То был миг настолько краткий, что его вряд ли можно измерить, и все же он всегда длился слишком долго. В тот момент казалось, что каждый ум вселенной, каждый ум, который когда-то был или мог быть, выкрикивал ему свои самые глубинные эмоции.

Затем все кончилось. Звезды вновь изменились.

Даже Кзанол, который был хорошим астрогатором, не пытался гадать, где сейчас мог находиться корабль. При 0,93 световой скорости, когда средняя масса вселенной становится достаточно большой, чтобы позволить вхождение в гиперпространство, — звезды становятся неузнаваемыми. Спереди они болезненно вспыхивают сине-белым, а сзади кажутся тускло-красными, как рассыпавшиеся угольки. Сжатые по бокам, они вытягиваются в крошечные линзы. Поэтому Кзанол посасывал таблетки гнал до тех пор, пока бортовой мозг корабля наконец не издал глухой звук. Он подошёл к экрану.

На экране бортового мозга появилась надпись: “Оценка времени подлёта к Тринтану: 1,72 дня”.

Никуда не годится, решил он. Можно было выскочить к Тринтану и поближе. Но в таких случаях удача, а не мастерство, решала, когда гиперпространственный корабль зайдёт в порт. Законом гиперпространства был принцип неопределённости. Поэтому нет нужды быть нетерпеливым. Пройдёт несколько часов, прежде чем фьюзер перезарядит батарею.

Кзанол повернул кресло, чтобы видеть звёздную карту на задней стене. Сапфировая булавка мерцала и слабо светилась в другом конце кабины. Секунду он наслаждался её сиянием — сиянием неограниченного богатства. Затем вскочил и пробежал пальцами по клавишам пульта управления.

Конечно же, есть причины быть нетерпеливым! Возможно, сейчас кто-то другой, с такой же картой и булавкой, воткнутой в ту же точку, куда Кзанол вставил свой сапфировый указатель, мог мчаться на полной скорости, чтобы заявить свои права” Владение всем этим миром рабов на протяжении жизни будет законным правом Кзанола, но только в том случае, если он достигнет Тринтана первым.

Он напечатал: “Как долго будет перезаряжаться батарея?”

Мозг запыхтел почти сразу же. Но Кзанол ответа так и не узнал.

Внезапно в заднем окне блеснул ослепительный свет. Кресло Кзанола разложилось в кушетку, завыла громкая музыкальная нота, и на него навалилось давление. Ужасное давление. Судно не было рассчитано на такое огромное ускорение. Его хватит секунд на пять. Потом…

Звук был таким, словно две свинцовые двери шлёпнулись друг о друга, а корабль оказался между ними.

Давление ослабло. Кзанол встал и взглянул в заднее окно на раскалённое добела облако, которое бы то его фьюзером. У машины нет ума, поэтому не прочесть её “мыслей”; ты не знаешь, когда она предаст тебя…

Бортовой мозг заработал.

Он прочитал: “Время для перезарядки батареи”; после строки следовал спиральный иероглиф — знак бесконечности.

Его лицо было по-прежнему прижато к оконному, алмазному стеклу, и Кзанол мог видеть, как горящая силовая установка исчезает среди звёзд. Бортовой мозг отстрелил её в тот миг, когда она стала опасной. Вот почему она была уже в полумиле позади корабля: да, фьюзеры иногда взрываются. Он почти потерял её из вида, когда свет вспыхнул снова, превращаясь в нечто более яркое, чем солнце.

Бум! — щёлкнул бортовой мозг. Кзанол прочёл: “Оценка времени подлёта к Тринтану”, и снова за надписью шла спираль.

Ударная волна далёкого взрыва настигла корабль. Хлопок прозвучал так, словно резко затворилась дальняя дверь.

Теперь можно не торопиться. Кзанол долго стоял перед картой ка стене, рассматривая сапфировую буланку.

Крошечная звёздочка на крошечной драгоценности подмигнула ему, говоря с двух миллиардах рабов и полностью индустриальном мире, который только и ждал, чтобы служить ему; она рассказала ему ещё о большем богатстве и мощи, чем знавал его дед, великий Рейкарлив; она рассказала о сотнях наложниц и десятках тысяч слуг для услаждения каждого его каприза в течение долгой ленивой жизни. Он был заядлый потребитель гнала, и вкусовые щупальца по углам его рта скорчились, как голодные дождевые черви. Ум заполняли сожаления, что ничего этого пока нет.

Его деду оставалось продать плантацию, когда тнуктипы — рабы Плорна — создали антигравитацию. Плорн надо было уничтожить вовремя, и это произошло. Кзанол был вынужден остаться на Тринтане и даже служить ради средств к существованию. Ему надо было купить запасной фьюзер вместо этого суперкостюма, роскошной аварийной кушетки, сигнализатора запаха в воздушной установке и его последнего приобретения — сапфировой булавки.

Был день, когда он сидел, сжимая сине-зелёный пластиковый шнур, который мог сделать его либо владельцем космического корабля, либо безработным бродягой. Согбенные, белые скелетообразные формы быстро мелькали вокруг него: видоизменённые скоростные виприны, самые быстрые животные в галактике. Но слава Силе! Виприн Кзанола оказался быстрее остальных. Если бы он только мог отбросить эту нить…

Какое-то время он заново проживал свою жизнь на огромной арене трех плантаций, где вырос и стал взрослым. Лаговая станция Кзазита с её фактической монополией на твёрдое топливо исчезла теперь навсегда. Если бы он только оказался там сейчас…

Но Лаговая станция Кзазита была полем космодрома, где он в последний раз садился десять лет назад.

Он подошёл к рундучку и надел свой костюм. Здесь было два костюма, включая запасной, который Кзанол купил на случай, если первый перестанет функционировать. Глупец! Если костюм откажет, он тут же умрёт.

Кзанол провёл массивным, похожим на обрубок, пальцем по кнопке тревоги на своей груди. Возможно, вскоре ему придётся воспользоваться ею, но не теперь. Были вещи, которые следовало сделать в первую очередь. Ему надо выбрать лучший из возможных шансов на выживание.

Он набрал на пульте: “Рассчитать курс до любой цивилизованной планеты с минимальным временем подлёта. Указать время подлёта”.

Мозг счастливо замурлыкал. Иногда Кзанол думал, что бортовой Мозг доволен только тогда, когда загружен тяжёлой работой. Он часто пытался угадать безэмоциональные мысли машины. Его беспокоило, что он не может читать в её уме. Иногда его даже раздражала неспособность приказывать ей как-нибудь иначе, чем через пульт. Возможно, он слишком одинок, подумалось ему: тринтане никогда не контактируют с другими формами жизни, кроме протоплазменной. Ожидая ответа машины, он для пробы попытался достать спасательный выключатель на своей спине.

Это ему не удалось, но то была наименьшая из его забот. Когда он нажмёт на кнопку тревоги, включится поле стазиса, и время остановит свой бег внутри костюма. Однако спасательный выключатель будет выдаваться из него. И расположен он так, чтобы спасатель Кзанола, а не сам Кзанол, мог добраться до него.

Бум! Экран ответил: “Нет решения”.

Вздор! У батареи огромный потенциал” Даже после гиперпространственного прыжка в ней должно оставаться достаточно энергии, чтобы доставить судно на какую-нибудь цивилизованную планету. Тогда почему бортовой мозг…

И тут он понял. У корабля есть мощность для достижения нескольких планет, ко её не хватает для замедления судна до скорости любого из известных миров. Хорошо, пусть будет так. В своём поле стазиса Кзанол может не беспокоиться о том, насколько сильным будет удар при посадке. Он напечатал: “Исключить из вычислений уменьшение скорости для посадки. Составить курс до любой цивилизованной планеты. Довести до минимума время подлёта”.

Ответ последовал через несколько секунд. “Время подлёта до Автпрана 72 тринтанских года 10048 дней”.

Автпран. Ладно, не вопрос, где он будет находиться; он может вскочить в корабле на Туинган тут же, как только они выключат его генератор поля, а если за эти 72 года какой-то другой разведчик найдёт Рейкарливан? Все может быть.

Дух Силы! Кзанол торопливо напечатал: “Аннулировать курс на Автпран” и устало обвис в кресле, напуганный столь узкой дорогой к спасению.