Шатер старого орка располагался неподалеку. Я быстро дошел до него и, следуя правилам местного этикета, вернее его полному отсутствию, сразу зашел внутрь. Шоцу, увидев меня улыбнулся и, обнажив гнилые пеньки зубов, приветственно кивнул:

- Ты быстр Вестник, словно северный ветер. Садись и попробуй  буци.

Скрестив ноги, я сел на толстый ковер и пока молодая шустрая рабыня наливала горячий напиток в пиалы, осмотрел жилище старика. Внутри оно оказалось намного богаче, чем можно было предположить по внешнему виду шатра, практически неотличимого от десятка соседних палаток. На стенах висели кожаные полотнища, на них красной и белой красками были нарисованы знаки, чем-то напоминающие китайские иероглифы. Края этих своеобразных картин украшены драгоценными камнями, а в кончики свисающих из углов шнурков вплетены кусочки золота и серебра. Причем чем меньше был изображенный символ, тем больше на нем было украшений. И это не может не радовать, значит орки не так уж и бедны, как мне стало казаться в последнее время.

Хранитель традиций сидел в середине шатра на устланной шкурами скамеечке, справа находился небольшой ларец, инкрустированный костяными пластинками, а перед самим орком на подносе стоял толстый медный чайник, из которого рабыня осторожно разливала темно-коричневую жидкость в две глиняные чашки. За спиной Шоцу висел огромный штандарт из белой кожи, на котором черным цветом был выведен знак клана Орчибат. Никаких украшений там не было, поэтому мой взор снова вернулся к увиденным драгоценностям.

- Это родовые знаки всех племен, перешедших под нашу руку,- пояснил Шоцу. - От некоторых уже давно никого не осталось, но память о них жива.

Рабыня сунула мне в руки горячую чашку и тихо вышла из шатра. Аромат, идущий от напитка был приятным и чем-то напоминал смесь чая с мятой. Я чуть не сделал глоток, как вспомнил, что в этот напиток под названием " буци", модно намешать много разных травок, и отнюдь для меня не безобидных.

- Наслаждаешься ароматом? Да, такого  буци как у меня ты нигде не найдешь. Тут травы с пяти стойбищ, - Шоцу, заметил мои колебания, но понял их по-другому. Он сделал маленький глоток из своей чашки и я, с некоторым колебанием, пригубил напиток.

Вкус у него был освежающим, кисло-сладким.

- Ты о чем хотел поговорить? - спросил я старика.

Тот нахмурился, словно я сделал что-то не так, залпом допил травяной отвар и ответил:

- О войне, человеческий маг, называющий себя Вестником. Ты совсем не знаешь наших обычаев, а ритуал  буци идет с незапамятных времен. Все знают, что пока не выпита первая чашка - нужно молчать, и только после этого, когда голова очистится от суетных мыслей, можно начинать разговор.

Все-таки я был прав, в напиток что-то намешено. Хотя это уже не важно, главный вопрос задан, и то, как на него отвечу, будет значит очень много. Так что же делать? сказать старику, что он ошибается и я настоящий Вестник? Так он потребует доказательств, а у меня ничего нет кроме слов Шурги и обсидианового клинка. А если соглашусь, то придется принять все его условия и забыть про радужные планы торговли амулетами.

- Ты раньше времени спровоцировал начало войны между кланами. Цагаан слишком горяч, уговори его отложить поход на несколько седьмиц, пока не подойдут все наши воины, а после победы над Ашрах отдашь мне Коготь и быстро уедешь обратно в людские земли. Главное только в битве не увлекайся и убивай за зря их воинов, они потом пополнят наш клан. - Шоцу открыл ларец, достал оттуда кожаный кошель и бросил его мне. - Этого тебе хватит на несколько лет безбедной жизни, наемник.

Интонации в голосе орка словно вернули меня назад в прошлое, когда я выполнял заказы уголовников. Он считает меня простым наемником? Думает, что победителя демона так легко запугать и купить? Отчасти он прав, в моих поступках много корысти, но так можно думать только мне! И плевать на всех их вестников и внутренние разборки. Проснувшаяся злость подталкивала на необдуманные поступки. Я взял кошель, распустил завязки и, глядя прямо в глаза орка, высыпал содержимое на ковер.

- Этой мелочи не хватит, чтобы заставить меня сплести заклинание, не говоря уже о том, чтобы куда-то ехать. И кто ты такой, чтобы я тебя послушался? Великий шаман? Нет. Может вождь племени? То же нет, всего лишь дряхлый орк, который сидит в окружении красивых тряпок и мечтает о былом величии.

- Ты забываешься, - вскрикнул Шоцу, видимо мои слова попали прямо в цель. - Не тебе, грязному землееду, судить о прошлом клана Орчибат. Да стоит мне только сказать, что ты самозванец, и воины тут же подвергнут тебя ужасным пыткам!

- Ну, скажи, - усмехнулся я, наблюдая, как глаза орка от злости наливаются кровью. - Только вот я никогда не называл себя Вестником. А кто так меня именует? Напомнить?

Орк, догадавшись, куда я веду, крепко сжал кулаки и, с ненавистью прошептал:

- Отрыжка друма.

- Шургаан, Цагаан - это они назвали меня Вестником! Или ты хочешь сказать, что твой внук и глава клана настолько глупы, что простого человеческого мага спутали с посланником богов?

- Ладно, твоя взяла, - прошипел Шоцу. - Но после войны уезжай отсюда! Гибель своего послушника Храм тебе не простит, и я не хочу, чтобы его ярость обрушилась на наш клан.

- Какая война, старик? Ты оглох? Я не собираюсь ни с кем воевать, а вот вам придется. Объявление войны так просто не замять, - в горле у меня пересохло, и я сделал маленький глоток из чашки. Остывший напиток неприятно горчил, теперь понятно, почему его надо было пить, когда он был горячим. - Кстати, я тут случайно услышал, что у вас какие-то неприятности с шаманом?

От моей издевки Шоцу буквально подскочил на месте и чуть не кинулся на меня. Некоторое время мы сидели молча. Потом я, повинуясь наитию, морщась от горечи допил  буци, и подлил из горячего чайника себе и старику напиток. Орк, хмуро смотря на меня из-под густых бровей, взял чашку и медленно отпил. Я повторил его действия и, допив  буци, предложил :

- Начнем сначала?

Хранитель традиций ничего не ответил, только хмуро посмотрел на меня из-под густых бровей.

- Ответь мне на один вопрос, и я помогу вам победить Ашрах, если сойдемся в цене, конечно.

- Задавай, - голос Шоцу был тих, но это не было признаком поражения, а наоборот, говорило, что старик как змея затаился и готов при первом удобном случае атаковать.

- Почему Цагаан признал меня Вестником? С Шургой все понятно, мальчишка слишком впечатлителен и готов первого встречного маго с релкивией в руках признать посланником богов. но вождь? Что на него так повлияло?

- Убийство серого.

- Какого такого серого? - удивился я.

- Послушника Серого храма, которого ты сегодня убил. Или ты не знал, кто является твоим противником? - тут пришла пора удивляться орку. Он как-то по-новому на меня посмотрел, но потом, тряхнув головой, проскрежетал. - Ни один человеческий маг не может победить один на один шамана Серого храма.

- Но я его убил.

- Да, - согласился Шоцу. - Поэтому Цагаан и решил, что ты наделен благодатью Огадура.

- Понятно, - я решил заканчивать разговор. - Но почему ты тогда решил, что я не могу быть Вестником?

- Как раз поэтому, - усмехнулся Шоцу и подлил себе еще немного горячего травяного напитка. - Несколько столетий назад у нас был один маг, которому удалось сделать тоже самое. Правда потом Храм объявил на него охоту, и самонадеянному магу пришлось бежать. От него осталось только это. - Старик поднял свой посох и повернул его концы в разные стороны. Раздался щелчок, и старое дерево отошло в сторону, открывая взору спрятанный под оболочкой иссиня черный шест, на древке которого матово блестели пять золотых колец. - Именно этим он убивал послушников Серого храма.

Когда шест полностью освободился от оболочки, кольца тут же ярко засияли в магическом зрении. Когда я понял, что в руках старого орка самый настоящий артефакт, то желание обладать магической вещью превысило осторожность.