Улов трала
Зато уже не раз бывало так, что Азовское море оставалось почти без рыбы, особенно без своей азовской рыбы, да еще к тому же такой ценной, как осетровые, судак, рыбец, шемая, чехонь. Рыбу «перелавливали», вернее — вылавливали почти дочиста. Это нетрудно сделать в таком маленьком и мелководном море, где много рыбаков, где рыбе не уйти от их сетей, неводов, крючьев, ловушек. К тому же многие породы рыб Азовского моря, и как раз самые ценные, — проходные. Таковы, например, осетровые и судак. Недолго рыбакам перехватить их в устьях рек, куда они устремляются для икрометания. И вот огромные уловы сменяются через несколько лет таким оскудением, что рыбаки бросают свое ремесло, баркасы рассыхаются на берегу, в сараях сети и неводы висят или лежат без пользы, ржавеют знаменитые «самоловные» крючья на особых вилообразных дощечках. Самоловными зовут их потому, что ничем не наживляют эти остро отточенные крючья, когда длиннейшие ряды их — «порядки» — вывешивают в море в ожидании, что осетровые сами зацепятся за крючья. Пойманных рыб оглушают затем при переборке снастей тяжелой деревянной колотушкой и везут на берег, где улов разделывают на балык, тешку, вынимают и приготавливают драгоценную черную икру.Автору пришлось работать в Азовском море сразу после первой мировой и гражданской войн. Замечательно было то, что война дала передышку рыбе и она опять развелась и подросла; людям было во время войны не до лова. Зато, вернувшись к мирному труду, победившие советские люди нашли богатые дары моря. Азовское море, к 1914 году оскудевшее, в 1922 году снова стало обильным рыбой. В Кубань и Дон шли на икрометание полчища сельдей, леща, судака, сазана, стада осетровых. На Дону опять стали ловить после многих лет перерыва похожую на кинжал жирную и вкусную чехонь, совсем было исчезнувшую.Много икры мечет рыба, много выходит из икры личинок, но немногие из них становятся молодыми рыбками-мальками, немногие из мальков взрослеют, доживают до того, чтобы самим метать икру. Немало в самом море врагов у рыбы, особенно у рыбьих малышей.Понятно, что если этих малышей вывести из икры, вырастить до «самостоятельности» в благоприятных условиях рыбоводного предприятия (завода), то их погибнет гораздо меньше, чем в вольной природе. Затем таких окрепнувших и бойких рыбок выпускают в реку или в море, в зависимости от их породы, и таким образом пополняют запасы рыбы.Кроме того, можно и должно запрещать или ограничивать лов определенных пород рыбы во время икрометания, запрещать лов рыбы в то время, когда она худа, истощена, запрещать хищнические, губящие и напрасно портящие рыбу способы лова.Это все легко осуществимо в стране социалистического хозяйства, где нет хищничества купцов и предпринимателей — рыбопромышленников.Но за последние годы возникли еще два интересных и важных начинания. Оба они пока относятся к замкнутому «морю-озеру» — Каспийскому морю, но блестяще удавшийся там смелый почин наших ученых бесспорно можно будет применить и на других морских водах.Осетровые рыбы Каспия, как было известно, растут медленнее и менее жирны, чем в Азовском море. Чем же отличается пища осетровых каспийских от пищи азовских осетровых? Дело в том, что в Каспии нет могущих служить пищей осетрам и севрюгам многощетинковых червей. Ракушек хватает и там и тут, а вот многощетинковые черви входят в меню только азовских осетровых. Решили перебросить, переселить многощетинковых червей — нереид — из Азовского моря в Каспий, выяснив сначала, смогут ли нереиды жить в каспийской воде. После лабораторных опытов приступили к опыту в природе — перевезла шестьдесят тысяч нереид из Азовского в Каспийское море, выпустили их там. Это сделали еще до Отечественной войны, а совсем недавно стали находить в желудках каспийских осетровых нереид — переселенцев из Азовского моря, уже ставших обычными жителями дна Каспия. Рано еще говорить о том, что каспийские севрюги и осетры стали теперь расти быстрее и будут упитаннее, догоняя своих азовских сородичей, но рассчитывать на это с большой долей вероятия можно.Еще до нереид в Каспий перевезли молодых кефалей; кефаль никогда до этого не водилась в Каспии, но можно было думать, что пищи для нее хватит, а остальные условия среднего и южного Каспия также будут благоприятствовать этой ценной, питательной и вкусной рыбе Средиземного моря, до тех пор у нас водившейся только в Черном и Японском морях, да заходившей летом кормиться из Черного моря в Азовское. Задумано — сделано! Страна дала возможность своим ученым осуществить этот замечательный опыт в природных масштабах. Сейчас в Каспии ловят уже тысячи центнеров кефали, рыбы, никогда там не жившей до тех пор, пока этого не захотели люди нашей страны, а теперь все более там размножающейся. Вместе с кефалью случайно захватили и черноморских креветок, которые тоже прижились и пришлись ко двору в Каспии.Производятся уже опыты по удобрению не прудов, — пруды, кстати сказать, удобряются успешно уже давно, — а больших морских заливов. Опыты эти дают надежду, что вскоре удобрение морей, по крайней мере, морей мелководных и соединенных с океаном только через проливы, станет выгодным и возможным. Удобрение прибавит пищи для рыб в море, рыбы будут расти быстрее, станут жирнее. Море, кроме того, сможет прокормить тогда большее количество рыбы, а ее можно будет дополнительно выпускать в море из рыбоводных заводов в виде молоди.Не надо думать, что рыбе в море не бывает тесно, что для нее там всегда и везде вволю пищи. Если бы люди надолго перестали ловить, скажем, камбалу в Северном море, то уже спустя несколько лет оказалось бы, что камбала стала расти медленнее, пищи в виде ракушек, рачков, червячков для камбал не стало хватать, камбалы мешают одна другой.Камбалы Доггер-Банки, что находится посреди открытого Северного моря, растут гораздо медленнее, чем такие же камбалы в более богатых кормом для них заливчиках датского побережья, густо заросших морской травой. Пробовали перевозить молодых камбал с Доггер-Банки на эти «рыбьи курорты», и оказалось, что на новом месте камбалки быстрее становятся камбалами, чем у себя на родине.Вот почему в начале главы было сказано, что сравнение моря с нивой, которую человечество жнет, не засеяв, уже стареет. Ученые могут изменять живую природу в интересах человечества не только на суше, но и на море. Пока это первые шаги, но разумное, направленное на пользу человечества преобразование живой природы морей — вполне осуществимая задача.Не везде, конечно, в открытом море мы находим обилие жизни, есть там и пустынные участки; воды открытого моря, как правило, населены менее, менее богаты жизнью, чем у берегов, особенно относится это к жизни у дна, к донным рыбам. На больших глубинах, к тому же, и не ловят донных рыб, там нет промысловых видов; глубже 400 — 500 метров, за очень редкими исключениями, ловят только для науки, для музея, а не для еды.В приповерхностных же водах и в открытом океане бывает немало хорошей рыбы; сколько ни вьются над ней птицы открытого моря, сколько ни жрут ее сельдяные киты, косатки и рыбы-хищники, не истребить им таких плодовитых мелких рыб, как сельди, анчоусы, макрели.
Сейнерный лов
* Сейнер ловит особым затягивающимся снизу и вычерпываемым со шлюпок кошельковым неводом, а дрифтер дрейфует со своими «плавными» (в противоположность неподвижным — «ставным») сетями.
Самолетная, а не то даже дирижабельная разведка, быстроходные, оборудованные радио и гидроакустическими приборами суда-разведчики, мореходные, ловящие и консервирующие или морозящие рыбу тральщики, сейнеры, дрифтеры* — вот те средства, которые можно и нужно использовать для полного овладения рыбными богатствами моря.
КИТОБОЙНОЕ ДЕЛО
Китобойная промышленность имеет долгую, многовековую историю. Люди издавна охотились за китами, прежде всего ради их жира, ворвани.Ворвань шла и в качестве смазочного материала (смазочные из нефти стали получать только в XIX веке), для мыловарения, для закалки стали, для освещения до того, как вошел в обиход керосин. Сейчас ворвань попрежнему широко используют в кожевенном деле, готовят из нее свечи, мыло, глицерин, а из глицерина, обрабатывая его азотной кислотой, получают сильнейшее взрывчатое вещество — нитроглицерин — основу динамита. Все больше ворвани идет на приготовление маргарина, лярда и тому подобных пищевых жиров.Знаменитый китовый ус, с помощью которого усатые киты отцеживают из морской воды свою пищу: сельдей, рачков, планктонных моллюсков, нынче стал ненужен — переменились моды и появились пластмассы.Широко используется китовое мясо, доставляемое в виде консервов или замороженным, в обоих случаях оно вкусно.Особо ценятся еще два продукта, добываемые от зубастых китов — кашалотов. Это спермацет и амбра, первый содержится в жире кашалотов, особенно же во взятом из их головы; это белое, блестящее и просвечивающее кристаллическое вещество, род воска, но такой хрупкий, что пальцами он истирается в порошок. Спермацет используют для изготовления разных кремов для смазывания лица и рук, а также при изготовлении восковых свечей.Амбра при высоком ее качестве ценится в полном смысле слова на вес золота, недаром ее и называли «плавающим золотом» старые китобои. Амбру берут либо из кишечника кашалотов, либо находят плавающей на поверхности моря или выброшенной на берег в виде неправильных кусков весом от десятков граммов до десятков килограммов. Это твердое воскоподобное вещество, темносерое или черное, обладающее своеобразным землистым запахом. Оно пользовалось большим успехом в старину у лекарей и жрецов, приписывавших амбре всякие чудодейственные и священные свойства. В действительности амбра — болезненное выделение желчного пузыря кашалота. В амбру включаются, когда она попадает в кишечник кашалота, твердые части (клювовидные челюсти и внутренние раковинки) кальмаров, которыми питается кашалот. Амбра отличается только одним замечательным свойством: она прекрасно удерживает запахи, делает дорогие сорта духов «прочными», не выдыхающимися.Наконец, остатки мяса и костей, из которых вытапливалась ворвань, превращаются после сушки, измельчения, прессования в великолепную удобрительную муку, очень богатую фосфором.Никто не может сказать, когда люди впервые начали добывать китов. Скорее всего, люди начали с использования тех китов, которые в погоне за пищей забывали, находясь на мелком месте, о наступившем отливе и... обсыхали, беспомощно вздрагивая и задыхаясь под тяжестью собственного тела, которое поддерживалось до того водой и не давило на легкие.В 1930 году весной в Мурманске таким образом поймали двух крупных усатых китов, доставленных затем на буксире к салотопенному заводу в Порт-Владимире, где обычно вытапливали жир беломорских тюленей. Тучи чаек конвоировали туши китов, эти тучи сделались вдесятеро больше и гуще, когда началась разделка туш.В 1864 году была изобретена китобойная пушка, стреляющая в кита гарпуном с гранатой на конце. Пушку эту ставят на корабле, притом корабле самоходном, паровом. Гарпун имеет отгибающиеся зубцы, с которых сорваться киту при сколько-нибудь удачном попадании нет никакой возможности. Граната же оглушает или убивает кита. Совсем недавно изобретен электрический гарпун.Гигантский синий кит, из усатых, до той поры ускользал от китобоев, уж очень он быстр и могуч — длиной за 30 метров, весом за сотню тонн, скоростью 10 — 12 узлов (20 километров в час) — не для шлюпок была такая добыча, но вооруженные китобойной пушкой суда догоняли и смело били «синих». А другим китам и подавно китобойная пушка прогремела похоронный салют. К концу XIX века было покончено с китами всюду, кроме южных полярных вод и вод северо-западной части Тихого океана с морями Японским, Охотским, Беринговым и с соседними морями Северного Ледовитого океана — Чукотским и Бофорта. Нынче из полусотни тысяч ежегодно добываемых китов 40 тысяч убивают в Антарктике, где промышляют уже полвека, и только 10 тысяч во всех остальных океанских водах.Вооруженный гарпунной пушкой китобойный корабль («китобоец») доставляет убитых китов либо на береговую китобойную станцию, либо, чаще, на китобойную матку, корабль в 5 — 25 тысяч тонн водоизмещения с воротами в корме, через которые кит по наклонной плоскости — «слипу» — втягивается мощными лебедками на палубу, где подвергается механической разделке; жир вытапливается в закрытых котлах паром под давлением и поэтому получается высокого качества, не пропадает напрасно и все остальное, особенно на береговых базах.Большие китобойные матки могут разделывать в сутки до 30 синих китов. Продукцию забирают танкеры, в которые перекачивают жир, и грузовые пароходы, остаток берет сама матка.Вот уже скоро пятнадцать лет, как советская китобойная матка «Алеут» ежегодно добывает по нескольку сот китов в северотихоокеанских водах и в граничащей с Тихим океаном части Северного Ледовитого океана.С 1946 года у нас появилась новая гораздо более мощная китобойная матка «Слава». Первый же поход флотилии «Славы» в южные полярные воды летом 1946/47 года (это именно так: антарктическое лето протекает одновременно с нашей зимой) был успешным.Для поисков китов широко применяются авиаразведка и радиолокация, последняя хороша и для розысков уже убитого, «добытого» кита, нередко теряющегося в туманных, вьюжных просторах южных полярных вод.Синие киты и финвалы тонут после убоя, и их туши приходится надувать воздухом для придания им пловучести. Чтобы убитого кита, если китобойцу, ради охоты за другими, придется его временно бросить, легче было найти, к нему прикрепляют нередко не только яркий далеко заметный флаг, но и маленький автоматический радиопередатчик.Для изучения жизни китов, подсчетов их количества, выяснения путей их странствований по океану ученые метят китов из ружей особыми номерными знаками, остающимися в коже такого меченого кита до тех пор, пока его не убьют и не вынут метку, что случается порою за тысячи миль от точки, где кита пометили, иногда в другом океане или в другом полушарии.В настоящее время, после некоторой передышки для китов, вызванной второй мировой войной, китобойная промышленность Антарктики вновь широко развернулась. Недавно состоялась в Нью-Йорке очередная международная китобойная конференция, принявшая ряд постановлений об охране мировых запасов китов. Если капиталистические страны будут в состоянии обуздать своих предпринимателей, то киты еще долго будут приносить пользу человечеству. СССР, всегда свято выполняющий свои международные обязательства, и в вопросе о добыче китов стоит на передовых, продиктованных наукой позициях.
