Счастье явно улыбалось Деметрию. Надо крепко удержать его в руках, не позволить ускользнуть, ведь оно так непостоянно. Он уже предвкушал тот час, когда украсит царской диадемой свою голову, видел себя сидящим на троне рядом со своим любимым отцом Антигоном. Но и этого ему было недостаточно. В своём ненасытном честолюбии Деметрий мечтал о длинном ряде лет мирового владычества. Если Александр ушел из Эллады и не вернулся, а стал властителем полюбившегося ему Востока, всю жизнь боролся со свободолюбивыми Афинами, то он сделает Афины, и только Афины, этот вечный город, своей столицей. Построит в Афинах, как великий Перикл, новые храмы и окончательно уничтожит всех врагов отца. А ведь эти враги совсем недавно бились бок о бок с его отцом и клялись в вечной дружбе. Как переменчиво время, как играет оно судьбами людей.
Аристодем прервал размышления Деметрия.
– Пора в путь! Антигон уже наверняка волнуется, ждет от тебя вестей!..
Старый Антигон старательно мылся в купальне, в ванне из обожженной глины. Горячая вода смывала всё: и многолетнюю усталость, и тревоги, успокаивала давние раны, восстанавливала душевный покой… Вода выплескивалась из ванны на каменный пол и сбегала ручейком по желобу в подземную трубу, куда уходила вода со всех дворов обширного строящегося дворца в новом городе Антигонии. «Этот город обессмертит мое имя навеки,» – с удовлетворением подумал Антигон. Принимать по утрам горячую ванну вошло у него в привычку после завоевания Александром Персии. Чистая одежда, заботливо одетая юной рабыней, обняла тело свежестью и прохладой, Антигон покинул купальню бодрым и полным сил. Суровые битвы оставили свою печать на его лице: единственный глаз был жестким и темным, складки возле углов рта глубоки, как рубцы от ран, на плотно сжатых губах читалась печать пережитых тревог. Седые волосы напоминали львиную гриву.
Но бурно прожитые годы не укротили Антигона, – в свои семьдесят пять лет он чувствовал себя способным на новые завоевания, борьбу и покорение мира.
Крупными твердыми шагами Антигон вышел на широкий, мощенный каменными плитами двор, окруженный жилищами рабов, строящимися амбарами, конюшнями и кладовыми.
Дворец строился на самом высоком месте в устье Оронта. С крыши дворца была видна широкая, медленно текущая река, спадающая в море.
Подбежавший к Антигону телохранитель доложил, что дворцовая стража выехала на конях встречать гонцов от Деметрия еще до рассвета. Антигон уже несколько дней ждал вестей от любимого младшего сына. Время шло медленно, как будто остановилось.
Чутье подсказывало Антигону, что сын победил… Если это действительно так, то союзники Птолемея встревожатся по-настоящему…
Антигон невольно усмехнулся.
После смерти Александра наступило время великих бед. Полководцы заботились только о том, чтобы силой захватить какую-нибудь часть завоеванных земель. Все могучее царство растащили по кускам!.. Царство Александра стремительно распалось. Тогда он, Антигон, соединился с Антипатром и Птолемеем для борьбы с Пердиккой. И их союз был сильным, и они уничтожили Пердикку. Теперь нет Пердикки… Теперь они с Птолемеем заклятые враги!..
Скольких правителей уверял Антигон в своей дружбе, а потом беспощадно разорял их земли!.. Отнять чужое, и сделать чужое своим – этому он научился у Филиппа, отца Александра… Да и глаза у него одного нет, потерял в битве, как и доблестный Филипп… Сейчас, если Деметрий победил, они сосредоточат все силы на владениях Птолемея. Египет лакомый кусочек!.. Этот пронырливый Птолемей знал, что отхватить себе!.. А ведь как были дружны!.. Как дружны!.. Как заверяли друг друга в вечной дружбе!.. А теперь Птолемей с Кассандром поддерживает дружбу… Александр недолюбливал Кассандра… А Олимпиада ненавидела Антипатра… Все жены Птолемея из рода Антипатра, отца Кассандра… Этот мерзавец Кассандр посмел уничтожить Олимпиаду, Роксану и прямого наследника, сына Роксаны и Александра… А еще клянутся в любви к великому царю!.. Вот лицемеры!.. Он, Антигон, правда тоже уничтожил сестру великого царя, но это чтобы не досталась в жены Птолемею. Уж больно он ей приглянулся… За это и лишилась жизни… Поделом!..
Мой сын, Деметрий, вот кто достоин славы Александра!.. Вот кто способен довести его дело до конца!.. Надо только поостеречь его от женщин… С ними он просто теряет голову!.. А властитель голову терять не должен.
Антигон удобно расположился на мраморной скамье, покрытой козьими шкурами, под оливой, подставив лицо утренним солнечным лучам, в ожидании гонцов от сына. Терпение… терпение… уговаривал он себя.
Юная рабыня принесла полную чащу парного козьего молока. Едва Антигон утолил любимым напитком утреннюю жажду, во двор ворвался один из гонцов. Антигон сразу понял – от Деметрия. И бросился гонцу навстречу. Но вовремя остановился, – не гоже полководцу, даже в особых случаях, выказывать нетерпение, надо быть сдержанным.
Гонец соскочил с коня, быстро заговорил:
– Прибыл корабль с Кипра…
Но Антигон нетерпеливо прервал гонца:
– Наконец-то!.. Кто победитель? Кто?
Гонец продолжал всё излагать по порядку:
– Аристодем велел своему кораблю не приставать к суше, стал на якорь недалеко от берега, а сам сел в лодку и направился…
– Какую весть он привез? – закричал Антигон. – Да, ответь же, наконец.
Гонец пожал плечами.
– Когда он пристал к берегу, мы заклинали доблестного Аристодема все поведать нам и ничего не скрывать, будь что даже самое ужасное. Но он вскочил на коня, которого мы ему тут же подвели, и сейчас приближается к дворцу. Он сказал, что все новости передаст лично Антигону.
Антигон не мог более сдерживаться. Он повелел срочно привести ему коня. Затем, передумав, крикнул:
– Не коня, а колесницу!..
Все эти дни и бессонные ночи внутренний голос подсказывал Антигону, что Деметрий вернется победителем.
Под охраной конного отряда Антигон выехал из дворца навстречу Аристодему в запряженной тремя лошадьми колеснице.
По дороге к дворцу уже бежали женщины с детьми, первыми узнавшие о прибытии корабля с Кипра, за ними семенили старики, скакали на конях воины, мчались, перегоняя друг друга, македоняне, греки, финикийцы и несметная разноплеменная толпа народа, с тревожным напряжением ожидавшая все эти дни вестей от Деметрия.
Колесница Антигона неслась навстречу приближающемуся Аристодему. И все люди бежали теперь от дворца за колесницей, чтобы поскорее узнать новости.
Хорошие новости или плохие, – от этого зависела судьба тысяч людей.
Завидев приближающегося стратега, Аристодем соскочил с коня, передал поводья одному из гонцов и пошел навстречу остановившейся в нескольких шагах от него колеснице. Телохранители хотели помочь Антигону сойти с колесницы, но он оттолкнул их и с ловкостью юноши спрыгнул на землю.
Аристодем упал перед Антигоном на колени, коснулся лбом земли, поднялся и громким голосом, чтобы слышали все, воскликнул:
– Радуйся, царь Антигон! Птолемей побежден! Кипр наш. Шестнадцать тысяч восемьсот человек взято в плен.
Люди не отрывали глаз от прибывшего и вполголоса разговаривали, передавая услышанное друг другу. Новость была слишком велика.
Антигон обратился к прибывшему голосом человека, привыкшего повелевать:
– Аристодем, ты мне поплатишься за то, что так долго терзал нас. Ты не сразу получишь награду за эту весть! Терпели мы все, потерпишь и ты!..
– Как тебе будет угодно, царь!
Клики ликования пронеслись над толпой, не перестающей повторять:
– Радуйся, царь! Слава тебе, царь! Слава царю Деметрию!..
Отцы и матери хватали Аристодема за руки, целовали их, благодарили за то, что их сыновья остались в живых.
А из дворца уже спешили верные сподвижники Антигона. Среди неумолчного ликования народа они одели на голову стратега царскую диадему, которую Антигон велел лучшим ювелирам изготовить заранее. Тщеславный Антигон с нетерпением ждал своего звездного часа.
Аристодем Милетский торжественно оповестил народ:
