Она вскочила на ноги и вплотную подошла к девушке, плывущей в медленном ритме танца, сопровождающемся перезвоном ее колокольчиков.

— Потрясающе! — не удержалась она. Мелодия начала набирать темп, и, подчиняясь ей, быстрее закружилась черноволосая девушка.

— Отдайте ее мне! — воскликнула Вьерна.

— Может, и отдам, — усмехнулся Раск.

— Я — враг Марленуса! Отдайте мне его дочь! — упрашивала Вьерна хозяина лагеря.

— Я тоже его враг, — заметил Раск, протягивая мне опустевший кубок, который я немедленно наполнила вином.

— Я покажу ей, что значит быть рабыней в северных лесах! — предавалась сладостным мечтам женщина-пантера.

Ужас промелькнул в глазах девушки, но она не оборвала свой танец. Кружась перед своими врагами, она выглядела особенно беспомощной и беззащитной. При каждом повороте ее головы надетый на нее ошейник отливал металлическим блеском в тусклом свете ламп на тарларионовом жире. Однако я не испытывала к ней большой жалости. Мне не было до нее никакого дела. Эта девчонка — всего лишь одна из множества ежедневно встречающихся мне рабынь.

— Кое-чему из жизни в неволе я ее уже научил, — похвастался Раск.

Глаза танцующей девушки округлились от ужаса.

— И как она? — полюбопытствовала Вьерна.

— Великолепна, — кивнул Раск. Не прерывая танца, девушка съежилась под устремленными на нее взглядами.

— Как она к вам попала? — поинтересовалась Вьерна.

— Наверное, с год назад мне уступил ее один торговец. Причем совершенно бесплатно! Очевидно, он был настолько тронут просьбой, с которой к нему обратились люди из города Трева, что решил подарить мне эту девчонку в честь нашего знакомства.

Вьерна расхохоталась, сочтя шутку Раска весьма удачной.

— Вы ведь знаете, я не покупаю женщин, — напомнил Раск Рарлус.

Я вздрогнула при воспоминании о том, как я сама попала к нему в руки.

— Это просто замечательно! — воскликнула Вьерна. — Представить только: ваш военный лагерь находится в пределах владений самого Ара! И в этом лагере для вас танцует рабыня — родная дочь Марленуса, великого убара Ара! Потрясающе!

Я смотрела на танцующую девушку.

Раск дважды отрывисто хлопнул в ладоши. Музыка оборвалась. Девушка застыла, уронив руки вдоль тела.

— Достаточно, — сказал ей Раск.

Девушка поклонилась и побежала к выходу из шатра.

— Не забудь свою накидку, — бросила ей вдогонку Вьерна.

Девушка вернулась с полдороги, смущенно подобрала лежащую на полу шелковую накидку и опрометью выскочила из шатра.

Раск и Вьерна проводили ее звучным хохотом.

Они снова потребовали наполнить им кубки, и я поднесла им кувшин с вином.

— Мы вернулись сегодня с богатой добычей и новыми пленницами, — сказал мне хозяин. — Поэтому сегодняшняя ночь будет ночью веселья и удовольствий.

— Да, хозяин, — сказала я и вопросительно посмотрела на него.

— А ты отправляйся к Юте, и пусть она запрет тебя в бараке, — распорядился он.

— Да, хозяин, — ответила я и уныло поплелась к выходу из шатра.

— Почему бы вам не отдать Талену мне? — продолжала наседать на Раска Вьерна.

— Может, и отдам. Мне нужно над этим подумать, — долетели до меня его слова.

Я вышла из шатра и отправилась искать Юту, чтобы она, как обычно, заперла меня в бараке.

На следующий день, впервые за все время моего пребывания в военном лагере, мне с Тейшей, девушкой с острова Кос, позволили выйти за пределы лагеря, чтобы под присмотром охранника насобирать в лесу ягод ирра. Нас с Тейшей привязали друг к другу длинным кожаным ремнем и дали большие корзины.

Ягоды ирра в изобилии росли в здешних местах. По вкусу они очень напоминают обычную сливу, только косточка у них поменьше и растут они на невысоких кустах. Впервые попав на Гор, еще до моей встречи с караваном Тарго, я, как оказалось, рвала именно эти ягоды.

Я была очень рада возможности выйти за высокий частокол лагеря и хоть немного побыть в лесу, тем более что процесс сбора ягод был для меня делом знакомым и привычным.

Я часто просила Юту, чтобы она позволила мне отправиться в лес для сбора ягод, но она всегда отказывала и посылала других девушек.

— Я не убегу, — клятвенно обещала я.

— Я знаю, — отвечала Юта, каждый раз отправляя в лес кого-нибудь из моих соседок по бараку.

Я никак не могла понять причины ее возражений. Наконец сегодня она, очевидно сжалившись надо мной, разрешила мне идти собирать ягоды вместе с Тейшей.

Как славно было оказаться на свободе — пусть даже ненадолго, пусть даже привязанной ремнем к другой девушке! У меня было чудесное настроение.

К тому же сегодня утром в лагерь доставили двух новых пленниц, убежавших из дому от ненавистных им браков, устроенных их родителями. Наши тарнсмены обнаружили беглянок в лесу, поймали их, и по этому поводу сегодня вечером снова, как и вчера, будет организован праздничный ужин. Однако на этот раз Юта сказала, что, если сбор ягод у нас с Тейшей пройдет без замечаний, меня не отправят в барак рано вечером, а позволят остаться до конца праздничного ужина, чтобы прислуживать пирующим.

— Это значит, что на меня наденут прозрачные шелка? — поинтересовалась я у Юты.

— Да, — ответила она. — И ножные браслеты с колокольчиками. Я разозлилась.

— Я не желаю прислуживать мужчинам! — сказала я, — Тем более я не желаю прислуживать им в напяленном на меня огрызке шелка и клоунских колокольчиках, как какая-нибудь дешевая шлюха!

— Ну что ж, тогда сиди в бараке одна, — согласилась Юта.

— Я не думаю, что это справедливо по отношению к остальным девушкам, — возразила я. — Я себе отдыхаю в бараке, а их заставляют прислуживать пирующим…

— Так ты будешь прислуживать на праздничном ужине или останешься в бараке? — теряя терпение, спросила Юта.

— Я буду прислуживать, — ответила я с видом мученицы, приносящей себя в жертву.

— Тогда тебе придется надеть на себя шелка и ножной браслет с колокольчиками.

— Ну что ж делать… — обреченно развела я руками.

На самом деле в глубине души я с нетерпением ждала сегодняшнего вечера. Я была уверена, что в шелковых одеяниях буду одной из самых красивых девушек. Может быть, в шелках и колокольчиках я произведу на Раска большее впечатление?

Как я его ненавидела!

— Однако если кто-нибудь из мужчин обратит на тебя внимание, не спеши падать в его объятия, — предупредила Юта — Помни, что ты — девушка белого шелка!

Я почувствовала, как во мне закипает холодная ярость.

— Значит, я обречена оберегать свою товарную стоимость? — иронически усмехнулась я. — Следить за тем, чтобы она не понизилась?

— Вот именно, — сухо ответила Юта. — Хотя, на месте мужчины, я заплатила бы гораздо больше за девушку красного шелка.

— Таким образом, мне запрещается делать все, что может уменьшить капиталовложения Раска? — продолжала я веселиться.

— Да, — отрезала Юта.

— А как же мне быть, если кто-нибудь из пирующих схватит меня в объятия и не захочет выслушивать никаких отговорок?

Юта рассмеялась; это было в первый раз, когда я увидела ее смеющейся в лагере Раска.

— Кричи погромче, — посоветовала она, — и тебя освободят от этого, а ему дадут девушку красного шелка!

— Ладно, — согласилась я. Юта подозвала охранника.

— Свяжите их парой, — попросила она. Охранник привязал нас с Тейшей друг к другу кожаным ремнем и повел к выходу из лагеря.

— Будь осторожна, Эли-нор! — крикнула мне вслед Юта.

Я не поняла, что она хотела сказать своим предупреждением.

— Хорошо, — ответила я, оборачиваясь и вопросительно глядя на нее.

Кожаный ремень у меня на шее натянулся.

— Пойдем скорее, Эли-нор, — поторопила меня Тей-ша. — Нам отвели немного времени.

Я разозлилась на нее. Такая молодая, совсем недавно носит ошейник, а туда же — указывать мне!

Солнце светило ярко. Его лучи, казалось, пронизывали меня насквозь, и вскоре настроение у меня улучшилось.

Когда ни охранник, ни Тейша не смотрели в мою сторону, я потихоньку подкрадывалась к корзине девушки и пригоршнями воровала собранные ею ягоды, пересыпая их в свой кузовок. Она — новенькая среди нас невольница. Почему я должна работать наравне с ней? Пусть потрудится!