– Заходите, гости дорогие, не стесняйтесь, располагайтесь, – беззлобно подшучивал Вик.

Через пару часов, наполнив желудок вкуснейшими мантами и выпив немного коньяка из пузатого бокала, я безбожно клевал носом.

Спать было неудобно, футболка на спине задралась и скрутилась валиком, кожа неприятно липла к кожаной поверхности дивана... Стоп! Дивана? Я резко сел. Где я? В неясном свете луны, пробивающемся сквозь неплотно задернутые шторы, я рассматривал чужую кухню. События последовательно выстраивались в свою логическую цепочку в голове. Значит, меня разморило, и я сплю на кухонном диване в доме Вика? Я тихо сполз с дивана, нащупав телефон, часы показывали три ночи, а за окном холодно. Лучше уж неудобный, случайно завоеванный до утра диван, чем высунуть нос на улицу. Я покрутился, пытаясь удобнее уместить свое тело на неудобном ложе. Но сон постыдно сбежал. На кухню легкой тенью скользнул Вик. Я притворился спящим. Глупо и по-детски. Зачем? Но поздно что-то переигрывать. Вик, примостившись на подоконнике, приоткрыл форточку, щелкнул зажигалкой. Потянуло сигаретным дымом.

– Привет, – раздался приглушенный голос Вика, он с кем-то говорил по телефону. – Я тебя разбудил? Мне не спится, я так скучаю, – голос парня, лишенный привычной насмешливой иронии, буквально таял от нежности.

Я, невольно слушая разговор, удивлялся, сколько тоски и страсти, сколько нежности звучит в голосе язвы.

– У меня словно ломка без твоих рук, я хочу тебя, хочу так, что не могу спать. Хочется выть, стонать и метаться. Я бы сейчас отдал полжизни, что бы почувствовать твои зубы на загривке. Схожу с ума, каждую секунду думаю о тебе, ищу в прохожих твои черточки... Когда же ты приедешь?

Я забыл, как дышать, слушая полузадушенные признания Вика, и завидовал тому, для кого Вик разливается бесконечной нежностью и так сходит с ума. Слушать дальше подобные излияния не хотелось, поэтому я демонстративно заворочался. Разговор прекратился. Вик, тихо попрощавшись, отключился. Я, потирая глаза, сел на диване. С подоконника раздалось ироничное:

– Я вот сижу и размышляю, какую плату взять с тебя за койко-место?

– Плату за это прокрустово ложе? Да за такой сон еще и доплачивать надо.

– Не ценишь ты моей доброты безмерной.

– Что ты, я просто шокирован. А почему меня не разбудили?

– Мила доверила мне твою непрезентабельную тушку, уж больно сладко она посапывала. Доверила тушку, а зря.

Тень с подоконника скользнула на диван ко мне.

– Я же и развратить могу дитятю ненамеренно, – Вик обрисовал кончиками пальцев скулу, резко развернул меня за подбородок к себе. И прошептал, едва касаясь губ. – Мало ли, что он тут увидит или услышит? Ты что-то слышал? – сквозь притворную ласку в голосе ясно прозвучала угроза.

– Можно подумать, тебе есть чем меня удивить, – фыркнул я в ответ, пытаясь унять сердцебиение.

– Можно и подумать, хоть это – не твой конек, – из голоса явно исчезла угроза, но ей на смену пришла ирония.

Надо ответить бы, но губы Вика в нескольких сантиметрах от моих собственных лишили возможности не то что говорить, даже думать внятно. И от него вкусно пахло карамелью и вишней. Но Вик уже встал. Обернувшись в дверях кухни, он сказал:

– Оставайся до утра, мой диван к твоим услугам.

С утра язва был на удивление притихшим. Легкая синева под глазами – значит, он так и не спал до утра. Интересно, с кем он так ворковал? Рыжая? Кривая усмешка дернула уголок рта в сторону. Судя по всему, Вик влюблен в нее по самую маковку. Почему от этой мысли так горько?

Вик, погруженный в свои мысли, на автомате варил кофе. Влажные после душа кольца волос лежали на шее, капельки воды скользили вдоль позвоночника, впитываясь в полотенце, обернутое вокруг бедер. Я нервно облизнул вмиг пересохшие губы. Эти капельки гипнотизировали. Я отвернулся к окну, глядя невидящим взглядом. Боже, эта картинка будет теперь мучить мое больное воображение. Перед носом звякнула чашка:

– Ваш кофе, милостивый государь. С чем изволите? Молоко? Сахар?

– Какой сервис, – нервно усмехнулся я. – Смотри, мне понравится, буду оставаться у тебя чаще.

– Пожалей свою нежную психику.

– Ты меня пугаешь?

– Пугаю? Наивный, я тебя искушаю. Ты же сейчас по сценарию кинешься мне доказывать, что напугать тебя невозможно. А я подло воспользуюсь твоей безголовой храбростью.

Вик уселся напротив и, пошленько подмигнув, отпил из своей чашки. Мне же не показалось? Со мной флиртуют? Я почувствовал себя так, словно ступил на тоненький лед, но любопытство не давало остановиться.

– И как воспользуешься? Раз уж решил откровенничать, так, может быть, до конца?

– Хм... – голос Вика чуть сел. Не поднимая глаз от чашки, парень прошептал: – А это уже зависит от того, как ты себе там нафантазировал.

– Что?!

– Или ты думаешь, я не вижу, КАК ты на меня смотришь?

– Никак я на тебя не смотрю!

– Как скажешь, – насмешка в голосе резанула мне по нервам.

Дальше кофе допивали в полном молчании. Я готов был кусать себя за локти. Чего испугался? Я хочу Вика, и тот, вроде бы, пошел навстречу. Но вбитый с детства страх подобных отношений, выплеснувшись из глубин подсознания, переломал в мелкую пыль тот хрупкий лед, по которому мы двинулись друг к другу. Черт!

Состояние крайней взвинченности от бездарно проебанного шанса точило мозг. Я не слушал Милу, которая с утра подсела ко мне на лекции, а тупо пялился в окно. Перед глазами стояли капельки воды, стекавшие вдоль позвоночника вниз... Вдруг я заметил Рыжую, та явно спешила в университет. Дернув Милу за руку, ткнул в окно пальцем, зашипел:

– Она что, здесь?

Мила покосилась в окно и, увидев рыжеволосую девушку, обиженно фыркнула:

– А где она должна быть?

– Я думал, она уехала.

– С чего бы вдруг? – окончательно надулась Мила, демонстративно отворачиваясь и давая понять, что развивать эту тему она не намерена. Но мне было глубоко плевать на обиды других, уж очень интересовал вопрос, с кем тогда ночью разговаривал Вик.

А дальше дни превратились в бессмысленную и бесполезную погоню за белым кроликом. Я безуспешно пытался найти Вика. Вызубрил наизусть его расписание. Пару раз подвисал во дворе его дома. Но Вик то мелькал где-то и тут же исчезал в неизвестном направлении, то появлялся в компании своих друзей, сводя попытку поговорить на нет. Я нервничал, срывался. Да и в постели с Милой возникли проблемы, я впервые с трудом настраивал себя на секс. Мила чувствовала это и злилась. Тогда я списал это на угасший интерес к девушке. Не признаваться же себе, что у меня проблема из-за Вика? Конечно, нет! Решено было пойти с друзьями в клуб. Я даже подцепил весьма сексапильную киску. Но! Можно врать себе бесконечно – проблема не уйдет. Я – не очень большой любитель поцелуев. Влажные губы, язык, нагло толкнувшийся в мой рот, раздражают, вызывая чувство отторжения. И тогда я развернул девушку спиной к себе и, глядя на светлые пряди волос, прикрыв глаза, подумал о Вике, вспомнил, как сексуально охватывали шею кудри мокрых волос. И все прошло, как надо. Девушка осталась довольна. Черкнула номер телефона и сказала, что будет с нетерпением ждать повтора. А я не был удовлетворен, несмотря на разрядку.