© ЭИ «@элита» 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Молодая женщина сидела возле окна на старой табуретке и курила, стараясь пускать дым в открытую форточку. Ей это плохо удавалось, потому что форточка была высоко, и большая часть дыма оставалась в комнате. На столе, застеленном старой заляпанной клеёнкой, стоял стакан пива. В перерывах между затяжками она отхлёбывала из стакана, блаженно прикрывая глаза. На вид ей было года двадцать три, но лицо, ещё вполне свежее и привлекательное, уже носило на себе печать разгульной жизни – отёки под глазами и сероватый оттенок кожи выдавали в ней любительницу весёлой жизни. Молодой человек, сидящий напротив неё, брезгливо поморщился, когда девушка выпустила очередную порцию дыма. Перед ним на столе тоже стоял стакан с пивом, но он почти не пил. Пальцы его слегка дрожали, выдавая нервную, истеричную натуру. Было видно, что он очень раздражён, но пытается держать себя в руках. Девушка не смотрела на него, видимо абсолютно не заботясь его душевным состоянием. Наконец, он не выдержал:

– Марго! Хватит дымить! Ты что, паровоз?!

Марго медленно повернула к нему лицо, на котором было недоумение.

– Я же курю в форточку! Вечно тебя всё раздражает! – Она сказала это совершенно беззлобно, просто констатируя факт.

– Ты же знаешь, я ненавижу сигаретный дым! Меня от него тошнит! И потом, ты не забыла, что беременна? Ты считаешь, твой ребёнок в восторге от твоих привычек?

Марго пожала плечами.

– Не знаю. Он ещё так мал… Я даже не уверена, есть ли он вообще? По-моему, ему пока всё равно. Я думаю, что в отличие от тебя, он не стал бы возражать, чтобы его мамочка немного расслабилась. – И, обращаясь к парню, добавила – Всё, всё, уже заканчиваю! – Она затушила остаток сигареты в пепельнице, полной окурков, и переключила всё своё внимание на пиво.

– Слушай, а ты действительно хочешь этого ребёнка? Как-то ты не похожа на добропорядочную мать…

Марго усмехнулась.

– Хочу ли я? Так получилось, ты же знаешь. Аборт делать поздно, так что пусть живёт. И потом, вряд ли бы ты женился на мне тогда. Я не права?

– Права. Тебе крупно повезло, что я такой честный и порядочный. Другой бы бросил тебя с пузом, и живи, как знаешь.

– Ой, ой, ой! Только не смеши меня! Ты бы так и поступил, если бы не боялся, что твоя чокнутая мамаша со своим хахалем выселит тебя из этой комнаты! Так что я со своим пузом, как ты выражаешься, подвернулась тебе весьма кстати. Думаешь, я не знаю, что твоя мамаша поплакалась на заводе в жилетку, дала на лапу, кому следует, и ей выделили отдельную комнату? Иначе, зачем ей моя справка из больницы? Так что давай не будем про честность и порядочность! Бессребреник, тоже мне! – Марго опять достала из пачки сигарету, и попыталась прикурить.

Молодой человек вырвал зажигалку у неё из рук.

– Прекрати! Я не железный! – Его голос начинал срываться на визг.

– Ладно. Так и быть. Налей пива тогда, – Марго подставила стакан и молча наблюдала, как янтарная жидкость, пенясь, переливается из бутылки. Когда стакан наполнился, она сделала из него большой глоток и сказала примирительно: – Хватит ругаться, Эд. Я ужасно устала!

Эд усмехнулся.

– Отчего? Ты что, вагоны разгружала? Что-то я не припомню, чтобы ты хоть чем-нибудь занималась в последнее время.

– Я, между прочим, беременна. У меня упадок сил.

– Ах, прости, прости! Ты считаешь, это повод бросить работу?

– А ты считаешь, что будущая мать твоего ребёнка должна бегать с подносом, как заведённая?

– Нет, но…

– Здорова, как лошадь? Ты это хотел сказать?

Эд снова начал раздражаться.

– Именно.

– Не бойся, у меня есть деньги на проживание. У тебя на шее сидеть не буду.

– Кстати, а откуда у тебя, в самом деле, деньги? Даже странно…

Марго бросила на мужа гневный взгляд.

– Нет, это не то, о чём ты подумал.

– Ну да. Вспомнить хотя бы, где я тебя нашёл.

– Не важно. Мало ли что было. Теперь я хочу попытаться всё исправить. Возможно, тебе и смешно это слышать, но я собираюсь стать вполне добропорядочной женой и матерью. Хотя, возможно, ты этого и не заслуживаешь. А насчёт денег… это мне родители высылают.

– Родители?

– Да. А что здесь странного? У меня есть родители. Они думают, что я здесь учусь. В консерватории.

– В консерватории? Что за бред! Ты и консерватория! По-моему, это несовместимые понятия.

– Я тоже сразу это поняла, как приехала… но им не объяснишь. А потом поехало. Пела в забегаловках, ну и там… сам понимаешь, что объяснять, не маленький. Потом группа распалась, я устроилась официанткой. Там ты меня и нашёл. Но дома я подавала надежды, между прочим.

– Где это – дома? В Кукуево?

– Тебе-то какая разница! В Кукуево, не в Кукуево! Люди везде живут. А здесь я уже три года существую, надоело мыкаться по съёмным квартирам. А тут ты… и беременность эта. Я подумала – это шанс.

– А ты стерва.

– Не более, чем ты и кто-то ещё. А то все у нас вступают в брак по большой и чистой любви! Я и не знаю, есть ли такая? У вас, у мужиков, одно на уме, куда бы член свой пристроить.

– А у вас, у баб? Для кого бы ноги половчее раздвинуть… Заткнулась бы лучше!

– Нечего мне рот затыкать! Я тебе не раба подневольная!

Эд устало закрыл глаза.

– Ладно. Хватит гнилые базары разводить. Заводиться не хочу. О ребёнке почаще вспоминай!

– А ты-то что о нём так печёшься?

– Ну, мой всё-таки. Сына хочу. Мальчика. Надоели бабы эти кругом. Сам без отца рос, знаю, что это такое. Поэтому сына своего не брошу! А ты что про меня подумала? Комнатка мне нужна? Как же! Нужна, не спорю, но вряд ли за комнату стоит такую дрянь, как ты, терпеть! А сын, сын он того стоит. Я за него ноги вырву тебе, если что случится!

– Вот разошёлся! Как испорченный самовар! Остынь. – Марго потеряла интерес к спору, снова переключившись на пиво. – А если девочка будет?

– Нет. Я сказал: нет!

– Ну, это не тебе решать, уж как есть, так и будет. И давай без истерик!

Эд налил себе пива и залпом выпил. Пиво его немного успокоило, и он сбавил тон.

– Хорошо, видно будет. Не дрейфь. Ты с работой что, совсем завязала? Мать говорит, может тебя временно пристроить, до декрета, чтобы деньги получать. Ты как?

Марго равнодушно пожала плечами.

– Почему и нет? Кем?

– На лёгкий труд. Кабинеты там убирать у начальства. Пыль вытирать, на звонки отвечать.

– Секретаршей, что ли?

Эд замялся.

– Вроде того. Только секретарша у главного есть, она занята постоянно, а у зама нет, кофе подать некому, короче…

– Ладно. Париться много не надо, надеюсь?

– Нет. Но на декрет заработаешь.

– Валяй. Скажи мамаше, я согласна.

– Ну и молодец.

– Конечно. – Марго томно закатила глаза, и облизнула губы языком, её разморило от пива.

От Эда не ускользнуло это движение её языка, и в нём проснулось желание. В его глазах Марго была глубоко порочна, но именно это и делало её такой желанной. Когда он первый раз увидел её на вечеринке у общих друзей, она сидела, заложив ногу на ногу так, что воображению совсем не осталось работы, и пьяно хохотала. Её блузка была расстёгнута чуть ли не до пупка, а в прорези тряслась уже слегка обвисшая грудь. Марго была сильно пьяна, и жидкость из её стакана выплёскивалась ей на юбку. Зрелище было несколько отталкивающим, но Эдик смотрел, как заворожённый. Эта белая, трясущаяся грудь так завладела его вниманием, что ему захотелось тотчас же сжать её в руке, чтобы причинить боль хозяйке. Марго заметила его взгляд, слезла со стула и подошла к нему, похабно виляя бёдрами. Он обнял её и поцеловал. Вечеринка была закрытой, для плохих мальчиков и девочек, поэтому никто не обращал на них внимания.