– Ну, если какие расходы… – промямлил я. – Мы готовы, все-таки упущение…

– Я дал добро, пусть у меня голова и болит, – равнодушно отрезал чеченец. Добавил нехотя: – У нас так принято…

Глядя вслед отъезжающим «линкольнам», я пребывал в изрядном недоумении, ибо все случившееся выходило из устоявшихся в моем сознании стереотипов. Суть Аслана я интуитивно понимал, находя ее сутью бандита и мерзавца; ничего, кроме негативных эмоций, этот субъект во мне не вызывал, а зная к тому же ухваточки его соплеменников – крайне жестких в коммерции, никаких поблажек не допускающих и с наслаждением использующих любой твой промах, – я обескураженно сознавал, что мои оценки данной народности и ее здешнего американского представителя, видимо, излишне однобоки и категоричны.

Вскоре прибыл Мопс с подручными водилами, и первая колонна машин, сверкая на солнышке отполированным лакокрасочным покрытием, покатила в сторону порта.

Мы с Мопсом замыкали кавалькаду на его громыхающем на каждом ухабе ветеране американских трасс.

Я сетовал на то, что, всецело занимаясь контрактом, упустил из виду личные выгоды: к примеру, покупку дешевой резины, которую за бесценок продавал один мой знакомый, бывший москвич, владеющий ныне станцией техобслуживания в Куинсе.

– Дай тачку, – просил я Мопса. – Завтра с утречка скатаю к Валерке, куплю у него всякой всячины, а то в Москве ей цена антиконституционная… Доставка к тому же дармовая, грех не воспользоваться…

– Вот! Все на мне расчет строят, – бубнил Мопс. – Была бы у тебя эта всячина, если б не я…

– Золотой ты мой! – подтверждал я.

Валеру, носившего в американской действительности имя Уолтер, я обнаружил в подсобке за ремонтом проколотого колеса.

– Запчастей не подбросишь, хозяин?

– О, ты снова здесь, – без особенного удивления констатировал механик, вытирая руки обрывком драного полотенца.

Он был одет в замасленную кепочку, черную спецовку, дырявые джинсы и тяжеленные кожаные башмаки с округлыми облупившимися мысами.

Мне же виделся иной Валера – холеный, в белой рубашечке с пестрым галстуком, наимоднейших штиблетах… Тот, московский преуспевающий делец.

Некогда он – хозяин фирмы, занимающейся реконструкцией Московской окружной дороги, – греб бюджетные денежки, входил в высшие сферы, баллотировался в депутаты Думы и как-то раз, решив передохнуть от деловой и великосветской суеты, с женой и ребенком отправился развеяться и погулять в Соединенные Штаты.

Взял крупный бизнесмен Валера сто тысяч долларов на мелкие расходы, поиграл в казино в Атлантик-Сити, позагорал в Майами, поглазел на струи Ниагарского водопада и через две недели, проснувшись в номере отеля «Хилтон», пересчитал оставшуюся наличность, составившую двенадцать тысяч.

Но не расстроился Валера от своих трат, да и чего расстраиваться, когда созидаешь стратегическую трассу вокруг столицы, имея компанию с оборотом столь внушительных средств, что несолидно даже и задумываться о такой чепухе, как расходы на личные удовольствия.

«Куплю “ролекс” и завтра домой», – ворочаясь в нежных простынях, думал Валера, набирая номер телефона одного из своих московских партнеров.

Состоявшийся же с партнером разговор мигом заставил Валерия переоценить и все свои планы, и произведенные траты.

Оказалось, что возвращаться в Москву ему категорически не следовало: фирма перешла к другим дядям, имевшим к Валере какие-то крупные претензии, и ждали дяди туриста с большим нетерпением, заготовив авансы умелым наемным убийцам.

Детали мне были неизвестны, но то, что дорога в Россию сулила Валере погибель, я знал доподлинно, как доподлинно знал и то, что сумел-таки невозвращенец поневоле купить два подержанных подъемника, снять помещение гаражного типа и наладить на новом месте своего жительства средненький, однако укреплявшийся с каждым днем бизнес.

– Ну как Москва? Капитализируется? – вопрошал меня Валера.

– Стремительным домкратом, как говорится…

– Тебе колеса нужны?

– Да, взял бы комплект для «мерса».

– Выбирай! – Он указал в окно.

По направлению к станции двигалась телега с двумя впряженными в нее бездомными чернокожими. Телега была заполнена колесами – видимо, снятыми за ночь с машин. Третий чернокожий – наверняка вождь – с пудовой златой цепью, свисающей до пупа, сидел на покрышках и хлестал из горлышка пластиковой бутылки дешевую водку.

Со вздохом Валера открыл инструментальный шкаф, забитый доверху ящиками с крепким алкоголем, – им он расплачивался за краденые автозапчасти с местной шпаной, а также спекулировал в воскресные дни, когда, согласно закону штата Нью-Йорк, продажа винно-водочных изделий исключалась.

Я грустно сознался себе, что уже давно утратил всяческие романтические представления об Америке, хотя первый раз летел сюда с трепетом и восторгом, готовый, увидев Манхэттен, тотчас и умереть, поскольку полагал, что этим достигнута какая-то высочайшая цель. Дурак…

Получив три литровые бутыли «Смирновской», чернокожие люди привычно начали перекатывать колеса к стеллажам.

В этот момент в помещении появились полицейские.

– Вчера ночью с БМВ на соседней улице сняли четыре колеса, – начал один из них, обращаясь к Валерию. – Вам, случайно, никто ничего не предлагал?

– Никто, – даже не оборачиваясь в сторону стражей законности, отвечал мой знакомец, попутно приказывая чернокожим: – С хромированными дисками резину кладите вниз, сколько раз повторять! А эту, с грыжей, чего мне привез? В мусор ее! И учти – буду вычитать! Мне халтуры не надо!

Полицейские, осознав полную бесперспективность своего пребывания в стенах независимой частной лавочки, потоптались смущенно и отбыли восвояси.

Отобрав два комплекта приличных колес, я осведомился у американского предпринимателя об их цене.

– Если тебе кто-то скажет, что это стоит дороже трехсот долларов, – ответил Валера, – то плюнь ему в лицо. А если скажет, что меньше двухсот, сделай то же самое.

– Таким образом, я должен тебе две сотни?

– Ты не понял намека. Двести пятьдесят.

Отсчитав деньги, я прошел в зал станции, с удивлением усмотрев в нем два «линкольна» со знакомыми номерами.

В углу валялись снятые с машин бензобаки.

– Э, – тронул я хозяина за рукав спецовки. – Какими судьбами сюда заехали мои машинки?

– Уверен, что твои?

– Конечно! Мой импорт. Аслан их пригнал?

– Твой импорт, его экспорт, – подтвердил Валера. – Вот, разбираемся, баки менять надо, трещины… – Он стрельнул в меня каким-то странным, испытующе-колким взглядом. – А ты чего, с «чехами» дружбу завел?

– Я не способен на столь смелые эксперименты, – ответил я. – А если имеешь в виду Аслана, он здесь в роли инспектора… Что за тип, кстати?

– Хрен знает… Клиент как клиент. Кофе будешь?

Мы выпили кофейку, покалякав о последних московских и нью-йоркских новостях, затем, использовав благоприятный момент, я попросил загрузить мои колеса в просторные багажники «линкольнов», откуда мне предстояло извлечь их уже в Питере, и, чрезвычайно довольный благоприятно складывающимся днем, тронулся к заждавшемуся меня Мопсу.

Услышав об увиденных мной на станции машинах, товарищ явственно помрачнел.

– Как бы нас не подставили, – произнес, покусывая губу. – Уолтер та еще рыбина! Через него столько криминала идет, что удивляюсь, как его ФБР терпит… А может, стучит он ментам…

– А в чем возможная подстава?

– Номера он перебивает, это проверено. Лично. А потому могут отправить две тачки из угона, договориться с таможней насчет компьютерного учета и оставить чистые машины здесь. Ну и впарить их… Паспорта-то ведь у чечена, в порт только копии требуют. В общем, у него там разные варианты. С разбором тачек по частям, со страховками… Он ведь эту станцию в собственность выкупил, теперь площадку берет центровую в Бруклине, а это – бабки, понял! Спрашивается, откуда? Так что…

– Не нагоняй жути, – отмахнулся я. – Пройдут машины порт – считай, дело сделано. А уж там в угоне они, не в угоне… А потом, у всей этой компании алиби: стали бы они баки снимать, мараться. Замазали бы дефекты герметиком…