня найдутся и другие дела.

— Твоя пара, брат?

Я так затряс головой в отрицании, что чуть не уронил венец.

— Не так. Правда, при дворе ее будут считать таковой. Ей будет безопаснее ехать с нами, чем оставаться здесь. Когда мы отправимся в путь, ты будешь оберегать и ее тоже.

Он зевнул, встал и пошел к двери.

— Слушаю и повинуюсь, — передразнивая придворный язык, ответил он.

Я оставила свой паланкин во внешнем дворе, почти полностью забитом такими же экипажами, как тот, в котором я приехала. Поскольку я была одна, я договорилась, чтобы капитан моей стражи проводила меня в залу собраний. Мы сделали лишь несколько шагов, прежде чем я успела понять, что мне не удастся остаться незамеченной. Но я смотрела только прямо перед собой и сознательно избегала встречаться взглядом с теми, кто окружал меня. По счастью, я не так давно вернула себе свое положение, чтобы успеть завести знакомства с кем-либо из других знатных семей. На деле они тоже избегали со мной общаться, что очень меня устраивало.

У дверных занавесей, что удерживали распахнутыми слуги, я, поблагодарив, отпустила капитана и пошла вперед. Я надеялась, что внешне не показываю того, что кипит внутри. То, что я должна была сделать этой ночью, шло настолько вразрез с моими желаниями и жизнью, которую я себе наметила, что каждый шаг мне давался с трудом.

О моем появлении объявили в пышной льстивой манере, подобающей таким случаям. Головы повернулись — выказывая куда больший интерес ко мне, чем прежде, в тот момент, когда я поднялась по ступеням к трону, и Хинккель-джи вернул мне мое достояние. Как для главы одного из Шести Домов, для меня было предназначено собственное место, и я направилась прямо к нему.

Нарастающий гул голосов почти заглушал нежную музыку кифонггов, но то и дело раздавалась короткая барабанная дробь, которую нельзя было не услышать. В очередной раз это случилось, когда я оказалась между главами Домов Орсмер и Рафер-хок. У другого входа — ведущего во внутренние покои дворца — началось какое-то движение. И в режущее глаз многоцветье тканей и драгоценностей вступили, держась за руки, две новые гостьи. Алмазная королева и ее внучка.

Я сразу поняла, как и все поблизости, что Берниен оправдала надежды Юикалы — девушка вошла в пору. В ней произошла большая перемена — в первый раз из тех, что я видела ее в окружении прочих людей, она выглядела уверенной. Она всегда казалась бледной тенью в присутствии вечно надменной королевы, из-за чего оставалась незаметной, но сейчас не было ни единого признака того, что она избегает общества.

Они прошествовали к трону королевы Вапалы, где для Берниен было приготовлено мягкое сиденье чуть позади места ее бабушки. За ее спиной столпились молодые придворные — там происходило некое перемещение, как случается с дюнами под напором ветра, хотя те и не продвигаются далеко. У Берниен теперь была собственная свита, хотя она не перехватила ни единого взгляда от этих жаждущих знатных юношей.

Если такое же собрание образовалось и у меня за спиной, я даже знать об этом не хотела. Только бы все это началось и поскорее закончилось. Я сцепила руки и высоко подняла голову, не глядя на соседей — ни один из них даже не приветствовал меня.

Снова прокатилась барабанная дробь. Меж раздвинутых занавесей в зал вступил Хинккель-джи. Хотя он был высок и, насколько я заметила, хорошо сложен, его богато украшенные одежды, казалось, тяготили его, делая похожим на куклу в большей степени, чем изделия Равинги.

По обе стороны императора выступали Мурри и Акиэа. Придворные были вынуждены широко расступиться, чтобы дать проход всей троице. Мы встали, приветствуя их. Королева и ее претендентка на внимание императора стояли ближе к проходу. Но Мурри чуть повернул голову, и его золотистые глаза встретились с моими. Через мгновение Хинккель бросил взгляд в мою сторону, и я поняла, что Мурри передал ему какое-то сообщение.