По описанию В.Н. Берха: «…с 9-го на 10-е сентября вода была в Адмиралтействе на 9 футов 3 дюйма (282 см), в Галерной гавани – до 12 футов (366 см). Приключенные этой водой убытки, сколько известий собрать было можно, следующие… На невском большом фарватере брандвахту совсем унесло, и о людях, спаслись ли, известия нет. В Новой Голландии на провиантских магазинах во многих местах кровлю сорвало. В Кронверкской верфи эллинги поломало, два бота унесло, из коих один потонул, а другой у крепости стал на сваях. В Кронштадт отправлены были мастеровые на двух судах, из коих одно, на котором 174 человека, занесло на мель, и люди все спаслись. А о другом, на котором людей 79 человек с корабельным подмастерьем, известия нет. Все леса, кои вне амбаров лежали, разнесены. Муки потонуло 4 барки числом до 2-х тысяч кулей, мяса залито до 60 бочек. У каналов каменных берега размыло, мосты через реки все разнесло. Людей потоплено, сколько известно: в адмиралтейских слободах боцман – 1, боцман же с женою – 2; у коллежских – у одного канцеляриста мать, жена и дети, да у копииста жена беременная и дочь; в Галерной гавани – кают-юнга 1, матросских детей 3, женщин 3, квартирмейстер 1, матросов 6, плотников 6. В Адмиралтейских слободах и в Галерной гавани немало партикулярных домов не только разломало, но и совсем с места снесло.
После этого наводнения по повелению императрицы инженер-генерал Бауер составил гидрографический план Петербурга.
Проект объявления от полиции и напечатания в газетах: „Ея императорское величество по обыкновенному своему о верноподданных попечению, имея матернее соболезнование о претерпевших в бывшее наводнение всемилостивейше Адмиралтейств коллегии повелеть соизволила учредить в городе знаки и сигналы (красные флаги и красные фонари в темное время), дабы сколь возможно отвратить или уменьшить сие зло предуведомлением той части города жителей, которые наиболее сему незапному бедствие подвержены быть могут“».
Екатерининские указы о предуведомлениях действовали почти без изменений до 1930-х гг.[22]
1824 г., 7 ноября -421 см, 2-е катастрофическое наводнение, 1-е по высоте в истории Петербурга.
Первые сообщения о наводнении появились лишь через несколько дней после события. Вначале существовал запрет на упоминание о случившемся. Только 13 ноября в правительственной газете «Русский инвалид, или Военные ведомости» были опубликованы два документа: «Высочайший рескрипт»-личное послание императора Александра I члену Государственного Совета князю А.Б. Куракину – и краткое описание события. В рескрипте объявлялось «о мерах скорой и существенной помощи наиболее разоренным и неимущим, для чего выделяется миллион рублей из сумм, составленных от сбережений хозяйственным устройством военных поселений». И далее: «В прошедшую пятницу, 7-го сего месяца, здешняя столица посещена была бедствием, кому уже около 50-ти лет не было примера. Река Нева, которой воды беспрестанно возрастали от сильного морского ветра, вышла из берегов своих в 11-м часу утра. В несколько минут большая часть города была наводнена. Не прежде, как в 2 часа с четвертью пополудни, вода начала убывать, а в ночь река вступила в обыкновенные берега свои. Невозможно описать все опустошения и потери, произведенные сим наводнением. Все набережные, многие мосты и значительное число публичных и частных зданий более или менее повреждены. Убыток, понесенный здешним купечеством, весьма велик. Жители всех сословий с благородною неустрашимостью повергли опасности собственную жизнь свою для спасения утопающих и их имущества…».
Ф.Я. Алексеев. Наводнение в Петербурге в 1824 г. Вид на Театральную площадь.
18 ноября в той же газете: «В бедственном наводнении более всех других частей Петербурга потерпели Галерная гавань, Васильевский остров и Петербургская сторона. На Невском проспекте доходила вода до Троицкого переулка (ныне – ул. Рубинштейна. – К. 77.). Далее, к Знаменью, на Песках и на Литейной, она не выливалась на улицы. Моховая и Троицкий переулок были крайними ее границами. Селения около Екатерингофа и казенный чугунный завод ужасным образом потерпели. Там погибло несколько сот человек и весь домашний скот. Почти все деревянные строения, так же как в Галерной гавани, снесены или разрушены водою.
Государь Император сам изволили осматривать все места, наиболее пострадавшие…».
В предисловии к «Медному всаднику» А.С. Пушкин указал: «Подробности наводнения заимствованы из тогдашних журналов. Любопытные могут справиться с известием, составленным В.Н. Верхом». Описание этого наводнения, вошедшее в книгу Берха, представляет собой заимствование из статьи Ф. Булгарина «Письмо к приятелю о наводнении, бывшем в С. – Петербурге 7 ноября 1824 года». По мнению литературоведов, Пушкин не пожелал упоминать враждебное ему имя и сослался только на Берха[23]. Из описания Булгарина – Берха: «День 6 ноября, предшествовавший наводнению, был самый неприятный. Дождь и проницательный, холодный ветер с самого утра наполняли воздух сыростью. К вечеру ветер усилился, вода значительно возвысилась в Неве. В 7 часов я уже видел на Адмиралтейской башне сигнальные фонари для предостережения жителей от наводнения. В ночь настала ужасная буря. <…> С рассветом мы увидели, что вода чрезвычайно возвысилась в каналах и сильно в них волновалась. <…> около 10 часов утра, при постепенной прибыли, воды толпы любопытных устремились на берега Невы, которая высоко вздымалась пенистыми волнами и с ужасным шумом и брызгами разбивала их о гранитные берега <…>
В первом часу пополудни весь город (кроме Литейной, Каретной и Рождественской частей) залит был водою, везде почти в рост человека, а в некоторых низких местах <…> более нежели на полторы сажени (320 см). Разъяренные волны свирепствовали на Дворцовой площади, которая с Невою составляла одно огромное озеро, изливавшееся Невским проспектом, как широкою рекою, до самого Аничковского моста. <…> Вскоре мертвое молчание водворилось на улицах. Около двух часов появился на Невском господин военный генерал-губернатор граф М.А. Милорадович, на 12-весельном катере для подаяния помощи и ободрения жителей. <…> Бедствие на Адмиралтейской стороне (кроме Коломны) не было столь ужасно, как в селениях на берегу Финского залива, в поперечных линиях Васильевского острова близ Смоленского кладбища, на Петербургской стороне и вообще в местах низких. <…> Там большая часть домов была повреждена, иные смыты до основания <…> На Неве все пловучие мосты сорваны, исключая Самсоньевского и прелестного моста, соединяющего Каменный остров с Петербургскою стороною. Все чугунные и каменные мосты уцелели, но гранитная набережная Невы поколебалась <…>
В третьем часу пополудни вода начала сбывать; в 7 часов уже стали ездить в экипажах по улицам, и тротуары во многих местах сделались проходимыми. В ночь улицы совершенно очистились от воды, <…>.
Первые лучи солнца, озарив печальную картину разрушения, были свидетелями благотворения и сострадания. <…> Государь император пожаловал миллион рублей для раздачи бедным безвозвратно и учредил Комитет о пособии разоренным жителям Санкт-Петербурга…»
А.С. Грибоедов, оказавшись очевидцем этого ужасающего события, сразу же откликнулся на него статьей «Частные случаи петербургского наводнения», специально предназначенной для посвященного бедствию сборника Ф.В. Булгарина и Н.И. Греча. Публикация, однако, не состоялась, как полагают, по цензурным соображениям. Статья Грибоедова увидела свет только в 1859 г., через тридцать лет после трагической гибели автора.
«…Я проснулся за час перед полднем; говорят, что вода чрезвычайно велика, давно уже три раза выпалили с крепости, затопила всю нашу Коломну. Подхожу к окошку и вижу быстрый поток. <…> (вода) посекундно прибывала. Я закричал, чтобы выносили что понужнее <…> бегаю, распоряжаюсь, – и вот уже из-под полу выступают ручьи, в одно мгновенье все мои комнаты потоплены, <…> еще полчаса – а тут воды со всех сторон нахлынули, люди с частию вещей перебрались на чердак, сам я нашел прибежище во 2-м ярусе <…> В окна вид ужасный: где за час пролегала оживленная, проезжая улица, катились ярые волны с ревом и с пеною, вихри не умолкали <…> часть (Театральной) площади в виде широкого залива, прямо и слева Офицерская и Английский проспект и множество перекрестков, где водоворот сносил громады мостовых развалин <…> хаос, океан, смутное смешение хлябей <…>; вода приступала к дровяным запасам, разбирала по частям бочки, ушаты, повозки и уносила в общую пучину <…> вода поднялась до 4-х аршин (248 см) уличной поверхности. Был третий час пополудни; погода не утихала, но иногда солнце освещало влажное пространство, потом снова повлекалось тучами. Между тем вода с четверть часа остановилась на той же высоте <…> наконец волны улеглись и потом не далее простер смерть и опустошение; вода начала сбывать.
