— Я уверена, что возьму с собой совсем не те вещи, какие надо, — с отчаянием в голосе пожаловалась я мисс Мэйси, вспоминая зеленый муслин, о котором с таким презрением отозвался Джайлз.

— Не огорчайтесь, Саманта, — ответила мисс Мэйси. — Возьмите с собой два хорошеньких ситцевых платья на дневное время. В такую жару вам больше ничего и не понадобится. А на вечер у вас и так предостаточно изысканных туалетов.

В последнее время она явно подобрела ко мне и больше не разговаривала со мною тем презрительным тоном, каким говорила с Мелани и Хортенз.

— Тебе понадобится купальный костюм, — вмешалась Мелани. — Надеюсь, он у тебя есть?

Но его, конечно, у меня не было, как не было и ситцевых платьев среди нарядов, которые купил мне Джайлз.

Я попросила мисс Мэйси написать для меня адрес магазина, где я могла бы купить все эти вещи, и она сказала, что на Бонд-стрит есть магазинчик, где продаются премиленькие купальники.

Правда, меня немного мучила совесть из-за того, что придется потратить немалые деньги, хотя я еще не расплатилась за те платья, что Джайлз купил мне в долг. Но мне не хотелось ударить лицом в грязь из-за Дэвида. Я не могла допустить, чтобы ему было стыдно за меня перед его великосветскими друзьями.

Ситцевые платья были очень миленькие и стоили сравнительно дешево, зато за купальник пришлось выложить приличную сумму, и это при том, что на него ушло минимум материи. Мне пришлось также купить еще и шляпку наподобие тех, что носили все женщины из высшего общества.

Я помчалась обратно в студию и явилась за несколько минут до того, как Джайлз приготовился меня снимать. Таким образом я осталась без ленча.

Но голода я не чувствовала. При воспоминании о вчерашнем вечере я приходила в такое возбуждение, что и думать не могла о еде. Вдобавок меня волновала мысль, что через несколько часов я опять увижусь с Дэвидом.

«Неужто он и в самом деле может любить меня так же сильно, как я его?» — спрашивала я себя в тот день сотни раз.

Я вспоминала интонацию, с какой он сказал мне при прощании: «Спокойной ночи, любовь моя», и все больше убеждалась, что он любит меня, и что, стало быть, я самая счастливая девушка на свете. «Но мне нужно постараться не слишком откровенно льнуть к нему и не надоедать ему только из-за того, что я в него влюблена», — думала я. Я все еще не могла забыть униженную мольбу в голосе женщины по имени Элси, когда она в саду на крыше особняка Мэлдритов умоляла лорда Раудена о встрече. Она без сомнения надоела ему, но все еще стремилась удержать его несмотря на то, что он утратил к ней интерес.

«Это ее вина, — говорила я себе. — В конце концов, лорд Рауден женатый человек, и если она позволила себе влюбиться в него, то ей некого винить, кроме себя самой».

Я не в силах была победить затаенное чувство страха при мысли о том, что может наступить такой момент, когда Дэвид начнет тяготиться мной. Но потом я начинала убеждать себя, что любовь — настоящая любовь — с годами лишь крепнет и усиливается. Это только ненастоящая гаснет и умирает. Именно поэтому папа предупреждал меня, чтобы я не встречалась с мужчиной, пока не буду уверена, что он любит меня по-настоящему.

Нет, нет, я была уверена, совершенно уверена в Дэвиде. Я знала, что он любит меня и что мы с ним будем безмерно, бесконечно счастливы. Я думала о том, где мы с ним будем жить — в Лондоне или в деревне. Я так надеялась, что он предпочтет деревню!

— Саманта! Мне что, прикажите вас целый день ждать? — услышала я сердитый голос Джайлза. Очнувшись, я поняла, что совсем замечталась и забыла о работе.

Я постаралась сосредоточиться, чтобы понять, чего хочет от меня Джайлз, но мне это плохо удавалось. Я все время думала о Дэвиде, видела перед собой его лицо, слышала его голос, чувствовала на своих губах его губы.

Меня начинала бить дрожь, когда я вспомнила обо всем этом. Но вот Джайлз наконец покинул студию, и я тоже могла идти домой. Я поспешила на Пикадилли, чтобы успеть на автобус, идущий до Южного Кенсингтона.

Я, конечно, упустила из виду, что вещи, которые скопились за время моего пребывания в Лондоне, не поместятся в чемоданчик, с которым я приехала сюда из дома, так что мне пришлось попросить миссис Симпсон одолжить мне какой-нибудь чемодан.

Хозяйка пансиона была очень удивлена моей просьбой, но когда я объяснила ей, что во всем виноват мистер Барятинский, который снабдил меня множеством платьев, она смягчилась и дала мне почти новый чемодан.

— Я буду обращаться с ним очень бережно, — пообещала я.

— Не сомневаюсь в этом, мисс Клайд, — ответила она. — Но все-таки самое важное для вас — бережно обращаться с его содержимым, не так ли? Вы должны очень беречь все эти изумительные платья, в которых мистер Барятинский вас фотографирует. Я поражаюсь, как вы вообще не боитесь их носить.

— Да, верно, я всегда ужасно боюсь испортить их, — призналась я.

Она улыбнулась и пробормотала что-то вроде того, что я счастливая девушка, и я от души согласилась с ней, хотя счастлива я была вовсе не по той причине, которую имела в виду она.

Как бы то ни было, после долгих хлопот я наконец была готова. Чемоданы мои были уложены, и кроме того я взяла с собой еще небольшую кожаную шляпную коробку. Я вышла в холл, чтобы попросить привратника вынести мои вещи из комнаты, и в этот момент увидела, как к дому подъезжает «бентли» Дэвида.

Я сбежала по ступеням, а он вышел из машины. Таким красивым я его еще никогда не видела. Он был в блейзере с рядом золотых пуговиц. Это был фирменный блейзер, потому что Дэвид служил в гвардии.

— Как поживаете, моя дорогая? — спросил он.

При звуках его голоса сердце мое забилось сильнее.

— Хорошо, — ответила я.

— Ты чудесно выглядишь, — сказал он. — Впрочем, я, кажется, уже говорил тебе об этом.

— Я не прочь услышать это еще раз, — ответила я.

Взгляд его был устремлен на мои губы, и мне чудилось, будто он целует меня. Мы стояли молча и только смотрели друг на друга, и оба понимали, что никакие слова тут не нужны.

Привратник вынес из дома мои вещи. Он шел, сгибаясь под тяжестью двух чемоданов, а под мышкой нес шляпную коробку. Он поставил чемоданы на тротуар около машины, а Дэвид воскликнул:

— Боже милостивый! Зачем ты берешь с собой столько вещей?

— Ты не сказал мне, какое общество будет там, куда мы едем, — пояснила я. — Я не хотела оконфузиться и на всякий случай взяла с собой все, что мне может понадобиться.

— Общество? — переспросил Дэвид.

— Ну да, ты ведь не сказал, сколько народу там будет, — снова пояснила я в свое оправдание. — Гости обычно играют в теннис или идут купаться, или отправляются гулять в лес. Вот я и не хотела, чтобы у меня не оказалось нужных для этого вещей.

Я говорила торопливо, сбитая с толку странным выражением его лица. Он вдруг заметил, что привратник ждет, и, опустив руку в карман, протянул ему два шиллинга. Затем обернулся ко мне.

— Вчера вечером, Саманта, я не говорил тебе о том, что мы поедем в гости.

— Ты сказал, что мы поедем за город, — озадаченно проговорила я.

— Верно, мы туда и поедем, — ответил он. — Мы будем жить в тиши и покое и в полном уединении — только ты и я. — Я продолжала смотреть на него и он, должно быть, увидев мое недоумение, счел нужным объяснить: — Это маленькая уютная гостиница в горах, похожая на тот ресторанчик, в котором мы с тобой ужинали вчера вечером. Это в Чилтерн Хилз. Мы будем там вдвоем, Саманта.

— И… кроме нас там… больше никого не будет?

— Надеюсь, что нет, — ответил он. — Но даже если там и будут другие постояльцы, то какое нам до них дело?

— Но я… не могу.

Я умолкла. Мне трудно было продолжать, а Дэвид спросил:

— Чего ты не можешь?

— Ехать с тобой вдвоем, — ответила я, а потом поспешно добавила: — Если с нами там не будет какой-нибудь пожилой или замужней дамы.

Он долго смотрел на меня, а затем спросил:

— Ты это серьезно?

— Когда ты сказал, что мы оправляемся за город, я подумала, что мы поедем в гости… к твоим друзьям.