- О, как я вас понимаю, Руфус. Но что поделаешь, чем выше пост, тем больше забот. Надеюсь, вы нас ещё как-нибудь навестите?
- Всенепременно, - Скримджер нашёл взглядом отделавшего его как бог черепаху гриффиндорца и в очередной раз поразился быстрой смене выражения лица юноши. Сейчас перед собравшимися в директорской гостиной Дамблдором, Грозным Глазом, Снейпом и самим будущим Министром вновь стояло невиннейшее создание, едва вышедшее из детского возраста. И, если бы чиновник не был сам свидетелем, как это «дитя» распушило его-любимого со всем его опытом политических интриг в пух и перья, даже он бы купился на это представление.
- Мы вынуждены откланяться. Желаем всем счастливого Рождества, - с этими словами Скримджер зачерпнул из стоявшего на камине горшочка Дымолётный порох и, назвав свой кабинет в Министерстве, пропал в зелёном пламени. Следом за ним, одарив всех гневным взглядом, шагнул Грюм. В кабинете повисла тишина, прерываемая лишь потрескиванием затухающего магического огня в камине.
- И что это было, мистер Поттер? – Снейп во все глаза уставился на невинно выглядевшего гриффиндорца. - Грюм нам тут все уши прожужжал, что после Рождества будет лично заниматься с вами Боевой магией, да и ваша учёба в Хогвардсе была, с его слов, под большим вопросом.
- Мне удалось переубедить моего магического опекуна, и всё останется по-прежнему.
- Почему вы сделали это, Поттер? Грюм – злопамятный хр… м-м-м… человек, вражда с ним может привести к неприятным последствиям.
- Северус, Аластор не причинит вреда мальчику.
- Я бы не был так в этом уверен, господин директор, - Сев продолжал сверлить взглядом невозмутимое невинное личико странного мальчишки.
- Я считаю, что научусь большему под вашим руководством, профессор Снейп, сэр, - и, уже проходя к двери совсем рядом с зельеваром, так, чтобы слышал только Северус, добавил: - К тому же, кое-кто из здесь присутствующих проиграл мне пари и теперь просто обязан обучить меня кое-каким своим секретным боевым приёмам.
Слизеринский декан не знал, то ли ему возмущаться, то ли восхищаться такой наглостью ученика, но на его лице сама собой уже появилась прорвавшаяся через все блоки и препоны улыбка:
- Хорошо же, но вы ещё пожалеете о своей настойчивости, Поттер. Я с вас семь шкур на тренировках спущу.
- Вот и славно! – подошедший незаметно Дамблдор потирал руки, весело посверкивая глазами из-за очков-половинок. - Не волнуйся, Гарри, профессор вовсе не так кровожаден, как хочет казаться. Я вижу, у вас дело пошло на лад. Ох, Мерлин великий! Уже почти полдень! Нам всем надо отдохнуть перед балом и привести себя в порядок, - и, услышав недовольное хмыканье со стороны зельевара, добавил, уже обращаясь конкретно к нему: - Да-да, Северус, тебя это касается в первую очередь. В конце концов, ты лорд Принц, будь добр соответствовать.
Челюсть Гарри-Марк смог поймать только возле самого пола. Да-а уж! Известие было просто сногсшибательным. При воспоминании о визите в Принц-Менор у него до сих пор ныли рёбра. Это проклятое поместье стало для него идеей фикс не меньше, чем Малфой-Менор, и только появившаяся так неожиданно личная жизнь, учёба и тренировки, отнимавшие всё время охотника за чужими секретами, не давали до сих пор приступить к атаке на неприступное поместье. А тут открывается такое… глаза юноши нехорошо прищурились: «И ведь даже словом не обмолвился, сволочь! Да и Люциус, наверняка знал. Ох, как я вам отомщу, милые вы мои конспираторы. Вот только придумаю достойную месть и обязательно отомщу!» - робкие намёки собственной совести о том, что он провинился перед своими любимыми ничуть не меньше, если не больше, юноша постарался загнать поглубже… чтобы не портили настроение.
- До свидания, господин директор, профессор Снейп, - парень вежливо откланялся и выскользнул из покоев Дамблдора.
Ближайшие три часа прошли в последней проверке всех наложенных иллюзий и приготовлениях к исчезновению из Хогвардса. Уже перед самым уходом Гарри-Марк вспомнил, что забыл вернуть мадам Помфри оставшееся Болеутоляющее зелье. Колдоведьма придерживалась старинных традиций и весьма косо смотрела на тех, кто не возвращал что-то взятое на время до Рождества. Поэтому, хоть ему и очень не хотелось тащиться через ползамка в Больничное крыло, юноша тяжело вздохнул и, помянув недобрым словом свою забывчивость, потрусил возвращать фиал с зельем. Весь замок бурлил, коридоры наполняли наполовину одетые и причёсанные студенты и студентки, но Гарри ловко уворачивался от столкновений и обходил стороной те группы, что могли задержать его ненужными разговорами. Он вздохнул свободнее, когда добрался до Больничного крыла и отдал ненужное уже ему зелье колдоведьме, поздравив её с наступающим Рождеством. Мадам Помфри очень тепло поздравила его в ответ, и парень помчался в Гриффиндорскую башню. Время поджимало, пора было отправляться в цирк. Чтобы не сталкиваться со свихнувшимися в преддверии бала студентами, он использовал тайные пути и сокращающие дорогу забытые коридоры и только возле лестницы, ведущей в башню их факультета, позволил себе расслабиться и просто спокойно пройти до, казалось, такого близкого портрета Полной дамы. Как оказалось, это было его ошибкой: возникший будто из ниоткуда Грюм притиснул хрупкого парня к стене, мешая вдохнуть воздух полной грудью, как следует приложил его спиной и затылком о каменную кладку и, прошипев «Ты ещё пожалеешь, что выбрал этого Пожирателя, мальчишка!», обжег его ненавидящим взглядом и своей прихрамывающей походкой «ускакал» по коридору. Гарри потёр ушибленный затылок, поморщился и, пожав плечами, отправился в гостиную своего факультета, чтобы «помаячить» там перед исчезновением. Подумать об угрозе Грюма он решил как-нибудь потом, на досуге. А зря…
Глава 33. Счастливые каникулы.
Глава 33.
Исчезнуть из замка удалось без эксцессов. Все настолько потеряли голову от подготовки к маскараду и предвкушения приближающихся каникул, что ничего не видели вокруг себя. Материализовались они в гримёрке Кэса, как раз когда часы пробили три пополудни. Ланс с Кассиусом одарили хогвардских студентов укоряющими взглядами, но нотаций перед выступлением читать не стали. Герми убежала в свою комнатку, которую делила с Моной, готовиться к выступлению. Зато насмешники Зиг и Гидеон, уже облачённые в свои костюмы и загримированные, оторвались по полной, перебрав вслух все причины, по которым троица друзей могла задержаться в Хоге. Готовящиеся к представлению Дрей с Марком сначала огрызались, как могли, но уже через полчаса сами чуть ли не катались по полу от хохота – настолько смешные сценки в лицах разыгрывали братья. Всю «малину» испортил главный менеджер, с перекошенным лицом ворвавшийся в небольшую комнату:
- Нашли время ржать как кони!!! Скоро парад-алле, а они ещё не готовы! Смотрите мне! На представлении будут присутствовать Премьер-министр, Министр Фадж и представитель Министра Магии Испании!!! Только попробуйте выкинуть что-нибудь из своих штучек! Это в первую очередь касается тебя, Зигфрид! И не надо изображать из себя святого на фреске, я тебя слишком хорошо знаю!
- Мистер Стайлс, не волнуйтесь так – всё будет в лучшем виде, - Зиг разговаривал с начальником, как с тяжелобольным каким-то психическим заболеванием. - А то ещё голова заболит. О своём здоровье заботиться надо…
Лицо Стайлса покраснело от гнева, и он, набрав в грудь побольше воздуха, уже открыл рот, чтобы поставить на место наглого гимнаста, но тут в и без того переполненную гримёрку втиснулись Кэс с Гермионой и Лансом, уже переодевшиеся в сценические костюмы:
- Гектор, если ты считаешь, что угрожать моему сыну перед представлением – хорошая идея, то вынужден тебя разочаровать: ты ошибаешься. Что здесь произошло?
- Да, он…
- Да, отец…
Начали спорщики почти хором и тут же замолчали, уставившись друг на друга.
- Та-ак, понятно. Зиг, сколько раз я тебя просил придерживать свой язык? Кстати, причина твоего нетерпения ожидает тебя возле зверинца, только, будь добр, не задерживайся. Да, а Блейзу скажи, чтобы устроился в верхней ложе справа от входа – там мы для своих места оставили, - Кэс перевёл взгляд на уже вернувшего себе самообладание Стайлса. - Гектор, ну, я же просил не лезть к ним с нравоучениями перед представлением. Ты же знаешь моих оболтусов – у всех троих языки, как бритвы. Что они опять натворили?
