Медлить было нельзя. Филокл с надежным отрядом верных Птолемею всадников срочно отправился в Александрию. Разговор Птолемея с Филоклом накануне был кратким, но оба понимали, что от результата этой поездки зависит очень многое.

– Огромные хищения Клеомена из государственной казны очевидны. Все свидетельства, подтверждающие это, будут готовы через два дня, – доложил перед отъездом Филокл. – Жадность и жестокость Клеомена дошли до полного безрассудства. С местным населением он обращался изощренно безжалостно, облагая неимоверными налогами, на которых сказочно обогатился.

– Клеомена надо доставить в Мемфис живым и невредимым, – задумчиво сказал Птолемей.

– Пердикка будет его защищать, – предупредил Филокл.

– Да, ты прав. Селевк сообщил, что между ними ведутся тайные переговоры.

Рабочий день Птолемея начинался с раннего утра незадолго до восхода солнца. Начинался, как и много лет подряд, с энергичной пробежки с преодолением препятствий. Темп утреннего бега не ослабевал уже многие годы, – был таким же, как во времена Александра. После пробежки подвижный и энергичный Птолемей занимался тренировочными упражнениями, выполняемыми ежедневно каждым македонским воином, где бы он ни был: спортивная борьба панкратион с воинами, метание копья и дротиков с земли и на скаку с лошади, схватка на мечах, затем обливание холодной водой и после легкого утреннего завтрака, небольшого куска хлеба, смоченного в вине, нескончаемые часы серьезной работы.

Каждое утро Птолемей созывал военачальников, управителей рабов, чиновников, хранителей документов и рукописей, слушал наставления на день грядущий жреца Тимофея и назидательные истории. К своим новым обязанностям он относился очень серьезно.

Ежедневно Птолемей получал срочные донесения и был в курсе всех событий, происходящих в Египте и государстве. Он с нетерпением ждал донесений из Вавилона от Селевка относительно замыслов Пердикки.

Долгожданное тайное послание от Селевка гонец доставил поздним вечером вскоре после отъезда Филокла.

Селевк сообщал, что настал удобный момент для торжественного выступления из Вавилона траурной процессии с телом Александра в Египет. Пердикка срочно отбыл из Вавилона вместе со своими ближайшими сподвижниками и частью царского войска, чтобы подавить мятежных греков, которые, сделали попытку возвратиться на свою исконную родину из основанных Александром на Востоке городов. Эта новость не на шутку встревожила Пердикку, так как в Греции налицо признаки всеобщего восстания против македонян и возвращение на родину полчищ испытанных в боях воинов грозит страшными бедами.

– Александр увел войну из Эллады. Теперь похоже война снова вспыхнет в Элладе и начнут войну ненавидящие Македонию Афины, – с сожалением и тревогой подумал Птолемей.

Птолемей снова склонился над посланием Селевка и радостно воскликнул:

– Родился Александр IV!..

И далее прочитал, что после отправки саркофага с телом Александра из Вавилона, Роксана с новорожденным царем в сопровождении надежной охраны выедет в Македонию. И главное, Арридей готов без согласования с регентом, не дожидаясь возвращения Пердикки в Вавилон, сопровождать тело царя в Египет.

«Наверняка в пути Арридея догонит, если не сам Пердикка, то кто-нибудь из его ближайшего окружения. Надо успеть до их прибытия разобраться с Клеоменом и его сторонниками. Скорей бы получить сообщение от Филокла», – размышлял Птолемей.

Селевк передал гонцу срочное послание для Птолемея, в котором сообщал, что траурная процессия с телом Александра Великого покинула пределы Вавилона и находится на пути к Дамаску. Едва гонец вышел из покоев могущественного сатрапа, Селевк прошел на террасу. Перед ним в лучах заходящего солнца покоился великий город, который теперь был подвластен ему, Селевку. Вавилон был не только самым большим, но и самым красивым из всех известных ему городов. Недаром Александр именно Вавилон собирался сделать столицей своего царства. Сегодня Александр навсегда покинул Вавилон. Теперь Вавилон будет столицей Селевкидов. Так хотел Селевк и так будет, ибо свои желания он всегда воплощал в жизнь!..

Вскоре после своего вступления во владение Вавилонией Селевк вместе со своей женой Апамой поселился в роскошных покоях царской резиденции по соседству с живущими во дворце Арридеем и Роксаной с новорожденным сыном Пердикка после захоронения Александра собирался обосноваться вместе с Арридеем в царском дворце в Сузах, а Роксану с сыном отправить в Македонию к Олимпиаде, которая настаивала на их срочном приезде в Пеллу.

Едва Пердикка спешно отбыл из города, чтобы расправиться с мятежными греками, Селевк принял решение переговорить с Арридеем и убедить нового царя сопровождать саркофаг с телом Александра в Египет до возвращения регента. Инициатором переговоров был Птолемей, Селевк высоко ценил дипломатический талант Птолемея и полностью поддержал его.

Селевк каждый день проходил через огромные залы дворца и каждый раз не переставал восхищаться сказочными красотами, роскошью и величием. И в этот раз он замер перед исполинскими крылатыми быками и вскинул вверх голову, прежде чем пройти через тронный зал в покои Арридея. Крылатые великаны шествовали в разные стороны. На головах круглые ступенчатые шапки, бороды завиты в изящно вырезанные в камне локоны. Немые стражи с человеческими ликами молча взирали на Селевка и застывших у входа телохранителей. Взгляд выточенных из бирюзы глаз был повелителен и всезнающ. Он пронизывал всякого, приближающегося к всемогущему владыке Вавилона.

«Александра Великого уберечь не смогли даже всесильные стражи, – подумал Селевк. – Теперь я здесь хозяин. Зорче следите за моими врагами».

Быстрыми шагами, минуя расступающуюся перед ним стражу, Селевк направился в покои Филиппа III, который для него всегда оставался слабоумным Арридеем. Филиппом он называл только доблестного отца великого Александра.

После провозглашения Арридея царем, здоровье его пришло в полное расстройство, слабый разум сковал страх. Иногда по ночам, прислушиваясь к малейшим шорохам, потрескиванию огня в светильниках, Арридей вдруг начинал слышать голоса, грозящие убить его. Громче всех и отчетливей звучал голос царицы Олимпиады и Роксаны. Он натягивал на голову одеяло, зарывался в подушки, но страх душил его. Визг сотен грозных голосов не давал спать. Ноги и руки Арридея дрожали. Он с трудом поднимался с ложа, звал телохранителей. Часто с ними на посту, сидя в кресле, он проводил остаток ночи. Когда Селевк в полном вооружении вошел в покои слабоумного царя, тот в испуге спрятался за ложем. Селевк с трудом вытащил его из укрытия и стал успокаивать.

– Арридей, ты царь, и не должен никого бояться, тем более меня. Я – твой защитник, а не враг.

Арридей сосредоточенно смотрел в потолок, напряженно думал. Глубоко вздохнув, то ли с облегчением, то ли с грустью, согласился.

– Ты прав, Селевк, я царь, как и Александр. Я всегда говорил Александру, а он сердился, что он скоро умрет, а я буду царем.

– Вот ты и стал царем, и настало время срочно отправить тело Александра в Египет.

В глазах Арридея отразился неподдельный ужас. Его охватила паника.

– В Египет? Зачем? Меня могут убить по дороге.

Селевк усадил трясущегося Арридея на ложе, обнял за плечи.

– Разве ты забыл, что последняя воля Александра гласила: он должен быть погребен в оазисе Сива, где жрецы приветствовали его как сына Зевса-Амона и где предрекли ему господство над всей землей.

– Да, да, вспомнил.

И вдруг улыбнулся и посмотрел на Селевка доверчивыми, как у ребенка, глазами.

– Может быть, и меня жрецы будут приветствовать, как Александра?

Селевк согласно кивнул, взял руку Арридея в свои руки и стал их гладить, пристально глядя в глаза слабовольного царя, чтобы подчинить его своей воле.

– А почему бы и нет? Жрецы и тебя могут признать сыном Зевса-Амона. Кроме того, именно тебе, как царю, поручено сопровождать саркофаг с телом царя.

– Вспомнил. Пердикка говорил об этом. Но в Вавилоне так хорошо. Спокойно.