«Шесть футов без дюйма…» — с ужасом понял он и больше в этот день не любовался ни ее взглядом, ни цветом ее волос.

— А девочка-то наша, ты заметил, как подросла? — Иногда Ремт переставал нести околесицу и начинал говорить серьезно, но было ли это лучше или хуже, сказать с определенностью нельзя. Во всяком случае, Виктор для себя этого пока не решил. Мастер Сюртук ему нравился, и ди Крей отнюдь не жалел, что выручил тогда Ремта из «Заемной лавки Карнака». Другое дело, что и тогда, и тем более теперь он ни в грош не ставил душещипательную историю, выданную мастером Сюртуком в ту памятную ночь. Он вообще сомневался, что Ремт рассказал про себя — свою природу и происхождение — хоть слово правды. Но Виктор ничего такого и не ожидал, он вполне представлял, с кем имеет дело. Однако и с практической, и с метафизической точки зрения — напарник из Ремта был хоть куда. С ним оказалось гораздо лучше, чем без него, и он не представлял для Виктора опасности, что, согласитесь, совсем немаловажно в горах Подковы.

— А девочка-то наша, ты заметил, как подросла? — спросил Сюртук, протискиваясь сквозь неровную щель между двумя скалами.

— Заметил, — ответил ди Крей. — Растет девочка.

— И не только растет.

— Ну, это когда как, — возразил ди Крей, пробираясь вслед за Ремтом через узость и далее вверх по осыпи. — Откуда нам знать, может, у нее и раньше такое случалось.

— Не думаю. — Ремт поднялся к деревьям, росшим на краю распадка, и остановился, дожидаясь Виктора. — Она бы знала. Кто-нибудь наверняка ей бы об этом уже сказал, а она знать не знает и ведать не ведает.

— Возможно, — согласился ди Крей. — Далеко еще?

— Да нет! Близко уже… Как сутяга наш давеча на нее зенки пялил, заметил? Чуть весь на слюну, бедолага, не изошел.

— Видел, не видел… К чему ты клонишь?

— Сказать тебе, у кого такое случается?

— У меня на руках пальцев не хватит — загибать.

— Тоже верно, — не стал спорить Ремт. — Но, согласись, есть в этом что-то эдакое, а?

— Фея, например, ручная… — предположил ди Крей, которому и самому хотелось знать, что тут не так.

— А, ты тоже подумал?! — оживился Сюртук. — Верно-верно! Все одно к одному: и «фейная поляна», и травки да корешки, и блеск в очах…

— Про поляну давно знаешь? — поинтересовался ди Крей.

— Сразу сообразил, — не стал крутить Ремт. — У нее кожа светилась. Не сильно, но для меня достаточно, и в глазах еще этот их фейный блеск! Что она там пила?

— Подслушивал?

— Упаси боже! Видел, как разговариваете, прикинул, о чем…

— Росу с листьев серебрянки из голубого наперстника…

— Час от часу легче, это же такая диковина, что и не объяснишь! Одни не знают, другие — не поверят…

— Вот и я думал — сказка, — пожал плечами ди Крей, у которого, однако, сидело в душе, словно заноза, нехорошее чувство, что сам он когда-то знал про все эти фейные штучки гораздо больше, чем теперь, и не относился к ним тогда как к сказке. Отнюдь нет.

— Нет, — мотнул головой Ремт. — Не сказка, но редкость невероятная, как же она…

— Фея помогла?

— Да, пожалуй! Если фея, то это многое объясняет…

Они прошли под деревьями, перебрались еще через две осыпи и маленький, но быстрый ручей. Все это время говорить было невозможно: или шум ручья заглушал голоса, или ветер, буквально флейтой свиставший в кронах. Наконец они миновали еще одну крошечную рощицу и вышли на край глубокого ущелья.

— Пришли! — Ремт остановился в тени группы деревьев и кивнул вниз: — Смотри!

— Н-да…

Смеркалось, и черные тени уже сгустились в складках местности, в расщелинах, между валунами. В зевах пещер и фгротов. Однако света все еще хватало, во всяком случае, ди Крей вполне рассмотрел идущих по дну ущелья людей. Не узнать воинскую колонну было невозможно, но Виктор приметил не только оружие.

— Фрамы? — спросил он не без удивления.

— Несомненно! — подтвердил Ремт. — Полагаю, это уже как минимум третий отряд, и все они идут на юг.

— Собрались воевать Наздер?

— Возможно, — кивнул Сюртук. — Вчера ночью я видел чуть восточнее разведчиков-мерков.

— Почему же ничего не сказал?

— Мы шли в разные стороны, и это было не актуально, зато теперь…

— Да, если это война, то мы попали из огня да в полымя. Фрамы, конечно, не троебожцы, но иди знай, что им придет в голову во время военной кампании?

— Мерки еще хуже, — со вздохом согласился Ремт. — По идее, надо уходить на северо-запад, но это еще более трудный и долгий путь, чем тот, что мы планировали. Без припасов и теплой одежды нам не пройти ни через Холодное плато, ни через перевалы Узкого места.

— Надо рассказать им правду и объяснить, что к чему, — вздохнул ди Крей. Даже он и даже в одиночку не решился бы в нынешних обстоятельствах на любой из этих маршрутов. Но и юго-западный проход — дорога через ущелья Каскада — был теперь закрыт. Война — война и есть.

— Не хотелось бы вас пугать…

— Считайте, что уже напугали. — Адель шевельнула плечами и села на камень. — Рассказывайте!

— Мы не можем более двигаться вперед. — Ди Крей присел на корточки и обвел взглядом своих спутников. Выглядели компаньоны неважно: устали, ободрались, да и ели в последнее время нерегулярно и редко — досыта.

— Уточните диспозицию, — предложила дама аллер’Рипп.

Эта женщина ему нравилась, но отнюдь не как женщина, если вы понимаете, о чем речь. Она подходила ему в качестве друга или приятеля, спутника, наконец. Но ему трудно было представить ее в постели, хотя он и отдавал должное ее весьма впечатляющим достоинствам.

— Судя по всему, в горах началась война, — объяснил Виктор. — Подробности, само собой, мне неизвестны, но воюют фрамы с мерками.

— В чем суть проблемы? — нетерпеливо вмешался в разговор Керст, он явно был неприятно поражен новостью о войне.

— Ну… — Виктор прикинул, как бы лучше описать сложившуюся ситуацию, но на помощь ему пришла Адель.

— Мерки — дикари, — сказала она. — Охотники и скотоводы с соответствующей культурой и навыками общения с окружающими народами. В мирное время с ними можно сосуществовать, разумеется, имея на поясе меч, а за плечом лук. В военное… Боюсь, в военное время они способны буквально на все. Ну а фрамы, хоть они и возделывают землю и умелы в самых разнообразных ремеслах, фрамы — полукровки людей и гномов, и ничего хорошего — уж поверьте — из этой смеси не получилось. К тому же они упертые язычники, как, впрочем, и мерки. И если эти скоты собрались воевать, то путь на юг и юго-запад закрыт, и более того, нам следует как можно быстрее уносить отсюда ноги.

— На северо-запад? — спросил Ремт.

— Боже упаси! — всплеснула руками дама Адель. — Без теплой одежды и припасов нам в высокогорье делать нечего, легче и быстрее самоубиться здесь.

— Что же нам делать? — подала голос молчавшая до сих пор Тина.

— Возвращаться в Аль, — мрачно отрезала Адель аллер’Рипп.

— Но…

— Нам не пройти через горы, девочка, — чуть мягче сказала Адель. — Мне очень жаль, но лучше попытаться вернуться и переждать зиму в городе. А там, глядишь, все еще и наладится. Весной откроется навигация, и твой отец, будем надеяться…

— Это невозможно! — к удивлению Виктора, в голосе Сандера зазвучала та самая сталь, что и при первой их встрече. — Мы обязаны попасть в Ландскруну до Перелома. Утром тридцать первого студня мы должны быть в городе!

— Вы же слышали, — «растерянно» улыбнулся Ремт. — Это невозможно. Война! Потоп! И лютые враги, желающие нашей погибели!

— Нет такого слова «невозможно»!

«Даже так? Кто же ты такой, парень? И что, черт возьми, ведет тебя в самое пекло?»

— Объяснитесь, сударь! — сказал ди Крей вслух. — Требуя от нас идти на такой непозволительный риск, вы, по крайней мере, должны объявить, какова причина этого безрассудства!

— Господа! — Адель махнула рукой Керсту и повернулась к Виктору. — Если позволите, я объясню, в чем причина нашего путешествия.